Наталья Солнцева - Она читала на ночь
Окружающие ничего не замечали. Никто, кроме Ганны, не догадывался о проблемах в семье Чигоренко. Если быть честной, Юля и сама до конца не понимала, в чем причина их с мужем размолвки. Собственно, это и размолвкой-то не назовешь… Просто Филипп вдруг стал чужим. Без всякого видимого повода.
Утром он рано позавтракал и уехал на работу.
– А где папа? – спросил Алешка.
– У Филиппа Алексеевича совещание, – поспешно сказала Ганна. – Он очень торопился.
На завтрак Ганна испекла пироги с яблоками, поджарила ветчину и приготовила салат из свежих огурцов со сметаной.
– Кушайте, Юлия Марковна. Вам чай или кофе?
– Все равно…
Ганна с жалостью смотрела на хозяйку. Все-таки с мужчинами лучше не связываться, даже если они такие культурные и обходительные, как Филипп Алексеевич. Она правильно сделала, что осталась старой девой. По крайней мере, никто не заставляет ее страдать.
Алешка с удовольствием уписывал ветчину и салат, заедая вместо хлеба куском пирога.
– Мы сегодня пойдем купаться? – спросил он Ганну.
– Не разговаривай с набитым ртом, – ворчала она. – Ты уже большой мальчик и должен вести себя за столом как взрослый.
У ребенка была своя жизнь, полная мелких, но таких значительных детских радостей: купание в пруду, рыбалка, прогулки по полю. Под осень Ганна брала его в лес, показывала ему мухоморы и поганки, учила отличать съедобные грибы от ядовитых. В лесу так восхитительно пахло сыростью и сосновой смолой, так весело чирикали птицы! И вообще, летние дни были настолько полны новым, неизведанным, что Алешка засыпал и просыпался счастливым. Сегодня они снова куда-нибудь пойдут с Ганной: ломать камыши или наблюдать за цаплями. А в полдень она уложит его спать в гамаке, постелив туда ватное одеяло. И сквозь листву яблонь на Алешку будет смотреть солнце…
– Мама, можно я пойду в сад? – спросил мальчик.
Он слез со стула и подошел к Юле, положил головку ей на колени.
– Чай не будешь пить?
– Я не хочу.
– Ладно, иди.
Алешка выбежал из кухни, и Ганна с Юлей остались вдвоем.
– Филипп Алексеевич не говорил, когда придет?
Ганна вздохнула и покачала головой. Филипп ничего не сказал. Он стал молчаливым и сосредоточенным на каких-то своих мыслях, которыми ни с кем не делился.
Юле хотелось плакать. С таким трудом налаженная жизнь медленно, но неуклонно катилась под откос.
«Что я сделала не так? – спрашивала себя Юлия Марковна. – Я долго искала мужчину, которого могла бы полюбить всем сердцем. И разве я не люблю Филиппа? Разве я не отдаю ему всю себя? Нам было так хорошо вдвоем. Почему он вдруг замкнулся, стал отдаляться?.. Хуже всего, что я не понимаю причины!»
После свадьбы Юля действительно всю себя посвятила семье – Филиппу, ребенку, дому. Она перестала поддерживать отношения с друзьями и знакомыми, ходить в гости. Даже посиделки с коллегами по работе стали ее тяготить. Юля бежала домой, к мужу. С ним ей было так интересно, весело и приятно, как ни с кем другим. Казалось, что и Филипп чувствует то же. Они оба не любили шумные сборища, отдавая предпочтение домашнему уюту. До поры до времени все шло прекрасно. Но любой процесс имеет обратную сторону.
Юля растеряла всех подруг и приятелей. Все ее внимание, все жизненные силы сосредоточились на Филиппе. А теперь… ей даже не с кем было поговорить о своих переживаниях. Раньше она непременно поехала бы к профессору Мудрыку, пожаловалась бы на судьбу, поплакала. Мудрык умел слушать. Он никогда не перебивал, не поучал и не давал советов. Он просто рассуждал, философствовал… а Юле становилось легче. Но Бронислав Архипович умер.
– Ганна, – сказала Юлия Марковна. – Что у нас сегодня будет на ужин?
– Картошка с грибами.
– А повкуснее ничего нельзя приготовить? Заливное, например. Или отбивные с горошком. У нас мясо есть?
– Есть.
– Я хочу подругу в гости пригласить. Ксению. Помнишь ее?
– Как не помнить…
Ганна в недоумении уставилась на хозяйку. Неужели она не понимает, что за птица эта Ксения? Юлия Марковна хоть и доктор, а ей-богу, дальше своего носа ничегошеньки не видит!
– Не надо вам ее приглашать, – сердито буркнула Ганна.
– Почему?
Юля была поражена. Ганне агрессия была совершенно не свойственна. Чего она взъелась на Ксению?
– У нее дурной глаз! – выпалила Ганна.
