Джеймс Чейз - Дело о наезде
Он смотрел на меня, и его красное, посеченное венами лицо приобретало пыльно-фиолетовый оттенок.
– Успокойтесь, – сказал я, безуспешно стараясь отдышаться. – Я хочу с вами поговорить.
Языком, похожим на кусок покрашенной в фиолетовый цвет кожи, он облизнул пересохшие губы.
– Кто вы такой? – спросил он глухим неровным голосом.
– Неважно, кто я такой, – сказал я. – Там, за дверью, вам принесли выпить. Тащите выпивку сюда, и мы с вами побеседуем за стаканом виски.
Видимо, ему позарез нужно было сейчас выпить, потому что он пулей сорвался с кровати и схватил поднос так, словно от этого зависела его жизнь.
Пока он наливал виски в стакан, я поднялся, закрыл дверь и запер ее на ключ.
Он осушил стакан с виски одним глотком и налил вторую порцию.
– Мне налейте со льдом, – заметил я.
– Кто вы такой? Что вам надо? – Он был явно озадачен – ума не мог приложить, откуда и зачем я на него свалился.
– Вопросы буду задавать я, а вы будьте любезны отвечать, – жестко сказал я. – Почему вы не позвонили в полицию, когда нашли ее?
Кровь отхлынула от его лица, оставив лишь разломанные вены на желтоватом фоне.
– Вы знаете про нее? – проскрипел он.
– Знаю. Кроме этого, я видел, как вы вошли и как вышли. Почему не позвонили в полицию?
– А что бы это дало? – спросил он, отводя взгляд.
– Как ваше имя?
Снова появился фиолетовый язык и облизнул сухие губы.
– Тернер. Джон Тернер.
– Что ж, хорошо, хотите подурачиться – давайте, – сказал я и поднял пистолет. Он оттягивал руку и вообще мне мешал. В детективных романах я читал про кольты сорок пятого калибра, но в руках я его держал первый раз. Никогда не думал, что он такой большой и тяжелый. – Поднимитесь и встаньте к стене. Я вызову полицию.
Виски из стакана выплеснулось прямо ему на колени.
– Подождите, – прохрипел он. – Что вы от меня хотите? Я же ничего не знаю. Я наткнулся на тело. Кто-то стукнул ее по голове.
– Как вас зовут?
– Эд Натли. Я ее импресарио.
Это было похоже на правду. Долорес говорила о каком-то импресарио.
– Почему вы не позвонили в полицию?
Он отпил немного виски. Похоже, оно действовало на него успокоительно. Он бросил на меня злой взгляд.
– А вам какое дело? – зарычал он. – Кто вы, собственно, такой? Не полицейский, не газетчик, на стукача вы, черт возьми, тоже не похожи. Так кто же вы?
– Слушайте, если не хотите отвечать на мои вопросы, мы позвоним в полицию, может, с ними вы не будете таким скрытным.
Он сразу сник.
– Я и хотел позвонить им, – пробормотал он. – Как только оправился от шока, хотел им позвонить.
– Так позвоните им сейчас, – подзуживал я, надеясь, что он выпил не слишком много виски для того, чтобы пойти на такое безрассудство.
Он опустил стакан, и какой-то неприятный момент я даже думал, что сейчас он подойдет к телефону, но вместо этого он вытащил смятую пачку сигарет, прилепил сигарету к нижней губе и чиркнул спичкой.
– Я знаю, кто вы такой, – сказал он вдруг. – Как это я сразу не догадался? Должно быть, теряю хватку. Вы собирались оплатить ей отъезд, не так ли?
Положив кольт на туалетный столик, я обошел вокруг Натли, взял с подноса второй стакан и плеснул туда немного виски – мне вдруг страшно захотелось выпить. Я прошел в конец комнаты и сел на стул около окна.
– А что, если так? – спросил я.
Он уставился на меня.
– Бог ты мой! Неужели вы дали ей деньги?
– Мы уходим от темы, – перебил его я. – Я хочу знать, почему вы не позвонили в полицию, когда нашли ее труп. Либо вы ответите на этот вопрос мне, либо мы идем в полицию.
Он поколебался, потом пожал плечами.
– Просто не хотел ввязываться, – сказал наконец он и вытер грязным платком потное лицо. – Они могли бы подумать, что ее треснул я. – Он аккуратно сложил платок и убрал его. – Будто я ее не предупреждал… – Он вдруг замолчал и нахмурился. – Просто не хотел ввязываться, вот и все, – неуклюже заключил он.
– О чем вы ее предупреждали? – спросил я.
Он снова заколебался, взял стакан и допил свое виски. Потом налил еще и только тогда сказал:
– Не знаю, зачем я вам это говорю. Может, потому, что я выпил, но, если уж вам так интересно, я предупреждал ее, что выходить замуж за этого полицейского безумие.
– Почему?
Он потянул виски, потом посмотрел на меня помутневшими глазами.
