Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник)
Теперь оставалось только ждать, разбираясь с текущими делами. Правда, долго этим заниматься мне не дали, потому что очень скоро в мой кабинет влетела Маринка с глазами филина:
– Оля, – громко зашептала она, – это они! Я сразу узнала!
– Кто они? – я подняла голову от своих бумаг и решила, что Маринкин разум не выдержал перегрузок.
– Я хотела спуститься вниз, а там на улице стоит черная машина, прямо у нашего входа, и из машины вышел самый натуральный гоблин и… и я, конечно же, скорее обратно.
– Прекрати, – не выдержала я. – Или это все-таки ты грохнула дедулю? Колись, я все знаю!
– Да ты что?! Я…
Договорить Маринке не дали, потому что в мой кабинет просунулась Ромкина голова:
– Марина, там тебя спрашивает мужик, он говорит, что он следователь из РОВД.
– Рома, – занудно произнесла я, – мало ли кто и что говорит, ты документы попроси, а потом и…
– Понял! – ответил Ромка и исчез.
Через минуту он аккуратно зашел в кабинет и тихонько прикрыл за собой дверь.
– Точно, следователь, настоящий! – прошептал он.
– Тогда приглашай, – ответила я и повернулась к Маринке: – А ты молчи, говорить буду я… Пока меня будут слушать, – добавила я тише.
Совершенно обреченно Маринка закивала головой и села на стул около окна.
Ромка распахнул дверь и вышел.
В кабинет зашел симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, высокий, коротко стриженный шатен. Все в нем было бы хорошо, вот только выглядел он каким-то обреченно уставшим и глядел на этот мир с тоскливой безнадежностью. Мне даже стало его немного жалко.
Увидев нас с Маринкой, молодой человек представился:
– Следователь Фрунзенского РОВД Безносов Геннадий Юрьевич.
Теперь-то я понимаю постное выражение его лица. Если бы у меня была такая фамилия, то я или срочно вышла бы замуж, или повесилась, что почти одно и то же.
Безносов вопросительно смотрел на нас, но мы с Маринкой молчали, обе совершенно растерявшись.
Геннадий Юрьевич вздохнул и, обратясь почему-то ко мне, спросил:
– А вы Марина Широкова?
Я отрицательно мотнула головой и, пользуясь тем, что сидела в своем кресле, за своим столом, в своем кабинете, почувствовала себя неожиданно решительно и смело.
Кашлянув, я произнесла очень независимым тоном, который прозвучал, наверное, достаточно противно, но мне было все равно.
– Я – Бойкова Ольга Юрьевна, главный редактор данного издания. Вы что-то хотели? – поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, потому что и так было ясно, чего хочет этот блеклый юноша – Маринку утащить в узилище, сделала приглашающий жест рукой:
– Прошу вас, садитесь, пожалуйста.
Сев на стул для посетителей, Геннадий Юрьевич повернулся к Маринке, совершенно игнорируя мое присутствие.
– Следовательно, это вы Широкова Марина? – уточнил он.
Маринка молча кивнула и взглянула на меня.
– У меня к вам несколько вопросов, – все так же обращаясь к Маринке, сказал Безносов.
– Я могу узнать, что здесь происходит? – попробовала я перевести внимание гостя на свою начальствующую персону, но у меня это не получилось: Безносов даже не обернулся на мой голос.
Он достал из кармана пальто удостоверение и, положив его на стол, невероятно любезно поинтересовался у Маринки:
– Это случайно не ваше?
Маринка, вытянув шею, посмотрела на стол, а я просто взяла удостоверение в руки и раскрыла его.
Только сейчас Безносов соизволил обратить внимание на меня.
Я закрыла удостоверение и положила его на прежнее место.
Оно на самом деле было Маринкино, и я пока не знала даже, как реагировать на такой сюрприз.
Маринка встала со своего места, подошла и тоже посмотрела удостоверение.
Безносов молча ждал ответа на свой вопрос.
– Да, это мое, – растерянно пролепетала Маринка. – А откуда оно у вас? А, поняла! Я его где-то выронила!
– И где же вы его выронили? – ласково спросил Безносов.
– Не помню, – пожав плечами, ответила Маринка. – Да где угодно могла. На улице, в магазине…
– Не помните, значит, – Безносов покачал головой, продолжая изображать сильнейшее огорчение, и тихо спросил: – А вы про сокрытие фактов что-нибудь слыхали?
Маринка быстро-быстро заморгала глазами и совершенно невнятно пролепетала:
– Каких фактов? Я ничего не скрываю.
– И вы никогда не были в квартире Глуцко Петра Евгеньевича?
– Нет, – совершенно искренне заверила Маринка, для пущей убедительности замотав головой. – А кто это?