– Ты что выдумываешь? Какие глупости!
– Я, конечно, женщина простая, сельская, – обиделась Ганна. – Но даже мне видно, что эта Ксения сглазила Филиппа Алексеевича. Она порчу на него навела!
– С чего ты взяла?
– Как же?! С тех пор, как она у нас побывала, – прости Господи! – перекрестилась Ганна, – все и началось. Филипп Алексеевич стал сам не свой! Не спит, не ест…
– Ну, не преувеличивай, – улыбнулась Юля. – Так уж и не ест!
– Плохо ест, – стояла на своем Ганна. – Похудел даже. Неужели вы не видите? Да она… приворожила хозяина.
– Ксения на такое не способна. Мы с ней выросли вместе. Да и Филипп Алексеевич за юбками не бегает. И вообще… Ксения не в его вкусе.
– Она порчу наводит, – твердила Ганна. – В дом ее больше не приглашайте, Юлия Марковна. А вдруг она и Лешеньку сглазит?
Юля рассмеялась. Слышать подобные вещи о Ксении ей еще не приходилось. «Сглазит»! Это ж надо такое выдумать!
– Вы как хотите, – заявила Ганна. – А я ее в дом не пущу. Костьми лягу, а не пущу!
Юля не стала спорить. Слова Ганны заставили ее задуматься. Может быть, это всего лишь совпадение, но… Филипп действительно изменился после того, как у них в гостях побывала Ксения.
Глава 16
Хортис ощущал прилив сил. Так было всегда во время перелетов. «Терр» – кортиосский корабль-призрак – неслышно скользил в черноте космоса.
Хортис любил находиться один в своем отсеке. Прикрыв глаза, командир космозахватчиков погрузился в раздумья. Перед ним развернулась цветная полупрозрачная схема расположения планет в определенном квадрате космического пространства. Хортис собирался завоевать Цоуфис. Однако он почти ничего не знал о Кольце Аллоиса. Некоторые сведения кортиосцам удалось получить от пленников. Судя по тому как скудна была эта информация, хозяин Цоуфиса – Фарий – специально окружил себя тайной. Что он так старательно скрывает?
Тревожные красные волны сигнала вывели Хортиса из раздумий. «Значит, Цоуфис гораздо ближе, чем мы предполагали!» – мысленно отметил он. Командир кортиосцев ощутил неприятную тяжесть в затылке, но остался безразличным к этому обстоятельству. Ничто не могло сбить его с толку.
«Терр» быстро приближался к намеченной цели.
– Перед нами Цоуфис! – объявил пилот.
Зловещее сияние оранжевой планеты проникало внутрь корабля. Хортис перешел в общий отсек к отряду, готовому к высадке. Перед началом боя нужно сказать им несколько слов.
– Мы завоюем Цоуфис! – выкрикнул Хортис.
– Завоюем! – отозвались его воины.
Их голоса звучали стройно и уверенно.
– Никто не сможет вас остановить! – еще громче выкрикнул командир.
Его лицо стало исступленным, страшным…
– Никто! – эхом повторили кортиосцы.
Черный блестящий диск «Терра» опускался на Цоуфис, разбрасывая во все стороны нестерпимо яркие белые искры.
Хортис напряженно вглядывался в экран внешнего обзора. На какое-то мгновение ему показалось, будто корабль проплывает как бы сквозь планету… Но резкий толчок свидетельствовал, что произошла посадка. Пилот открыл люк, из которого посыпались вооруженные воины, на ходу выстраиваясь восьмиконечной звездой. На кончике каждого ее луча находился боец с мощным оружием. «Звезда», защищенная со всех сторон, выровняла свои ряды и двинулась вперед. Кортиосцы шли, четко удерживая строй, равнодушные к красоте, которая их окружала. От кортиосской «звезды» исходила волна ненависти: приговор всему живому на Цоуфисе.
Хортис, впитывая силу своих воинов, ощущал себя всемогущим. Он наконец разгадал секрет Аттока. Повелитель незримо присутствует в каждом из них, и в Хортисе тоже, увлекая их к победе.
Воины достигли гладких стен белого строения, быстро перегруппировались и вошли внутрь.
Хортис отказывался верить своим глазам. В центре круглого зала стоял Фарий и равнодушно смотрел на них. Так, словно кортиосцы не представляли для него никакой опасности.
– Фарий?
Хозяин Цоуфиса ничего не ответил. Может, он оцепенел от страха?
О, трусливый, ничтожный Фарий! Хортис вглядывался в его лицо, обрамленное светлыми волосами. Изящная фигура Фария в сравнении с любым воином из его отряда казалась слишком хрупкой. Вместо армии защитников Цоуфиса за спиной безоружного хозяина планеты были только картины, выложенные из цветных камней. Хортису показалось, что он спит. Но и во сне ему не могло бы присниться подобное. Что же это? Никто не собирается защищаться?..
