Владимир Колычев - Картель
Севастьяну нужно было позвонить Шепенкову или еще куда-нибудь, чтобы узнать свежие сводки в районе Медведкова. Но Егор утащил и мобильник, и базовое гнездо стационарного телефона.
– Дядя Егор за моего отца отомстил, а его теперь полиция ищет? Где здесь справедливость?
– Месть – это самосуд, а по закону человек не имеет права на самосуд. Твой дядя Егор нарушил закон, и он должен за это ответить.
– Перед кем?
– Перед законом. Закон суров, но он – закон.
– А почему твой закон папу моего не защитил?
– А твой папа обращался к нему за защитой? Нет, он все хотел сделать сам. И ты видела, чем это закончилось…
– Ты говоришь, что дядя Егор плохой, а он меня не тронул. Что со мной случилось? Ничего. А если бы на его месте был тот козел, который моего папу убил? Он бы и меня убил. Ты не смог бы меня защитить, я же видела, как он тебя возле больницы… – Василиса замолчала, потом подошла к нему, коснулась пальцами его ладони и виновато проговорила: – Прости.
– Да нет, все правильно. Я не могу защитить тебя в полной мере…
– Но ведь защищаешь. И спасибо тебе за это… А бояться больше нечего… Дядя Егор сказал, что никто меня больше не тронет…
– Собирайся, – поднимаясь со своего места, сказал Сеавастьян.
– Куда?
– Домой, в Демьянск.
– Здесь мой дом, – с недетской серьезностью ответила Василиса. – Это во-первых.
– А во-вторых?
– Во-вторых, тебе нельзя за руль…
– Какой за руль? У меня и машины нет, – усмехнулся Севастьян.
– Дядя Егор обещал вернуть ее.
– Твой дядя Егор убил кого-то, а сейчас на моей машине от погони уходит. А я сижу здесь…
– А что ты должен делать? Стучать на него?
– Василиса, что за словечки?
– Что Василиса? Я уже не маленькая! И словечек таких много знаю. У тебя уши в трубочку свернутся, если я говорить начну… И что ты мне сделаешь, если начну? – с вызовом посмотрела она на него. – В угол поставишь? Или по попе отшлепаешь?
– Я тебе не отец, чтобы по попе…
– Не отец? А ведешь себя, как будто ты мне отец, а я – твоя дочь. Но это же не так, – покачала головой Василиса.
– Собирайся, – повторил Севастьян. – Мы едем домой.
– Мой дом – здесь. Здесь я и останусь.
– Твое право.
– А ты поедешь без меня? Ну и какой ты после этого мужчина? – с осуждением спросила Василиса.
– Я не мужчина, я следователь.
– Ты сейчас в отпуске. И твои следовательские обязанности в отпуске… А если ты заложишь дядю Егора, я тебе этого никогда не прощу!
– Василиса, ты выходишь за рамки, – с упреком глянул на девушку Севастьян.
– И тебе это не нравится, – усмехнулась она.
– Да, мне это не нравится…
Севастьян вдруг почувствовал себя отцом, который вернулся домой из командировки длиною в несколько лет. Вернулся и вдруг обнаружил, что его дочь стала уже совсем взрослой, а потому дерзкой и неуправляемой. Но во многом – глупой и смешной…
– Что-то ты разговорилась, Василиса. Может, пора фитилек прикрутить?
– Варежку закрыть?.. Слушаюсь и повинуюсь!
Василиса вдруг присмирела и с самым серьезным выражением лица начала убираться. Но когда Севастьян вышел из кухни, последовала за ним.
– Ты что, следишь за мной?
– Я никуда тебя не пущу, и не надейся.
– Ну, хорошо, ты меня уговорила, – развел он руками.
– Ты не думай, мне нравится твой дом, – сказала вдруг Василиса, – только…
– Что только?
– Если все-таки хочешь уехать, поехали к нам на дачу.
– А где у вас дача? – спросил Севастьян.
– На Клязьменском водохранилище. А что? – заинтригованно спросила Вероника.
– Дядя Егор знает о ней?
– Вряд ли. Я не помню, чтобы он там был… Они с отцом не очень дружили.
– Почему?
– Там ссора какая-то давняя, я не знаю… Думаешь, что дядя Егор к нам на дачу поехал?