– Потому что его деньги плохо пахли. Только она не хотела меня слушать. – Он осклабился, стал вертеть в рыхлых грязных руках стакан. – Я предупреждал, что ее втянут в какую-нибудь грязную аферу. Куда там, она только смеялась надо мной. Если полицейский живет так, как жил этот тип, можно сделать один вывод: денежки плывут к нему из грязного болотца. Но ей было плевать. Она думала только об одном: вот она выйдет за него замуж и уйдет со сцены. Больше она ничего знать не желала. – Он еще отхлебнул из стакана. – Вот и доигралась – проломили глупую голову.
– А на чем О'Брайен делал деньги? – спросил я.
Он хитро посмотрел на меня.
– Этого я не знаю.
– А почему она хотела уехать из города?
Он надул щеки, потом выпустил воздух.
– Здесь ей больше нечего было делать. Она хотела посмотреть Мексику.
– Но она не просто хотела уехать, она рвалась из города. Почему?
Он плеснул в стакан еще виски.
– Так вы дали ей деньжат?
– Дал, но их унес ее убийца, – сказал я.
Он потер рукой потное лицо, словно стараясь стереть с глаз пелену.
– Кажется, я перебрал сегодня. Сейчас, дайте как следует подумать. – Он еще раз потер лицо рукой и после небольшого раздумья сказал: – Если вы знаете, что с ней произошло, значит, вы видели ее раньше меня. Стало быть, и о ее смерти вы знали раньше меня. Она хотела вас расколоть на пять сотенных, и вы сами только что сказали, что принесли их ей на блюдечке. – Он легонько икнул, закрыв рот рукой. – Я, конечно, перебрал, но еще соображаю. Может, это вы ее и убили. – Откинувшись назад, он пристально посмотрел на меня. – А что? Вполне возможно. Пожалуй, стоит сходить в полицию. Может, вашей персоной они заинтересуются больше, чем моей. Мне-то убивать ее никакой корысти, а у вас мотив вполне подходящий.
Я постарался не выдать себя, но сердце гулко застучало.
– Я ее не убивал, – ответил я, выдерживая его взгляд, – и не думаю также, что это ваших рук дело, но, если вам очень хочется, мы можем пойти в полицию, и пусть решают они.
Он слабо усмехнулся.
– Ладно, приятель, я вам верю, – миролюбиво произнес он. – Мне неприятности ни к чему. Между нами говоря, я и знать не желаю, кто ее убил. – Он подался вперед, потер тыльными сторонами ладоней глаза. – Знаю я, как связываться с полицией. Если они не повесят это убийство на вас, то повесят на меня. Так что лучше к ним не соваться. Ну а теперь, может, вы уберетесь отсюда и дадите мне поспать? Мне нужно успеть на первый поезд, а я устал как черт.
Я решил попробовать взять его на пушку.
– А вы такого Росса не знаете? – внезапно спросил я.
Меня ждало разочарование: ничуть не изменившись в лице, он продолжал пристально смотреть на меня.
– Никого я не знаю, – ответил он, тщательно подбирая слова. – Могу посоветовать вам одно: если хотите остаться в живых, лучше тоже никого не знайте в этом паскудном городе. Ну а теперь, может, все-таки дадите мне поспать?
– Как вы думаете, это он убил ее?
Его дряблый рот изогнулся в ухмылке.
– Росс? Да вы смеетесь! Для него и муху-то убить проблема.
Тогда я выстрелил из пушки другого калибра:
– А может быть, ее убил Арт Галгано?
Я попал в цель.
Он вздрогнул, побледнел, руки сжались в кулаки. Целую минуту он сидел и смотрел на меня, потом наконец хрипло выдавил из себя:
– Я не знаю, кто ее убил. А теперь убирайтесь!
Я почувствовал, что больше ничего от него не добьюсь. Да я и сам еле стоял на ногах. Ладно, подкараулю его завтра утром и еще немного потрясу, может, что и высыплется. А сейчас спать.
– Увидимся утром, – обрадовал я его и побрел к двери. – Наш разговор не окончен, продолжение следует.
– Не морочьте вы себе голову, – пробубнил он и выронил стакан с остатками виски на ковер. – Я этим паскудным городом сыт по горло. Слава Богу, завтра меня здесь уже не будет.
Выходя, я обернулся и посмотрел на него. Картина была малопривлекательная: лицо блестит от пота, под глазами – синие круги, а в руке зажата бутылка виски.
Я выбрался в тусклый коридор и закрыл за собой дверь. У меня не было никакого желания проводить остаток ночи в этом гнусном затхлом притоне, но ехать сейчас домой, в такую даль, – это было выше моих сил.
В двадцать девятом номере я зажег свет и побрел к кровати. Я скинул пиджак и туфли и плюхнулся на кровать, чувствуя, как сладко ноют кости.
Я хотел было обдумать события прошедшего дня и проанализировать все, что узнал от Натли, но куда там, через минуту я уже забылся в тяжелом сне.
Хлопок выстрела прозвучал настолько неожиданно, что я чуть не вылетел из кровати.
