Дмитрий Вересов - Завещание ворона
Можно, конечно, вскочить и закричать: «Я же говорил! Я же предупреждал! А ты что сказал мне тогда?» Глупо и бессмысленно. Тем более дело не в стечении обстоятельств и не в банкротстве, а в умышленно созданных обстоятельствах и преднамеренном банкротстве. И еще. Странное поведение Криса, неожиданно открывшаяся тяга этого мормона-праведника к табаку, к дорогим коньякам, его новенький «Мерседес» и неожиданный сердечный приступ Вилаи-старшего… Складывалось такое впечатление, будто Крис примерял на себя новую, чужую роль — и при этом ждал банкротства «Информеда», более того, был каким-то образом замешан в нем и прилагал все усилия, чтобы акционеры не забили тревогу. Говорил складно — а глазки-то все бегали, бегали… Ну что ж! Если все, конечно, так, то Криса можно поздравить! А вот сердце старика Джорджа не выдержало такого предательства от собственного сына… Единственное, что оставалось делать в эту минуту Павлу — это мчаться в больницу, к профессору, вслед за Аланной и Алексом…
Но два телефонных звонка изменили его планы. Первый звонок был от Татьяны. Она плакала в трубку, рассказывая о визите шерифа.
— Павлик! Я этого больше всего боялась… Я все ждала, что в ней скажется ее родная мать… А потом я успокоилась. Такая серьезная, умная девочка. Павлик! Ты же помнишь, сколько она читала… И какие это были книжки… правильные, хорошие книжки… А наше окружение для нее ничего не значило! Понимаешь, ровным счетом ничего! Любовь ничего не значила! Только кровь, кровь ее матери… Она рано или поздно должна была пойти по ее стопам. И я ничего не могла сделать! Я не смогла, Павлик! Прости меня! Прости!..
Он, как мог, успокаивал ее, говорил, что еще ничего не известно, и нет никаких поводов к расстройству, тем более к истерике. Но сам чувствовал, что Таня права, и они не смогли изменить судьбу этой девочки, давно уже расписанную теми же силами, что вели по жизни ее родную мать — Татьяну Захаржевскую.
Второй звонок был из больницы. На том конце провода тоже плакала женщина. Аланна Кайф, захлебываясь слезами, сообщила, что десять минут назад умер профессор Джордж Вилаи…
* * *Дверь тихо приоткрылась и в кабинет отца вошли два маленьких человека.
— Смотри, руками ничего не трогай, — строго сказал тот, который был постарше.
— Холосо, — согласился младший.
Они впервые были здесь одни, без отца. Со стеллажей на них смотрели большие, взрослые книги. Компьютер не светился и не гудел, тихо отражая на темном экране двух маленьких человечков. Сердитые старые дядьки разглядывали непрошеных гостей с больших портретов на стене. Но один старик улыбался им с фотографии, уголок которой был перевязан черной ленточкой.
— Это дядя Джордж. Помнишь его? Он подарил мне эсминец «Сент-Луис», а тебе паровоз с вагонами.
— Да. С вагонами… Конесно, помню… С вагонами…
На письменном столе лежал огромный раскрытый том. Малыши залезли на кресло, потом легли животами на стол. И заглянули в книгу.
— Алеса, гляди! — воскликнул младший, — они… висят!
— Это сталактиты, — пояснил Алеша.
— Стол-локти-ты, — повторил Митя и, что-то вспомнив, убрал локти со стола. — А посему они висят? Алеша вздохнул по-взрослому:
— Вот и ты стал почемучкой, Митя… Ну, хорошо. Слушай. Мне папа рассказывал. Подземная вода растворяет известняк и капает через потолок пещеры. Потом застывает и получаются такие… Сталактиты. А бывают еще… Растут снизу вверх. Но ты еще маленький. Не поймешь.
— Я не маленький. Мама сказала, сто в детском саду воспитательниса сказала, сто я — главный затинсик!
— Подумаешь, меня тоже сегодня назвали зачинщиком.
— А посему?
— Потому что я дорогу зачинил.
— И я тозе.
— А вообще-то, Митя, это папа — главный зачинщик, ведь это он так здорово придумал играть.
— Алеса, — Митя вдруг надул губы и засопел. — А когда мама с папой вернутся?
— Когда-когда? Не вздумай тут у меня ныть! Обещал меня слушаться? Обещал… Проводят дядю Джорджа и приедут.
— А куда дядя Джордж уезжает?..
