Вэл Макдермид - Убийственный ритм
Я так и застыла, уставившись на Глорию.
Лицо ее выражало сложную смесь страха и злорадства.
– Что значит – брать шприцы? – наконец прошептала я.
– Последний месяц или около того кто-то постоянно воровал у меня шприцы.
– Какие шприцы? – Я чуть не взвыла. Да, таких спектаклей в колбасном отделе еще не видывали.
– У меня диабет. Я постоянно делаю себе уколы инсулина, – объяснила Глория. – Я храню комплект шприцев в комнате, но несколько раз я замечала, что двух или трех не хватает. Я всегда их пересчитываю, чтобы в один прекрасный момент не остаться без шприца.
Я вдохнула побольше воздуху:
– И почему вы считаете, что шприцы брала Мойра?
Она пожала плечами. Покупки уже давно отошли на второй план. Мы стояли в конце прохода у напитков, но ни соки, ни воды нас совершенно не интересовали.
– Ну а кому еще могут понадобиться шприцы, кроме наркомана? Никто больше в доме наркотиками не увлекался, что бы вы там ни думали про жизнь рок-музыкантов. Джетт бы этого просто не дотерпел. У него очень строгие взгляды на этот счет. Да, кое-кто из домашних иногда балуется травкой, но, во-первых, не дома, а во-вторых, ничего сильного никто никогда не употребляет, и уж тем более героина. Ну а после того, как увидели, что стало с Мойрой, и подавно.
– И больше ничего на Мойру не указывало?
– Не совсем… До ее появления шприцы не пропадали ни разу. А однажды я поднялась наверх и увидела ее перед своей дверью. Она сказала, что как раз стучалась ко мне, чтобы попросить одну книжку, но я, понятно, не поверила и сразу поняла, чего ей нужно.
– А книжку она в результате взяла?
– Да, – не очень охотно призналась Гло рия. – Это был последний роман Джудит Крэнц.
– Мойра и раньше одалживала у вас книги?
Глория передернула плечами:
– Одалживала пару раз.
– А она знала, что вы диабетик?
– Я своей болезни не скрываю. Но мы с ней никогда этого не обсуждали.
Следующий вопрос, я это предвидела, Глории не понравится. Но не задать его все равно не могла.
– Глория, кто еще заходил в вашу комнату? Регулярно или хотя бы раз?
– Да на что вы намекаете?! – в ярости взвыла Глория.
– Ни на что не намекаю, я просто задала прямой вопрос и хотела бы, если можно, услышать прямой ответ.
Глория с обиженным видом отступила на шаг
– В мою комнату не заходит никто, кроме меня, – пробормотала она. – Мойра была единственной, если не считать уборщицы.
Все-таки мне было ужасно ее жалко. Она же смертельно влюблена в Джетта, а никаких радостей от этой любви не видит, одни заботы и неприятности. И мне не хотелось лишний раз затрагивать болезненную для нее тему.
– Теперь, когда выяснилось, что Мойра умерла не от передозировки, у вас нет никаких идей, кто мог хотеть ее смерти?
– Откуда мне знать? – отрезала Глория.
– Мне казалось, у вас больше возможностей для умозаключений, чем у всех остальных. Вы же в центре всей деятельности в доме, и Джетт вам доверяет. Я так думаю, вам известно очень многое из того, что происходит за кулисами и о чем другие и не подозревают.
Когда не знаешь, что сказать, – льсти собеседнику, это беспроигрышная стратегия. Вот и Глория купилась.
– Если уж необходимо выбрать кого-то одного, – жалобно ответила Глория, – я бы назвала Тамар. Джетт удивительно добрый человек, иначе Тамар бы давно уже вытолкали из этого дома. Они все время ссорятся, а с появлением Мойры Тамар и вовсе сделалась лишней. Джетту нужна такая женщина, которая бы его понимала, ценила и отдавала себе отчет, как много сил отнимает у него работа. Но Тамар на это наплевать, она думает только об удовольствиях и развлечениях, просто использует Джетта в своих целях. Встретившись с Мойрой, Джетт наконец понял, что Тамар ему не подходит, и, конечно, стал уделять ей меньше внимания. Ну а теперь Мойры нет, и Джетт снова полностью принадлежит Тамар.
Для Глории это была довольно длинная речь. При других обстоятельствах я бы посмеялась над ее попыткой казаться объективной и придать вес своим словам. Я с глубокомысленным видом кивнула.
– Понимаю, о чем вы говорите. Но как вы думаете, способна ли Тамар на такое жестокое убийство?
– Она на все способна, – отрезала Глория. – Как только она поняла, что ее положение пошатнулось, она испугалась и под влиянием минуты совершила преступление.
– Все ясно. А как насчет остальных – Кевина, Мики?
