Валентина Демьянова - Копайте глубже
Прислонившись спиной к стене в родной прихожей, я ждала милицию и пыталась разобраться в своих чувствах. Странно, но удивления по поводу Светкиной смерти не было. Ужас, оторопь были, а вот удивления не было. И ещё я ощущала настойчивое желание спрятаться и никого не видеть. Причем, это настойчивое желание относилось не столько к обычным гражданам, сколько к сотрудникам правопорядка. Я человек импульсивный, склонный следовать своим чувствам, поэтому не было ничего необычного в том, что я протянула руку и повернула ключ во входной двери.
Сделала я это вовремя, так как через минуту на площадке началась суматоха. Люди топали, разговаривали, интересовались, кто вызвал милицию, звонили в мою дверь. Все это время я сидела скорчившись на полу под дверью с бутылкой дорогущего виски у груди и размышляла. Мысли мои были, нужно честно признать, не слишком веселые. Я выкурила штук пять сигарет, несколько раз перебрала в памяти события злосчастного утра и пришла к выводу, что мое стойкое желание остаться в стороне от происходящего имеет под собой очень веские причины. Светке я уже ничем помочь не могла, а вот мое появление в качестве человека, нашедшего труп, сразу привлекло бы ко мне ненужное внимание, причем не только со стороны милиции. Если человек рано утром, когда все граждане ещё спят, умудряется обнаружить труп своей соседки, сама собой напрашивается мысль, что он вполне мог быть свидетелем убийства. Что бы прийти к такому выводу не надо быть семи пядей во лбу, а надеятся, что Светкины недруги страдают слабоумием у меня оснований не было. По всему выходило, что мне нужно дожидаться темноты, осторожно выбираться из дома и ехать к Лариске на дачу.
Наконец, когда суета на площадке прекратилась, милиция уехала, жильцы, не столько испуганные происшедшим, сколько взбудораженные, разошлись по своим квартирам, я поднялась и направилась в комнату. Стараясь не шуметь, покидала вещи в сумку, сунула Светкин дипломат на самый низ и уселась ждать, а так как ждать предстояло долго, то я решила скоротать время за переводом.
Только к часу ночи дом, наконец, затих, лифт перестал гудеть и самые запоздалые собачники увели своих четвероногих друзей домой.
Глава 3
Выйдя из парадного, я благополучно миновала темный двор и переулком направилась к машине. Впервые за все время владения машиной я была благодарна судьбе за то, что для моей старушки не нашлось места в нашем заставленном личным автотранспортом дворе. Кинув сумку на заднее сидение, я села в машину и поехала к Лариске на дачу.
На место я прибыла глубокой ночью. Когда, вконец измотанная, я подъехала к дому, Лариска уже давно спала и видела десятый сон. А так как спать она была горазда, то я потратила минут сорок, пытаясь достучаться и докричаться до нее, пока, наконец, окно на втором этаже не распахнулось и не показалась заспанная физиономия подруги.
"Кого черт несет?" - неприветливо поинтересовалась она.
"Открывай, свои" - вздохнула я.
"Свои все дома, по лавкам спят." - сварливо сказала подружка и сладко зевнула.
Вынужденная прервать свой сон, она была склонна повредничать.
"Лариска, прекращай дурака валять. Я с ног валюсь от усталости. Спускайся вниз и отопри дверь." "Ирина, ты, что ли?" - еще раз протяжно зевнула Лариска. "А я тебя сегодня не ждала. Думала ты завтра утром приедешь."
"А я сегодня приехала, очень устала и хочу войти в дом." - терпеливо объяснила я подруге. "Ага, сейчас открою" - кивнуло окончательно проснувшееся светило отечественной науки и изчезло из окна.
Через минуту на веранде загорелся свет и Лариска скатилась с крутого крылечка.
"Ирочка, как хорошо, что ты решила сегодня приехать." - радостно приплясывала около меня подруга. "Я тут с тоски и одиночества чуть не померла".
"Возьми сумку в машине и пошли в дом" - устало сказала я.
"Ага" - кивнула Лариска и нырнула в салон машины.
Немного повозившись там, она подала обиженный голос:
"Ты, что, ничего вкусненького не привезла?"
Следует отметить, что подружка страшно любила вкусно поесть и давно бы превратилась в колобок, если бы не удачная особенность её организма: она ела и оставалась худой, как щепка.
"Не успела купит." - ответила я. "Хорошо хоть самой удалось из города вырваться. Пойдем чай пить, я тебе кое-что расскажу".
Я давно закончила свой рассказ и теперь выжидательно смотрела на примостившуюся в кресле Лариску. Молчание затянулось, подруга о чем-то усиленно размышляла, а я терпеливо ждала, когда же она скажет что-нибудь. Наконец, Лариска открыла рот и вымолвила:
"Как думаешь, что там может быть, в этом чемодане?"