– Этот гражданин проживал по адресу Тарасовский проезд, дом 31, квартира 56.
Маринка пожала плечами:
– Я и не знала никогда, что существует такой проезд. А это вообще в нашем городе?
– Напротив входа на Сенной рынок панельную девятиэтажку знаете? – спросил Безносов. – Так вот это и есть тот самый дом.
– Марина, – я взяла телефон в руку и стала набирать на нем Фимочкин номер, – я вызываю адвоката. Что-то мне все это не нравится.
– Расслабьтесь, дамочка, – довольно грубо оборвал меня следователь. – Я же просто беседую и даже протокол не веду. А вот если вы начнете что-то скрывать… вот тогда, возможно, и нужно будет вызывать адвоката.
– А можно полюбопытствовать, в чем, собственно, дело? – обиженно пыхтя, поинтересовалась я, но телефон все-таки отложила в сторону.
– В упомянутой квартире вчера вечером был убит гражданин Глуцко, проживающий в этой квартире, – убойным канцелярским стилем выдал мне ответ Безносов, и я поморщилась от качества текста.
– Как это «убит»? – спросила я, желая проверить вчерашнюю Маринкину информацию. Если честно, с ее слов я в убийство не совсем поверила. Наша Маринка – она ведь у нас такая… экзальтированная фантазерка.
– Ну, если пуля в затылке считается естественным способом ухода в лучший мир… то тогда, пожалуй, он сам и умер, – попробовал пошутить Безносов.
– Но кому понадобилось убивать деда? – уже нормальным тоном спросила я. Маринка все это время пришибленно молчала.
– Это удостоверение было найдено в квартире упомянутого гражданина Глуцко, – не отвечая мне, сказал Безносов и обратился к Маринке: – Так что же вы делали у него в квартире?
Маринка открыла рот, потом закрыла его и вдруг, словно махнув рукой, выпалила:
– Я хотела снять у него комнату, но мы не сошлись в условиях. Я была у него днем и достаточно быстро ушла.
– Было там что-нибудь такое, что вас насторожило? – спросил Безносов. – Ну, например, нервозность хозяина или, наоборот, слишком хорошее настроение?
– Да можно сказать, что я его и не видела совсем, – выпалила Маринка и слегка покраснела от того, что поняла, что сказала правду. – Честно, честно! – настойчиво повторила она. – Я походила по квартире, даже в ванной была, потом выхожу из ванной… ну и все, в общем… вот.
– Значит, почти не общались… Похоже на правду, – буркнул Безносов. – Дедок был не из разговорчивых, как мы знаем, вот только верится вашим показаниям не очень… Во сколько вы у него были, помните?
– В три! – лихо сочинила Маринка и на всякий случай добавила: – Приблизительно.
– И он был еще жив? – спросил Безносов.
– Ну-у, если я с ним разговаривала, вы как думаете?
– Я этим не занимаюсь, – произнес странную фразу Безносов. – Ладно, спасибо за приятную беседу. – Он почему-то повернулся в мою сторону, вставая. И, снова обратившись к Маринке, добавил: – Ваше удостоверение останется в вещдоках, и я бы попросил вас никуда из города не отлучаться до выяснения всех обстоятельств.
– А в чем меня, собственно говоря, обвиняют? – с вызовом спросила Маринка.
– Да ни в чем вас не обвиняют, – поморщился Безносов. – Пока еще. А если вы все-таки что-то вспомните, позвоните по этому номеру. – Он протянул ей визитку и поднялся со стула.
Едва дождавшись, пока шаги следователя стихнут в конце коридора я, выразительно посмотрев на Маринку, все-таки не удержалась от комментария:
– Могла бы, между прочим, вообще помолчать. А теперь ты наврала с три короба. Если раскроется – пиши пропало. За дачу ложных показаний знаешь сколько дают?
– Не знаю и знать не хочу! – выкрикнула Маринка и, отвернувшись к окну, зашмыгала носом. – О-оль, – проговорила она, – а когда позвонит твой Фимочка?
Глава 3
Фимочка позвонил примерно через пару часов, когда из-за Маринки и не без ее помощи, разумеется, мы в редакции уже успели все переругаться.
Все – я имею в виду себя, Маринку и Ромку.
Сергей Иванович отгородился от народа монитором и скрылся за ним, не желая участвовать в неконструктивных беседах.
Виктор же просто ушел в свою фотолабораторию и отсутствовал, как всегда, когда был не нужен.
Звонок Фимы пришелся как раз в момент наивысшего накала страстей, и, кратко переговорив с ним по телефону, я встала и, ни к кому не обращаясь, объявила, что иду в кафе «Лира» на встречу со своим личным адвокатом.
Мне никто не ответил, и я, быстро одевшись, вышла из редакции и спустилась по лестнице вниз.
