Эва Хансен - Цвет боли: бархат
— Но это нечестно! — все-таки взвыла Фрида. — Пороть за то, что сам провоцируешь.
Х заглянул ей в глаза:
— Кто мешает тебе произнести стоп-слово, если невтерпеж? Немного стека…
Кончик стека осторожно касался ее груди, было щекотно. И вдруг… резкий удар, она даже подпрыгнула, но больше от неожиданности, чем от боли.
— Не дергайся!
Он водил стеком по ее телу, едва касаясь, это сильно возбуждало, но потом вдруг следовал короткий, резкий удар, от которого Фрида ойкала и подпрыгивала.
— Я сказал не дергаться!
Хлыстик стека скользнул снизу по промежности, не успела Фрида ужаснуться возможности удара по этому возбужденному месту, как получила удар по лобку.
Главной задачей было удержать вагинальные шарики и при этом не кончить. Видно, поняв, что она на грани, Х рассмеялся:
— Эй, без меня не кончать!
Пройдясь стеком по всему ее телу, он отошел на шаг и спокойно снял джинсы, оставшись в коротких трусах. Невольно скосив глаза вниз, Фрида даже сглотнула, убедившись, что ей снова предстоит невероятный секс. Отвлеклась и едва не выпустила шарики. Пока испуганно ахнула, возвращая руки повыше, он снова взял в руки флоггеры:
— Не надейся, что это все. Я тебя еще помучаю.
Как он собирается ее пороть, если позади стойка? Но Х усмехнулся:
— Хочу, чтобы грудь тоже горела огнем. Голову вниз не наклоняй, но глаза не закрывай. Кляп нужен?
— Нет.
— Стоп-слово помнишь?
— Да.
— Тогда так…
Два флоггера с двух сторон принялись за ее груди. Казалось, они едва касаются, но прикосновения были такими, что кожа заполыхала огнем после второго удара. Удары, видно, были прекрасно отработаны, потому что хвосты флоггера обжигали кожу, задевали зажимы на сосках, теребили их, но не рвали с места так, чтобы было запредельно больно.
Фрида, вынужденная наблюдать за экзекуцией, видела, как к груди приближаются хвостики флоггера, как они обтекают грудь, обливая огнем, скользят по второй, второй флоггер совершает то же движение с другой стороны. Это наблюдение обостряло ощущения, потому что ожидание боли напрягает иногда больше самой боли.
Х остановился:
— Стоп-слово?
Не в силах ответить, она, наслаждаясь перерывом, только отрицательно покачала головой.
— Ты уверена?
— Да.
— Ну, как знаешь.
Флоггеры опустились ниже и теперь обрабатывали ее тело — бока, живот, бедра, ноги. Хвостики едва касались кожи, физической боли от ударов не было, как от паддла на ягодицах, но был огонь, разлитый по коже. Теперь горело все тело, Фрида чувствовала себя словно в пламени костра, и спасения от этого огня не было.
— Раздвинь ноги.
С трудом справившись, чтобы не выпустить шарики, она подтянула перекладину вниз, и ноги разъехались.
Флоггер прошелся по внутренней стороне бедер и по промежности. Это было уже слишком больно. Поняв, что, если Х продолжит пороть промежность, она все же произнесет стоп-слово, Фрида тихонько застонала.
Он не стал мучить ее дольше, отбросил флоггер и снял и трусы. У Фриды перехватило дыхание от увиденного и понимания, что ей сейчас предстоит. Х был хорош во всем, и в том, что пряталось в его трусах, тоже…
— Ну, хватит наказаний, можно перейти к поощрениям. Ты молодец.
С этими словами Х подхватил ее ноги под коленки и обвил вокруг своей талии, поддерживая Фриду за спину.
— Можно опереться на перекладину.
Его губы захватили в плен ее рот. Но не успела она откликнуться, как Х отстранился:
— Ты хочешь, чтобы я тебя взял?
— Да, хочу.
— Очень хочешь?
— Очень.
Фрида не лгала, она очень хотела этого.
— Будет больно.
— Да.
Шарики, выдернутые сильной рукой, отлетели в сторону, едва не вызвав оргазм. Но она сосредоточилась на другом — то, что входило в нее, было куда больше шариков. Х двигался медленно, но настойчиво, обхватив ее за талию. Он старался не касаться все еще горевших огнем ягодиц и ног, тоже болевших после стека. У Фриды мелькнула мысль, что сначала можно бы вот это, а потом порку, но она тут же почувствовала, что Х прав, когда его ладони все же легли на ее ягодицы и стиснули их, было уже все равно. Сама боль казалась благостной.
Смесь боли и сладострастия, огня, которым все еще горела вся кожа ее тела, особенно исполосованный зад, и огня страсти, сжигавшего изнутри, оказалась просто атомной. Бывает боль, которая приносит наслаждения больше, чем самые изощренные ласки.