– Кевина, понятно, приезд Мойры не особенно обрадовал. Он очень беспокоился, что теперь в прессу просочатся разные подробности из прошлого Джетта и его начнут поливать грязью. И еще Мойра все время травила его по поводу денег, как будто он у нее их украл и не отдает. Но это просто смешно, в конце концов, если бы Кевин был нечестен, Джетт бы уже сто лет назад с ним расстался. Короче, на самом деле ему было нечего бояться. И с какой стати он стал бы убивать Мойру? Ведь из-за убийства случилось как раз то, чего он хотел избежать: журналисты так и вцепились в Джетта.
– А Мики?
– Ну, будь вы продюсером, вам бы тоже, наверное, не очень понравилось, если бы вдруг вам на голову свалилась самоуверенная особа и принялась давать советы, хотя сама-то давным-давно оставила шоу-бизнес. А Мойра была на редкость назойливая и бесцеремонная. Были у нее какие-то свои идеи, а кто с ними не соглашался, тому приходилось несладко. Мики мне просто жалко было, Джетта она все время перетягивала на свою сторону, да что там, – просто держала его в узде, ведь он все боялся, что она снова бросит работу и уедет. Но Мики ее не убивал. То есть она, конечно, его доводила, и еще как, но его карьере ничего не угрожало.
Глория замолчала, на ее взгляд, сказано было достаточно.
Я сделала шаг вперед, остановилась прямо перед ней.
– Последний вопрос, – произнесла я. – Вы говорите, кое-кто в Колкатте увлекается кокаином. Кто?
– Я не могу об этом говорить, – надменно ответила Глория, глядя поверх меня на стенд с кулинарными книгами.
– Если вы мне не скажете, то скажет кто-нибудь другой. А если никто не скажет, я пойду к Джетту.
Снова – испепеляющий взгляд. Наконец последовал ответ:
– Спросите об этом у Мики.
– Спрошу обязательно, – пообещала я. – И спасибо вам за помощь. Непременно расскажу Джетту, как плодотворно мы с вами побеседовали.
Я улыбнулась на прощание и ушла. Кстати говоря, будь я работником этого магазина, ни за что бы не позволила мне выйти без обыска: очень уж подозрительно выглядела со стороны наша драматическая сцена, ни дать ни взять, репетиция театральной труппы. Только не в супермаркете же актерам репетировать, в самом-то деле!
На стоянке у магазина выяснилось, что меня хочет окончательно извести дорожный инспектор.
Отклеив штрафную квитанцию со стекла, я скатала ее в шарик и бросила на пол в машине – вот оно, тлетворное влияние Ричарда. Бормоча себе под нос, я влилась в поток машин и поехала назад в Колкатт.
Затормозив на светофоре, я вдруг заметила выходящего из банка Кевина. Я чуть было не засигналила ему, но, слава богу, от усталости рефлексы у меня несколько притупились, и я успела себя удержать – очень вовремя, потому что к Кевину немедленно подошел какой-то толстяк в кожаной куртке поверх спортивной голубой pубашки. На нем были джинсы в обтяжку, такие тесные, что сразу было заметно – толстяк надевает их прямо на голое тело. Я схватила диктофон, нажала кнопку записи и поспешно наговорила – «Мужчина, белый, на вид лет сорок пять, волосы прямые, седые, на макушке проплешина, стрижка короткая. Рот большой, щеки полные, два подбородка». В этот момент загорелся зеленый свет, и я тронулась с места, успев заметить, как сверкнул золотым бликом «Ролекс» на руке толстяка и как Кевин сунул в эту самую руку пухлый конверт. В конверте явно были деньги. В голове у меня возникла по меньшей мере дюжина объяснений, почему Кевин расплачивается наличными, и все как одно были довольно-таки тревожными.
Я быстренько свернула на боковую улицу и оттуда постаралась проследить за приятелем Кевина. Он тем временем обогнул магазин и неспешной походкой направился к автостоянке у Центра досуга. Тут позади меня возмущенно забибикали, и пришлось сворачивать влево, в сторону центра. Через пару минут мимо меня проехал красный «Ягуар», за рулем которого находился объект моего интереса. Стараясь держаться на безопасном расстоянии, я поехала за ним, а он держал курс на Манчестер.
Следить за ним было на редкость тяжело. Этот толстяк не умел ездить нормально, – нет, он выпендривался как мог, чтобы все, кому посчастливилось ехать с ним по одной дороге, увидели, какой он неописуемо крутой водитель и какой у него крутой «Ягуар». Между прочим, «Ягуару» было никак не меньше четырех лет. Чем-то мне этот толстяк напоминал самого Кевина.
Тем временем Крутой Водитель вытворял такое, что сразу становилось ясно – у него с головой не все в порядке. Он чуть не задавил нескольких пешеходов, он то набирал скорость, то сбрасывал, он мигал фарами, как прожекторами на дискотеке. Самое забавное, что и мне пришлось вести машину в аналогичной манере. Я не выпускала Крутого из виду, но в какой-то момент он сделал совершенно невообразимый вираж, пересек разом три улицы и вырулил на перекресток. Тут я выругалась так, как благовоспитанным девушкам ругаться не положено, и вырулила за ним, от всей души надеясь, что он не особенно внимательно вглядывается в зеркало заднего вида.
