Инна Бачинская - Стеклянные куклы
– Это все Вадим Устинов? – недоверчиво спросил Федор.
– Он самый. Классный художник, удивительно, что никто о нем не знает. Мордашки простенькие, а сделал королев! Я даже не поверил, говорю, откуда такое чудо? Одна из них узнала от подружки, хороший фотограф, но отказывается брать работу, не хочет, не интересно, занят другими делами. В смысле, не профи. Она пробилась к нему, выпросила… Он даже денег не взял, представляешь? Это в наше-то меркантильное время! Сработал задаром.
– Когда это было?
– Инга пришла к нам год назад, где-то в середине осени. Дата на анкетке, посмотри. Кристина и Лолита… Лолита! – Игорек фыркнул и закатил глаза. – Эти в феврале, уже в этом году. Мы как раз готовили весенне-летний буклет, а наш Ванечка Денисенко очень некстати ушел в запой. Есть еще парочка неплохих ребят, но на буклет не тянут. На фотки в стенгазету тянут, а на буклет нет. А тут барышни с продукцией неизвестного маэстро как снег на голову. Я бросился звонить этому Вадиму Устинову – не отвечает. Я по адресу – он в Посадовке живет, девчонки сказали, там у него студия, на дому, – пусто, дом закрыт, окна темные. Я по соседям, говорят, должно, в командировке, он, мол, часто уезжает. Дозвонился только в начале марта, говорю, надо встретиться, есть деловое предложение. А он говорит, не могу, занят, заканчиваю заказ, на выезде. Он, оказывается, чучела делает. Я так и сел! Представляешь, Федя, чучела! Позвоните позже, говорит, но вообще-то я фотографией только для себя занимаюсь, так что даже не знаю, что вам сказать…
– Ты звонил?
– Я? Звонил, конечно! Ты меня знаешь, Федя, я как задумал что… Короче, натравил я на него Регину, сказал, что не от мира сего, работает чуть не задаром, надо брать. Она как услыхала, что задаром, поперла как танк. Жлобиха та еще. Тем более Иван капризный стал, говорит, женщины его больше не вставляют, а наоборот, его волнует философия бытия. В смысле, гламур ему больше не интересен, тошнит, кукляшки безмозглые, все на одну физию и нет правды жизни. Между нами, говорят, он опять в разводе. Звоним Устинову. А Устинов то занят, то вовсе не отвечает. В итоге буклет сделал Иван, упросили, в ногах валялись! Маэстро, как водится, выеживался, капризы строил… Честное слово, так бы и врезал! А куда было деваться? Тут вдруг нарисовался Устинов, как черт из коробочки – можем встретиться, говорит, если очень надо. Извините, говорит, был страшно занят, теперь освободился. Договорились о встрече у нас в Доме, но он так и не появился. Регина рвала и метала, да и я подумал, все, с меня хватит. Удивительно несамостоятельный чел.
– То есть ты его не видел?
– Говорю же, он не пришел! Странная личность, речь невнятная, медленная, голос глухой и, главное, врет, не держит слова…
– А что говорят девушки?
– Ничего не говорят. Молчал все время, не пытался приставать, рук не распускал. Старый уже, хмурый, небритый. Долго думает, смотрит исподлобья, просто мерит взглядом, аж мурашки по спине. Потом вдруг говорит, сядь сюда, голову поверни, смотри в сторону, расслабься, закрой рот, поправь волосы… И денег не взял, что самое удивительное.
– На когда была назначена встреча?
– На пятнадцатое мая.
– А договаривались вы когда?
– Недели за две, он сказал, что заканчивает кое-что и раньше никак. Зачем он тебе, Федичка? Проходит по делу? Савик сказал, что он маньяк. Знаешь, Федя, я бы не удивился, честное слово! И, главное, врет все время!
– Пока ничего не известно, Игорек. Мы не знаем. Как ты понимаешь, это между нами, – добавил Федор. – «Ну, Савик, погоди!» – последнее про себя.
– Ой, да разве ж я не понимаю! – всплеснул руками Игорек. – Будь спок, Федичка, буду молчать как глухонемой крот, ты меня знаешь. А девчонки тебе зачем?
– Хотел поговорить, на всякий случай. Может, вспомнят что-нибудь интересное. Может, знакомы с другими девушками. Ты их взял к себе?
– Фотки классные, а девочки слабоваты, их учить и учить, да и габариты, извините, подвиньтесь. А что он сотворил, этот Устинов? Убил кого?
– Мы не знаем, – повторил Федор. – Пока собираем информацию.
– Тайна следствия, – хихикнул Игорек, играя бровкой. – А если он снова объявится?
– Если объявится, позвони, – сказал Федор. – Фотографии я пока подержу у себя, не против?
Игорек кивнул. Из кухни появился озабоченный Савелий:
– Федя, ты не устал? – На Игорька он не смотрел.
