Станислав Филатов - По следу вервольфа
*** Был гауптман невысокого роста коренастый, под расстегнутым мундиром виднелось не совсем свежее белье. На столе перед офицером стояла початая бутылка шнапса, а на чистом листе бумаги лежали ломти хлеба и толсто нарезанной ветчины. В правой руке он держал стакан наполовину наполненный шнапсом. Один из сопровождавших солдат вошел в блиндаж вместе с диверсантами и громко произнес: - Господин гауптман, нами в первой траншее задержаны трое неизвестных, которые перебирались со стороны русских. Вникнув в смысл сказанного солдатом, офицер наконец поднял осоловевшие глаза на вошедших. - Это что, разведка русских? - Не могу знать, но при задержании они не оказали сопротивления, да и один из них хорошо изъясняется по немецки. Капитан скользнул мутными глазами по лицам захваченных чужаков пытаясь отгадать того, кто хорошо владеет немецким. Архипов не стал ожидать вопросов от захмелевшего офицера, а заговорил первым: - Господин гауптман, мы часть спецгруппы, возвращаемся после выполнения важного задания. Вам необходимо сообщить о нашем переходе линии фронта военному коменданту города Кусамо. Скажите, что в группе три человека вместе с унтер-шарфюрером. Когда капитан сообразил, что перед ним диверсанты из спецподразделения СС, он стал вести себя совершенно по другому. Буквально несколько минут ушло на то, чтобы всех троих разместили в отдельном блиндаже, обеспечили питанием и как ни странно охраной из двух автоматчиков. Только во второй половине дня за ними пришла машина из Кусамо. К ее приезду диверсанты уже успели хорошо отоспаться. Вместе с водителем и двумя солдатами за ними явился один из офицеровинструкторов готовивших их к подрыву моста. По тому как он радостно приветствовал Архипова и двух других диверсантов, Сергею сало понятно, что в центре подготовки уже известно как удачно они сработали в тылу у русских. То, что инструктор немец обнял Архипова и дружески похлопал его по спине, о многом говорило само за себя. У него даже мелькнула мысль о том, что кто-то из девяти диверсантов вернулся раньше и отрапортовал об успешно проведенной операции. Архипов хотел спросить об этом инструктора, но потом подумав не стал этого делать. В особняк на озере добрались когда уже стемнело. После финской бани и сытного ужина в столовой их разместили в одной из комнат первого этажа. На следующий день всем троим дали возможность выспаться и разбудили когда солнце стояло довольно высоко на темно-зелеными елями. В конференц-зале, где были собраны курсанты и инструкторы находился сам Дорман, который и командовал "парадом". Он организовал это торжество в честь успешно проведенной операции по уничтожению моста. Оказалось , что из девяти человек посланных на задание вернулись только трое: Архипов, Смирнов, Измалков. Дорман сообщил, что задание с честью выполнено - это подтвердила аэрофотосъемка. Его лицо просто светилось когда он сказал, что оба пилона разрушены и все три пролета упали в реку. О девяти не вернувшихся было сказано, что они отдали свои жизни за Великую Германию. С трибуны перечислили всех поименно и сообщили, что фюрер не забыл их, наградив серебряными медалями за мужество и храбрость. Смирнов и Измалков получили за образцовое выполнение задания серебряные медали, а Архипова наградили железным крестом. Торжество было организовано таким образом, чтобы курсанты спецшколы видели, что Великая Германия не жалеет наград тем, кто преданно ей служит. Здесь же Дорман объявил, что все трое повышены в звании и отмечены недельным отдыхом для восстановления сил. Семь дней отдыха пробежали как один день и вскоре жизнь потекла по привычному распорядку с ранними подъемами и ежедневными кроссами. Вновь большую часть времени уделяли общефизической подготовке, рукопашному бою, радиоделу и минированию. Дормана было не видно, а инструкторы гоняли Архипова и его друзей не беря во внимание ни офицерское звание, ни награды рейха. По напряженности подготовки чувствовалось, что им скоро предстоит выполнить задание не менее опасное, чем подрыв моста. В группе диверсантов вместе с Архиповым находилось двадцать пять человек. Это были, как правило, крепкие рослые парни не старше двадцати трех лет, уже побывавшие в деле и доказавшие свою преданность. Командовал взводом Вильгельм Шеель - это был хорошо развитый и властный эсэсовец. В отсутствии немца командование взводом целиком ложилось на Архипова, ибо он был его заместителем. Ожидание и предчувствие не обмануло Сергея, их действительно готовили для выполнения спецзадания. Через три недели тренировок такой день наступил.