"Откуда мне знать?. Я не имею привычки заглядывать в чужие чемоданы." - прошипела я, разозленная тем, что все это время она думала не о том. Я-то надеялась, что она своим аналитическим умом анализирует приключившуюся со мной историю и ищет пути вызволения меня из неприятностей, а она в это время просто мучалась банальным любопытством.
Подружка на мое раздражение внимания не обратила и со вздохом предложила:
"Давай откроем его."
Потом помолчала и добавила: "Иногда привычки полезно менять."
"Ты, что обалдела?" - запаниковала я. "Мы не можем залезть в чужой кейс без разрешения хозяина.". "Ну, положим, хозяина, вернее хозяйки, у него уже нет. А узнать, что в нем лежит, не помешает. Что-то мне подсказывает, что наживем мы с ним кучу неприятностей. И мне хотелось бы знать о них заранее". "Нет" - твердо ответила я. "Ничего открывать мы не будем. Мне тоже не нравится, что мы оказались втянуты в эту историю, но если так уж случилось, не стоит её усложнять. Дипломат мы спрячем и будем делать вид, что ничего не произошло. Если у него есть хозяин, он рано или поздно объявится. А теперь пошли спать, я с ног валюсь." - поставила я точку в разговоре.
Я была уверена, что стоит мне добраться до кровати и упасть головой на подушку, так сразу и усну, но ни тут - то было. Я не учла Лариску. Она устроилась на соседней кровати и молча уставилась в потолок, но долго лежать спокойно она была не способна и потому вскоре начала ворочаться и громко вздыхать. Я сделала вид, что ничего не слышу и поглубже зарылась в подушку. Тогда она легла на бок, придвинулась к краю кровати и зашептала:
"Ирка, я никак не могу заснуть, все думаю, думаю.."
"Не думай, тебе это вредно" - отмахнулась я и натянула простынь на голову.
Лариска не обратила на мои слова никакого внимания:
"Ты, вот, все подробно рассказала, а про женщину, что Светку ухлопала - ни словечка, Ты, что не разглядела ее?"
Тут я подняла голову и с интересом глянула на подружку: "Действительно не рассказала?"
Ободренная Лариска придвинулась ближе некуда и зашептала: "Ирка, потом поспишь, рассказывай."
Я задумалась, вспоминая события прошедшего дня, наконец, собралась с мыслями и выдала:
"Молодая, лет 35, не больше, высокая, длинные светлые волосы узлом, одета очень просто, в темные брюки и свитер, но, знаешь, если бы нужно было описать её одной фразой, я бы назвала её "женщиной в шляпке из итальянской соломки."
Постороннему мои слова показалась бы бредом, подружка поняла сразу.
Когда нам с ней было лет по 13, Лариска влюбилась. Любовь была безответной, Лариска бурно страдала, а я её, как могла, утешала. Уже тогда у подружки проявились задатки будущего исследователя. Отстрадав положенное, она задалась целью выяснить причины неудачи. Мы с ней часами обсуждали каждый шаг и каждое слово объекта её любви, придирчиво изучали поведение и внешность удачливой соперницы и, наконец. пришли к чисто женскому выводу, что Лариску подвела собственная внешность.
"Не была бы я таким чучелом, он бы точно в меня влюбился, потому что я в сто раз умнее этой куклы" -. с присущей ей скромностью заявила подружка.
Что внешность надо менять мы решили однозначно, не ясно было другое: в какую сторону двигаться. И тут начались эксперименты: мы стриглись, перекрашивали волосы, накладывали на лица килограммы косметики, носили кофточки в облипку и драные джинсы, а Лариска даже собралась сделать "химию". Конец этому разгулу фантазии положила Ларина бабка. Однажды, она призвала нас к себе, усадила рядком на диван и в трех словах объяснила на кого мы стали похожи. Подобных выражений из уст интеллектуальной бабушки мы никогда раньше не слышали, поэтому её слова оказали нужное действие и запали нам в душу.
Признав направление поисков как ошибочное, мы обратились к мировому опыту: часами штудировали все журналы мод, какие могли достать, фильмы смотрели только с признаными звездами мирового кино, причем, сюжет нас не интересовал, мы придирчиво рассматривали одежду актрис. Все это не могло не оказать на нас пагубного влияния и наши симпатии качнулись в диаметрально противоположную сторону. Теперь образцом для подражания стали Одри Хепберн и Катрин Денев, а символом изысканной элегантности стала соломенная шляпка из итальянской соломки. Почему из соломки, и почему из итальянской, я объяснить не могу, это давно забылось. Мы с подружкой выросли и сменили свои идеалы, но выражение "соломенная шляпка из итальянской соломки" у нас осталось. В общем, Лариске все и сразу стало ясно.