Федор не успел ответить, как раздался звонок в дверь. Мужчины переглянулись.
– Я сейчас!
Савелий побежал в прихожую. Хлопнула дверь, и они услышали громкий высокий голос, не то женский, не то мужской, топанье и смех. На пороге появился новый гость. Это был известный в городе кутюрье Рощенко, Рощик для своих. Хозяин «Белого лотоса». В неизменной красной бейсболке козырьком назад, в белых необъятных шароварах и желтом свитере до колен. Через плечо у него висела пестрая холщовая торба. При виде конкурирующей фирмы он застыл соляным столбом, с его радостной физиономии сползла улыбка. Игорек, раздувая ноздри крупного носа, мерил соперника вызывающим взглядом. Они напоминали петухов, готовых к драке. Или комическую пару – Толстого и Тонкого. Рощик был необъятен в своем огромном свитере, а Игорек, наоборот, тонок и длинен.
– Рощик! – радостно вскричал Федор. – Молодец, что пришел! Заходи, дорогой, гостем будешь! Садись!
Рощик вошел, с замороженным лицом уселся на свободный стул.
– Вы знакомы, ребята? Конечно, знакомы. Как я рад, честное слово! Порадовали больного, даже не ожидал! – разливался Федор, забавляясь от души.
– Федя, что случилось? – спросил Рощик. – Савелий сказал, ты напоролся на засаду?
«Ну, Савик, погоди!» – подумал Федор и ответил: – Ну… как тебе сказать…
– Это тайна следствия! – важно заявил Игорек. – Не все можно рассказать, мой друг.
– А ты, конечно, уже в курсе? – повернулся к нему Рощик. – Впереди планеты всей!
– Я подготовил для Феди следственные материалы.
– Я тоже… следственные материалы. Вот! – Рощик вытащил из торбы пластиковую папку и протянул Федору.
Федор раскрыл папку, достал фотографии. Рощик принес в клювике всего-навсего одну девушку по имени Ирэн. Фотографии были выполнены мастерски, и было в них нечто… Деликатность, тонкость – то, что отличало Устинова от других. Свой почерк, манера, стиль. Он создал на пустом месте прекрасных женщин, сумев высветить скрытое или создать то, чего не было изначально. И это было удивительно! Сыч и нелюдим, убийца не должен был обладать таким даром! Он сумел увидеть женщину в затрапезной девчонке, он был… творец. И Федор подумал, уже в который раз, что дар – не заслуга за добродетели, не награда, а всего-навсего случайность. Такая же, как оторвавшаяся на самом интересном месте пуговица, кожура банана, на которой можно навернуться, перегоревшая лампочка и застрявший между этажами лифт. С точки зрения «теории случайностей» разницы нет. Ему пришло в голову, что работы Устинова не что иное, как его тоска по женщине и одиночество. А еще, пожалуй, стремление к пределу, к совершенству… А что для него совершенство? Наверное, то, что останется, в отличие от бренной плоти, которая прах и тлен. Неживая натура. И стеклянные куклы сюда вписывались как нельзя лучше.
А кроме того, история знает немало гениев-убийц…
– Можно? – Игорек взял фотографии. – Классный мастер! Ты его знаешь?
– Это Вадим Устинов, – процедил Рощик. – Лично незнаком. Пытался, но не вышло. А ты?
– Та же история. Мотал кишки, а на связь так и не вышел. Странная личность.
– Федя, это он тебя? – спросил Рощик. – Савелий сказал, что тебя ранили!
– Не будем о грустном, Рощик, – поспешил Федор. – Ребята, нужно принести из кухни стол! Савелий стряпает ужин, посидим, поговорим… Справитесь?
Рощик, не глядя на Игорька, потопал на кухню. Игорек припустил следом.
Из кухни показался озабоченный Савелий:
– Федя, ты сказал принести стол?
– Сказал. Мы не поместимся на кухне.
– Разве они не уходят? – ревниво спросил Савелий. – Ты еще слабый, тебе нужно отдыхать.
– Савелий, мне нужны положительные эмоции и общение, и вообще я люблю гостей. А потом мы с тобой обсудим план действий. Мне нужна твоя светлая голова.
Игорек и Рощик, не глядя друг на друга, втащили стол; недовольный Савелий достал из серванта скатерть.
– Ребята, тарелки! – скомандовал Федор. – Игорек, доставай приборы.
…Они хорошо сидели. Игорек и Рощик даже перекинулись парой фраз. Савелий хлопотал с нехитрой закуской, Игорек разливал принесенный ликер, сладкий как мечта.
– За нашего Федичку! – провозглашал он громко, и вся компания дружно чокалась бокалами.
Савелий тревожно поглядывал на Федора, ему казалось, у того усталый вид, что он похудел, побледнел и осунулся. Он не сводил с Федора озабоченного взгляда и подкладывал ему всякие аппетитные кусочки и незаметно отодвигал полный бокал, потому что доктор запретил пить.