*** Затянувшееся молчание первой прервала Светлана: - Как там теперь наше хозяйство - все ли в порядке? Александр, не торопясь прикурил сигарету и только вернув прикуриватель в свое гнездо на передней панели, сказал: - Не переживай, все должно быть нормально, соседи люди добросовестные не подведет. Да и стоит ли себя мучить, если мы уже через пару часов будем дома. Светлана успокоенная словами мужа рассеянно смотрела на асфальт, который широкой серой лентой стремительно несся им навстречу и исчезал под колесами машины. Домой добрались почти в три часа дня. Жена сразу же взялась за домашние дела, а супругу приказала: - Саша, ты из машины все неси домой и загоняй ее в гараж, а я чтонибудь сейчас сготовлю покушать. не знаю как ты, а я изрядно проголодалась. Думаю, что жареный картофель и салат из свежих огурцов нам не навредят? - Конечно, не помешают - тут я с тобой полностью согласен. Когда Александр поставил машину и вернулся в дом Светлана уже растопила печь и жарила картофель аппетитный запах которого распространился по всей квартире. Помыв руки и переодевшись он заглянул на кухню. Жена заправляла сметаной огурцы, которые ритмично помешивала ложкой в глубокой красивой салатнице. Увидев Александра она сказала: - Саша, никуда не уходи - через пять минут садимся за стол - уже все готово. - Я сейчас пойду налью вина и сразу же можно будет кушать. Взяв литровую кружку он сходил за вином и вернувшись сел за стол на свое привычное место у окна. Неретин наполнил вином стаканы и придвинув один жене сказал: - Выпей со мной за компанию. Жена молча согласилась и они стукнувшись стаканами выпили, после чего с аппетитом принялись за еду. - Саша, а у меня из головы никак не выходит то, что ты рассказал мне про Егора. А вдруг он на самом деле выследил настоящего жулика, а мы, вместо сочувствия и помощи ему - подняли его на смех, обвинили в душевной подлости. Александр положил вилку на тарелку и вновь взялся за литровую кружку. - Я и сам не ожидал от него такого, но как видишь время меняет людей не всегда в хорошую сторону. - Мне не наливай, я больше вина не хочу,- перебила его Светлана и ладошкой прикрыла свой стакан. - Почему?- вскинул удивленные глаза Александр. - Да, ну его, у меня от этого вина потом голова раскалывается. - Как хочешь, а я еще выпью и пойду полежу - что-то спина отказывается слушаться. А вот в отношении Егора мне думается, что он скорее всего внутренне озлоблен и эта злоба выливается вот в такой необычной форме. Каждый человек по разному реагирует в подобных условиях: одни ударяются в пьянство, вторые вымещают свою злобу на жене и детях, третьи становятся агрессивными и скандалят со всеми по поводу и без. Егор стал маниакально подозрительным, а найти объект для наблюдений и неприязни ему не составляло большого труда. Александр прервал свою речь и мелкими глотками выпил стакан кислого вина. Сделав глубокий вдох он поспешно сунул в рот несколько ломтиков огурца и стал энергично их пережевывать. Светлана не мешала ему, но по выражению ее лица было видно, что она ожидает когда муж вновь заговорит о Егоре. Александр закурил и погасив спичку легким взмахом руки, продолжил: - Теперь тебе понятно, что я думаю о Митрофанове? - Саша, а может не надо так категорично? - Согласен, нельзя быть уверенным на все сто процентов. Мы тоже люди, а значит можем ошибаться. Не будем понапрасну ломать голову над задачей, которую нам решить не под силу. пусть ее решает Егор у него и работа позволяет и времени свободного много. Нам не до этого. Тут боюсь как бы меня из отпуска досрочно не вызвали, а я не исключаю, что такая шальная мысль может посетить "светлую" голову нашего председателя. Весна, судя по всему, будет короткой тут только успевай поворачиваться. Вот такие дела Светка, а ты все об этом "следопыте" Митрофанове. Ладно, пойду я часика два отдохну, а там глядишь и вечер - скотину управлять надо. - Да ты уж допил бы вино, а то мне кружка нужна. Неретин бросил взгляд на жену и понял, что в ее предложении нет подвоха, не стал ждать пока она попросит его дважды. Допив вино взял ломтик огурца, встал со стула и не сказав больше ни слова ушел к себе в кабинет. Светлана поняла, что он решил подремать на диване, где имел привычку отдыхать днем в обеденный перерыв.