* * *Как русской женщине идет траур… Что это он?! Это просто Тане очень идет черный цвет. Как она сегодня бледна и строга! Аланна прячет свое лицо у Алекса на плече. Алекс растерян, не знает куда деть руки, как стоять, и вообще, как себя вести. Лицо Сесиль распухло и стало совсем некрасивым. Крис, в черном костюме и темных очках, поддерживает жену, задумчив и, хотя стоит среди других пришедших на кладбище проводить его отца в последний путь, кажется одиноким.
Восковое лицо Джорджа спокойно и сосредоточенно, как будто он решает очень важную для него задачу и продвинулся в ее решении гораздо дальше всех этих столпившихся вокруг него людей. Джордж был единственным человеком, с которым он мог говорить о своих заветных идеях, который понимал его с полуслова, который был ему и учителем, и другом. Рядом с ним у Павла появлялось удивительное чувство работы над всеобщим необходимым делом. Чувство подвижника и первопроходца. И это где? В Соединенных Штатах! В стране золотого тельца? В стране, где что-то значат только деньги? Какое было чудесное везение встретить такого человека в Америке! А теперь так внезапно его потерять! Спи, старина Джордж! Пусть земля будет тебе пухом!
А Татьяне казалось, что вместе с Джорджем она хоронит и какой-то период своей жизни, период тихого семейного счастья, с общими семейными завтраками и ужинами, с детскими праздниками, пикниками, веселыми шалостями больших и маленьких людей, с их ночами… Она, словно открыла ворота всем бедам, которые собрались перед ее домом: «Пришло ваше время. Заходите!»
Через неделю в доме супругов Розен раздался телефонный звонок:
— Привет, Пол. Это Крис. Не узнаешь старых друзей? Ты там еще не совсем опустился? Я тебе говорил, что все будет в порядке? Так вот, как ты насчет тихоокеанского побережья, штата Калифорния, и маленького заштатного городишки Сан-Франциско? Если не против, то у меня есть для тебя рекомендательное письмо. Куда бы ты думал? Сядь, а то упадешь… В «Блю Спирит»! Подробности при встрече… Впереди у тебя дальняя дорога и не казенный, а собственный дом!..
А через полчаса на голосовую почту пришло сообщение от Нюты.
«Привет! У меня все в порядке, путешествую по Европе, не волнуйтесь. Целую и люблю!»
Но координат для обратной связи так, мерзавка, и не оставила.
Глава девятая
Геронтологическое древо
(сентябрь 1995, Санкт Петербург)
Уж неизвестно, чего добивалась знойная красотка Ларина, собрав под крышей «Прибалтийской» всех своих мужиков, бывших и нынешних, но одного она добилась точно: разом перевернула всю устоявшуюся, вроде бы, жизнь Люсьена Шоколадова. На другое утро проснулся он, терзаемый не только лютым похмельем, но и ощущением никчемно, губительно прожитых лет… А ведь на месте воскресшего Павла Чернова — как его теперь там?.. Розена Мимозена, — миллионера, счастливого отца и мужа самой восхитительной, самой желанной женщины на свете мог бы быть он, Люсьен… Да какой, на хрен, Люсьен — Никита Всеволодович Захаржевский, блистательно образованный, в совершенстве владеющий тремя языками, дипломат, кинематографист, специалист по мировой экономике, виртуозный пианист…
А в зеркале отражалась скабрезная, потасканная, педерастическая рожа. Люсьен Шоколадов не желал уходить без боя…
Что ж, как говорил покойный папаша-академик — мы дадим бой!
И весь гей-гардеробчик безжалостно отправляется на помойку.
И огненному аутодафе предается записная книжка с «этими» телефонами и адресами.
И под ножницами парикмахера «артистические» лохмы преображаются в пристойную, неброскую, короткую и вполне гетеросексуальную стрижку…
А потом, в видах дальнейшего жизнеустройства, Никита плотно садится на телефон.
— Нет, никаких переводов предложить не можем, лето, понимаете ли, не сезон…
— Обслуживание иностранных туристов? Извините, штат укомплектован…
— Секретарь-референт со знанием языков и персонального компьютера? А как у вашей дамы насчет бюста?..
— Какие картины, Никита Всеволодович, вся студия третий год без работы…
— Ну, старик, какая летом халтура? Свои-то все по Европе разъехались, в подземных переходах подрабатывают…
— Экономист-международник? Три иностранных языка? Большой опыт административной работы? Нам вообще-то грузчики нужны, без вредных привычек…
— Да, нашей стремительно растущей международной компании жизненно необходимы профессионалы вашего уровня… Да, в любое удобное для вас время с двенадцати до восемнадцати… Нет, резюме не обязательно, дипломы тоже не обязательно, а паспорт с пропиской желательно прихватить…
Вот так, дожив до благородных седин и разменяв пятый десяток, Никита Захаржевский приобщился к торговле флоралайфом!