– Ну, все может быть, – неопределенно ответил Севастьян, хотя сам очень в этом сомневался. Егор Мелихов далеко не дурак, чтобы из квартиры своего брата ехать к нему на дачу…
Глава 23
Замок должен стоять на обрывистой скале, только тогда это – настоящая крепость. Высокие стены, башни с бойницами, ну, и сам дворец должен быть с башнями…
А башни эти высокие, вид с них, как с высоты птичьего полета. Переливающееся серебро излучистой реки, изумрудная зелень хвойных лесов, изрезанные оврагами луга, обагренные закатным солнцем холмы на горизонте. Захватывающие виды. Но сейчас Каргол увлечен был другими холмами – высокими, упругими, призывно колышущимися под нежной гладью тонкого шелка…
Вика не была его пленницей, но поселил он ее в одну из башен, чтобы она осознала высоту его могущества и заодно безнадежность своего положения…
В старину такие замки возводились десятилетиями, а Каргол управился всего за четыре года. Современные технология, техника, неограниченность в средствах… И стражники здесь несут службу не с арбалетами и алебардами, карабины у них, автоматы, гранатометы. Есть и переносной зенитный комплекс. И Каргол отнюдь не считал это излишеством…
Никак не думал он, что Аркан сподобится на такую авантюру – вертолет, отлично обученные и экипированные бойцы, дерзкий, разрушительный штурм. И если бы не Алладин…
Зря Каргол сомневался в своем незаменимом помощнике. Алладин предусмотрел такую ситуацию, поэтому и вывел его из-под удара… Более того, теперь Каргол как бы мертв. Его двойник не отличался большим с ним сходством, зато дантисты тщательно поработали с его зубами, поэтому в нем и должны были признать Карголова Глеба Антоновича.
Каргол когда-то мотал срок, отпечатки его пальцев должны были находиться в ментовской картотеке, но он позаботился об этом еще в далеких девяностых. Тогда за большие деньги можно было сделать многое из того, что сейчас доступно за очень и очень большие деньги. А в «нулевые» Каргол не подставлялся, поэтому и нет у ментов его «пальчиков», не с чем их сравнить…
Умер Карголов Глеб Антонович – нет смысла его в чем-то обвинять, не за что судить. Если были какие-то претензии к нему со стороны закона, то они должны умереть вместе с ним…
Алладин все устроит. Пусть он завязывает весь его бизнес на себя – флаг ему в руки и благословение босса в помощь. Пусть работает и делает дела, с которых Карголу останется снимать пенку. Правда, теперь ему будет доставаться меньше, чем раньше, потому что Алладин должен иметь в разы больше прежнего – иначе он просто захочет избавиться от хозяина. А это может обернуться очередным штурмом, и не факт, что Каргол снова сможет выкрутиться…
Пока Алладин работает, Каргол отдохнет за высокими стенами своего замка. Прежняя ошибка не должна повториться, даже если эстафетную палочку Аркана подхватит сам Алладин…
А сам Каргол мог подхватить другую палочку. Егор Мелихов был последним клиентом Вики, но после него она скорее всего спала с Алладином. Слишком уж хороша эта девочка, чтобы не воспользоваться ею при случае. Именно этим Каргол и собирался сейчас с ней заняться…
Как-то без особой симпатии глянула на него Вика, когда ее сюда привезли. Она понимала, что Каргол стоит очень высоко, но почему-то не видела в нем привлекательного мужчину. Не увлек ее Каргол, не завладел ее женским воображением. Именно поэтому он и не торопился заняться ею, хотел заинтриговать гостью своим невниманием.
– Ну, как тебе здесь живется? – спросил Каргол.
Комната у него большая, с круглыми стенами и узкими окнами-бойницами. Стены отделаны светлым песчаником, камин здесь под старину, резная, инкрустированная золотом кровать с балдахином. Но эти элементы старины совмещены были с современными удобствами – и санузел здесь с джакузи, и сплит-система, скрытая от глаз.
– Хорошо, – улыбнулась девушка.
Она как будто знала, что Каргол пожалует к ней, поэтому приготовилась к визиту. Но почему она такая скучная? Вроде бы улыбается, а все равно скучная. Кокетство в ее взгляде нежное, обволакивающее, но какое-то ненатуральное… Ну да, она же профессиональная соблазнительница, и Каргол для ее всего лишь очередная цель. Может, она должна очаровать его в угоду Алладину? А может, Алладин велел ей охмурить своего босса без всякого злого умысла, но для Вики это все равно задание, не более того…
– Мне сказали, что ты красивая, как ведьма, – вспомнил он вдруг свой разговор с Алладином, в котором речь шла о судьбе Вики.
– Почему как?
– Хочешь сказать, что ты потомственная ведьма?
Каргол обнял девушку за талию, заглянул в глаза, будто пытаясь разглядеть в них дьявольский огонь. Но загорелся он сам, едва прикоснулся к ней. Тело у нее нежное, упругое – стоило только прикоснуться к нему, как оно заискрило флюидами и феромонами.
– Хотите меня сжечь? – Взгляд ее затуманился.
Но это не натуральная истома. Она соблазняла Каргола, но при этом оставалась холодной изнутри.
– А ты хочешь сгореть?
– Ну, если потом можно будет возродиться из пепла.
– Если огонь будет натуральный, то это вряд ли.