*** Не торопясь он извлек из пакета свернутые пополам листы бумаги с машинописным текстом. Их было достаточно много - около двадцати. Развернув листы Николай Федорович увидел фотографии мужчины анфас и профиль в тюремной одежде. На ней был изображен, судя по надписи, Смирнов Афанасий Иванович в далеком 1948 году. Мошкин извлек из кармана фотографию мертвого бомжа и сравнил ее с теми, что были в пакете. Овал лица, форма носа, губ, бровей говорил о том, что на этих фотографиях разных лет изображен один и тот же человек. Несмотря на то, что между этими фотографиями пролегала временная разница почти в пол века, не признать сходства было просто невозможно. Шумилин не желая мешать Николаю Федоровичу занялся бумагами, которые в изобилии были разложены перед ним на столе. Внутренне разрешив для себя вопрос с фотографиями Мошкин стал знакомиться с другими документами. В пакете оказалась копия приговора по делу Смирнова Афанасия Ивановича 1922 года рождения, уроженца Пензенской области. Поняв важность присланного документа Николай Федорович не мог удержаться от того, чтобы не начать его прямо здесь в кабинете Шумилина. Его нетерпение можно было понять и объяснить, желанием побыстрее найти хоть какую-нибудь нить ведущую к разгадке убийства. Надежда на благоприятный исход расследования внутренне жила в нем постоянно. Полковник читал копию быстро, как читают конспект в последние мгновения перед экзаменом - фиксируя в памяти все до мельчайших подробностей. Афанасий родился и вырос в большой крестьянской семье, где кроме него было еще десять детей. Окончил начальную школу, на фронт попал с первых же дней войны. О том как служил в 637 пехотном полку 26 стрелковой дивизии в компании приговора не было сказано ни одного слова. Осенью 1941 года часть в которой служил Афанасий Иванович в районе города Ромны попала в немецкий "котел", а он оказался во вражеском плену. А потом шло перечисление ряда концлагерей, которые он прошел начиная с полевого лагеря у станции Лазорки и кончая Треблинкой. Потом батрачил у немецкого бюргера в Восточной Пруссии. После взятия Кеннигсберга нашими войсками в 1944 году, боясь наказания бежал в лес, прибился к латышским "лесным братьям". При проведении одной из операций Советских войск по уничтожению "национальных партизан" был взят раненым в бою с оружием в руках. В 1948 году военным трибуналом в городе Вентспилс осужден к двадцати пяти годам спецлагерей. Основное, что вменялось в вину Смирнову измена Родине и Присяге, а также участие в военных действиях с оружием в руках на стороне бандитских формирований. В те времена этого было достаточно, чтобы Смирнова без лишних разговоров расстреляли, но трибунал решил судьбу Смирнова по другому. Ему дали такой срок не без умысла, а чтобы он всласть хлебнул горюшка в ГУлаге. Двадцать пять лет - это тот же смертный приговор, только во времени. Человеку было просто не под силу вынести такое бремя каторги, непосильного труда, ужасных Сибирских морозов. Но, видимо и судьба иногда делает труднообъяснимые ошибки. Смирнов, наперекор логике членов военного трибунала, прошел через все и остался жив. Из приложенной справки Мошкин узнал, что двадцать пять лет Смирнов оттрубил полностью от звонка до звонка. Весь срок провел на Сахалине, по ту сторону Татарского пролива. В справке значилось, что после отбытия срока заключения Смирнов отбыл по месту жительства родителей в село Казарка Пензенской области. Ничего более из документов находящихся в пакете узнать не удалось. А вопросов в голове Николая Федоровича возникло множество. И чтобы на них ответить необходимо было поднять и познакомиться с делом Смирнова, а главное узнать как жил от последние годы. Но и того, что Мошкин узнал было достаточно чтобы на личность убитого Афони смотреть по другому. Правильно сказал Шумилин, что погибший был не так прост как казалось поначалу. - Ну как? Не ожидал такого?- прервал раздумья Леонид Семенович. Николай Федорович помедлил немного, как бы собираясь с мыслями, а потом сказал: - Честное слово, я не ожидал ничего подобного и по правде говоря тут есть над чем подумать. - Вот и я когда прочитал эти бумаги понял, что дело это не простое и повозиться с ним придется. - Ладно, посмотрим. Спасибо за бумагу, но я пойду к себе - мне нужно все обмозговать. А что не захожу к тебе не обижайся - сам видишь какие загадки мне загадывают. Мне самому хочется с тобой поговорить о многом. А ты подъезжай ко мне с супругой в воскресенье часам к двум дня вот тогда и поговорим обо всем без суеты и спешки. Что на это скажешь? - Спасибо за приглашение, я им обязательно воспользуюсь. - Вот и договорились, а сейчас извини я ухожу. Попрощавшись с Шумилиным Мошкин вышел от него и направился в свой кабинет держа пакет из плотной бумаги в правой руке.
