Галина Романова - Осколки ледяной души
— Почему? — Это уже Кирилл проявил любопытство, хотя мысленно был весь в грядущем вечере, на который ему его избранница наметила неожиданный сюрприз.
— Кто же скажет! — фыркнула Шурочка и с брезгливостью отставила свою чашку на подоконник; хоть и модным считался этот напиток, и стоил совсем недешево, но являлся такой откровенной дрянью, что пить его даже в угоду моде она сочла неразумным. — Под подозрением были многие. Кого-то уволили, кого-то наказали. Верещагина оставили, и спустя какое-то время дело замяли. Вопрос — почему?
— Почему? — снова дружным эхом отозвались ее начальники.
— Уж не потому ли, что подставлять Верещагина под ответственность, с вытекающим отсюда увольнением, не хотели? А что?! Если эту бодягу затеял он, то он первый кандидат на увольнение. Вычислить вора не так уж и трудно. Тут и Интерпол не нужен. А как его было уволить, а? Если он мозговой центр компании! Пожурили, по холке потрепали, да и оставили с миром. А может, и того не делали, просто молча закрыли глаза и все!.. Все сходится.
— Не все. — Степан задумчиво мял в пальцах подтаявшую шоколадную конфету, не замечая, что пачкает и пальцы, и стол. — Если он такой умный, чего тогда было воровать? Если его там ценят, то и платят соответственно. Зачем воровать, подставляя себя и свою репутацию под удар?!
— Платят-то, может, и платят, но не достаточно, чтобы купить себе новую квартиру в элитном районе. Представляете, какие это деньги?! Как бы ни была велика зарплата, ее вряд ли хватит, чтобы вот так сразу позволить себе столь дорогостоящее жилье. Из дома, по слухам, он ушел с одной сумкой, которая вряд ли была забита до отказа деньгами. И к тому же эта его Вероника не может не вызывать подозрительного интереса. — Шитина намеренно сделала паузу, пытаясь привлечь их внимание.
Ей казалось, что они ее совсем не слушают и каждый думает о чем-то своем.
Не так уж она была не права.
Кирилл, услышав, что одна из его версий нашла свое подтверждение, тут же успокоился. Если он не ошибся, значит, ничего страшного Татьяне не угрожает. Все утрясется само собой. Вот с Нюсей что делать?! Вот проблема так проблема! Сюрприз, значит, ему приготовила. Что за сюрприз? И почему непременно вечером?..
Степан, продолжая трансформировать шоколадную конфету, задумался.
Первый и самый сложный вопрос, требующий незамедлительного ответа, — чем конкретно вся эта возня вокруг Верещагина угрожает Татьяне?
Если предположить, что кто-то, не оставил затеи вернуть диск с программой и потому держит под наблюдением Санечкину прежнюю квартиру, то это еще куда ни шло. Понаблюдает, понаблюдает, поймет, что там ничего нет, и срулит потихоньку на запасные пути.
Кто бы это мог быть?
Это, возможно, тот самый обиженный и незаслуженно уволенный, что отсидел двое суток за хулиганскую выходку во дворе компании.
Не исключено, что это частный детектив, которого втихую наняла дирекция фирмы.
Опять же это мог быть милиционер, без лишнего шума расследующий пропажу программы, опять-таки по тайному заявлению дирекции.
Все три варианта идеально подходили. Если, конечно, не было четвертого, пятого и шестого…
— Так что там с этой Вероникой? — Степан поднял глаза на Шитину.
— Думаю, что Верещагина подвигла на подвиги не кто иной, как Вероника. Ходят слухи, что девочка завязла в криминале по самые уши. — Сведения были непроверенными, но, учитывая мотив, приходилось верить Верочке на слово. — У самого у него вряд ли бы хватило ума так лихо обвести своих работодателей да к тому же найти покупателей.
— В криминале?! Вероника?! — Степан похолодел, это был новый, очень неприятный и очень опасный поворот в таком простом, казалось бы, деле. — Как это? С кем конкретно она водит дружбу? Господи! Вот у нее мотивов может оказаться предостаточно! Видели бы вы ее! Это такая… Такая штучка…
— Мотивов для чего? — Шурочка вытаращила на него угольные глазищи и часто задышала. — Что вы от меня скрываете?! Что происходит вообще?!
Друзья переглянулись и очень быстро и кратко поведали ей о том, как и на каких условиях очутилась Татьяна Верещагина в доме у Степана. Ну, а поскольку у той нашлись еще вопросы, пришлось поведать и историю их удивительного знакомства.