Он кончил, зарычав, она, кажется, укусила его за плечо…
Поняла это, когда Х медленно вышел из нее. Испугалась. Он подергал плечом, усмехнулся:
— За это накажу в следующий раз. Но у меня давно такого секса не было. Сумасшедшая…
Продолжая поддерживать, отцепил один за другим карабины наручников, подхватил, понимая, что она не устоит, понес на кровать.
— Я нечаянно…
— У тебя любовника настоящего не было, что ли?
Фрида подумала, что нет, но сказала другое:
— Зато у тебя, видно, было немало.
— Партнерш? Конечно, но такой сумасшедшей ни разу. Я не прогадал, что заманил тебя в клуб. А ты не жалеешь?
Его рука уже смазывала ее пострадавшее тело, пальцы нежно обхватывали грудь.
— Нет.
— Даже после порки?
— Даже.
— Хорошо, отдохни немного, потом продолжим.
— Что продолжим?
— А почему ты задаешь вопросы? Я в душ, а ты отлеживайся.
Фрида лежала на боку, постепенно приходя в себя. Ни на спину, ни на живот не перевернуться, потому что одинаково полыхали и ягодицы, и грудь. Проползла мысль, что это флоггер — малая плетка-многохвостка, а что было бы, возьмись он за серьезный кнут?
Кожа все еще горела, но затихающая боль всегда приятна, потому она блаженствовала. Только бы не начал действовать своей плеткой снова, кажется, сегодня она больше не вынесет. Твердо решив сразу же сказать стоп-слово, Фрида успокоилась. Теперь воспоминания о том, как ее груди касались флоггеры, были даже приятными. Осторожно потрогала грудь, нет, внутри не болело, больно именно коже. Жидкий огонь… прекрасное сравнение, ощущения были именно такими.
Х вернулся из душа с мокрыми волосами, полотенцем вокруг бедер и… маской на лице. Но размышлять об этом у Фриды времени не было, потому что он сразу объявил:
— Продолжим.
— Что?
— Когда ты прекратишь задавать вопросы? Ты должна просто соглашаться. У тебя право говорить две вещи: да или стоп-слово. За остальное будешь порота. Встань на колени поперек кровати к самому краю. Наклонись, под голову можно подушку. Руки вытяни вдоль туловища.
Теперь она стояла раком, уткнувшись носом в подушку. На запястьях защелкнуты наручники, на щиколотках поножи и тут же соединены между собой карабинами. Руки пристегнуты к ногам, левая к левой, правая к правой. Беспомощность полная. Если он снова возьмется за плеть, остается только стоп-слово.
За плеть не взялся, но последовало объяснение:
— Это чтобы ты не кусалась.
Затем сильный шлепок по и без того горящим ягодицам справа и второй слева.
— А это за укус.
Было очень больно, буквально слезы брызнули из глаз, и все же сказать стоп-слово Фрида не успела, потому что его рука нырнула к ее клитору. Какое уж тут стоп-слово, произносить его сразу расхотелось.
— Помнишь, что за тобой еще наказание? — голос змия-искусителя прозвучал над самым ухом, в то время как его пальцы привели ее клитор в готовность. Фрида попыталась кивнуть. — Хорошо. Так ты беспомощна и послушна. И меня ждешь, правда?
Она снова кивнула, надеясь, что получит то, что действительно ждала, но получила иное. Отодвинувшись, Х вдруг довольно сильно перетянул ее стеком по самым выступающим местам ягодиц, потом второй раз:
— Это за ненужные вопросы.
Не успела вскрикнуть, как получила еще:
— А это — чтобы не кричала.
Больше она ничего не успела, потому что стек полетел в сторону, а Х просто взял ее, снова сильно и жестко, войдя почти полностью первым же движением.
Фрида даже вскрикнула, принимая его член в себя. Боже, он что, увеличился в размерах за время пребывания в душе?! Но потом Фрида поняла, что в таком положении все чувствуется острей. Х наклонился, прижался сзади, стиснув ее грудь. Снова было очень больно из-за пострадавших ягодиц, которых он касался своим телом, и из-за неснятых зажимов на сосках, которые теребили его пальцы, горящей кожи груди, которая страшно саднила от прикосновений, и из-за размеров члена. Но снова эту боль дополнила разлившаяся по телу волна наслаждения, и на самом пике, перед тем как мышцы внутри начали по-сумасшедшему сокращаться, пришлось даже закусить подушку, чтобы не кричать от восторга.
Кончив одновременно с ней, Х некоторое время стоял, прижавшись, потом осторожно вышел из нее и повалился рядом на кровать. Фрида тоже повернулась на бок, ее руки все еще оставались пристегнутыми к ногам.