— Нет, ну вообще!.. — только и смогла она выдавить. — Серьезные же люди с виду!.. Как так вообще можно?! А если эта Вероника захочет убрать ее со своего пути?! Вдруг ваша Татьяна ей мешает в какой-то связи или просто ревнует она своего Верещагина к бывшей жене? Такое бывает, уж поверьте…
Шурочка знала, о чем говорила. Не то чтобы она ревновала своего Генку к Верочке, но…
На первых порах, когда небосклон их супружества еще не омрачало грядущее ненастье супружеских измен и пьянства, она несколько раз ловила на себе его какой-то странный, будто оценивающий взгляд. И даже не оценивающий, а сопоставляющий. Будто стоят они в этот самый момент рядом: маленькая пухленькая Верочка и она. А Генка смотрит, анализирует и сравнивает. И понимала Шурочка, что вне конкуренции в сравнении с той, а все-таки бесилась. Молча, про себя, не показывая вида, упаси господь так опускаться, но бесилась.
— Представляете, что вы на себя навлекли, Степа?! — Шитина ошарашенно моргала, переводя взгляд с Кирилла на него и обратно. — Где она сейчас, эта ваша дама сердца?
— На даче, — поспешили друзья с ответом.
— На даче?.. — прошептала она потрясенной вскочила с дивана, взбрыкнув длинными ножищами. — Одна?! На даче?! За городом! Вы с ума сошли!
— Почему? — Кирилл подлил себе кофе из турки и преувеличенно спокойно проговорил, пожав плечами:
— Кому она нужна? Кто станет ее искать, да еще на даче? Кому может быть об этом известно?
— Тому, кто мог за ней следить. — Шитина забегала по их тесной комнатке, задевая коленками за столы и не замечая, что снова зацепила колготки, шустрой струйкой тут же стрельнувшие под подол юбки. — Вам не могла прийти в голову такая простая мысль, что за ней могли следить?! А вот мне пришла!
— Почему? — спросил Степан, имея в виду слежку, а не что-то еще.
— Потому что я женщина! — поняла его по-своему Шитина, продолжая метаться. — И я знаю, что такое женская ревность! Если выбросить из головы всю эту белиберду с украденной компьютерной программой, то можно предположить, что Татьяной всерьез интересуется Вероника. А если она ею интересовалась и продолжает интересоваться в той связи, в которой я подозреваю, то она непременно установила за ней слежку. Не сама, конечно, она станет следить. А заставит, попросит, наймет, в конце концов, кого-нибудь. И если за вашей Татьяной следили, то.., лучшего времени и места, чем на даче и сейчас, не найти. Едем! Немедленно! Пока еще вас обоих не обвинили в чем-нибудь страшном, тьфу, тьфу, тьфу…
Господи! А ведь Александра могла оказаться права. Степан похолодел.
Они слишком увлеклись тем, что неизвестному было нужно что-то в квартире Верещагиной. И совсем упустили из виду, что тому могла быть нужна сама Татьяна. В век высоких технологий опускаться до такой прозы, как банальная ревность не совсем умной женщины? Ну, это почти неприлично, знаете…
Они чертили, рисовали, перечеркивали и медленно продвигались к мысли о том, что все крутится вокруг Верещагина. Вокруг него, может, так оно и есть, только совсем не в том направлении.
Без лишних слов они бросились, обгоняя друг друга, из офиса. Кто-то из рабочих пытался что-то сказать им вслед. Бригадир слесарей Сева несся с какой-то бумагой им наперерез. Какое там!..
Бегом, быстрее, пока не случилось беды. А ведь могла случиться, господи! Почему было не подумать еще и об этом?! Ну почему?! Тут еще Кирюха так некстати оставил ее там одну. Не смог он с ней рядом, видите ли! А кто может-то?! Ему, что ли, легко?!
Степан гнал машину, не разбирая дороги и указателей. Шурочка только испуганно ойкала и закатывала глаза, вцепившись сзади в его подголовник. Кирилл насупленно молчал и время от времени виновато косился на друга.
Степан молчал. Ему было так страшно, что, произнеси он хоть слово, тут же бы выдал себя. А страх его, хоть и молчаливый, оказался очень заразительным. Он осязаемо носился по машине. Плескался в черных бездонных глазах Шурочки, выдергивал из груди Кирилла горестный вздох и заставлял Степана забывать об осторожности, все прибавляя и прибавляя скорость.
Это ведь не Степан гнал сейчас, забыв о стрелке спидометра, будто и не было ее вовсе и не дрожала она сейчас на критической отметке. Это страх гнал. Гнал их всех туда, где, по предположениям умненькой Шурочки, могла произойти беда.
Глава 11
— Степа! Ну Степа же! Ну перестаньте же! Ну нельзя же так!
Шурочка смотрела на него дикими, запавшими от ужаса глазищами, гладила его по голове и говорила, и говорила без конца одно и то же. Наверное, она и сама не понимала, что говорит. Молчать просто боялась. Будто это могло хоть что-то изменить.
Он зажмурился, в сотый раз по счету вспомнив, как ворвались они в незапертый дом. Как бегали по первому этажу, разыскивая Татьяну, и как громко выкрикивали вразнобой ее имя. И как столпились вдруг все вместе у ступенек, ведущих на второй этаж. Остановились и замерли, страшась смотреть друг на друга и еще больше страшась подниматься.
