Лоуренс Блокмэн - Смерть в замке
Я снял лишь ботинки, пиджак и галстук, потому что знал: заснуть не удастся. Долго стоял у окна, выходившего во внутренний двор. Внизу был пруд с фонтаном и источенные непогодой скульптуры, возвышавшиеся в тусклом свете луны. Весь двор мне не был виден; дверь, возле которой стояла машина доктора Сторча, была скрыта от моих глаз, и чисто подсознательно мне вдруг захотелось расположиться на ночлег в комнате Пюжо, из которой, без сомнения, эта дверь видна. Однако я не мог сказать, кого именно ожидал там увидеть.
Пока я так стоял, полоска света, падавшая на плиты двора из окна Пюжо, исчезла, и мгновением позже свет погас в окне доктора Сторча. Комнаты Сторча, Жаннет Лакур и Рене Франсуа выходили на узкий балкон, огражденный каменной балюстрадой. Я продолжал наблюдать за освещенными окнами и вскоре увидел, как Жаннет вошла в комнату Франсуа. Окно было затворено, и я не слышал слов, но по жестам было видно, что они о чем-то горячо спорят. Через несколько минут девушка ушла, Франсуа отворил окно и погасил свет. Минуту спустя в комнате Жаннет тоже стало темно.
Я продолжал стоять у окна в смутном ожидании. Выкурив полпачки сигарет, я растянулся на кровати и долго лежал в темноте, прислушиваясь к таинственным ночным звукам — потрескиванию мебели, скрипу флюгера где-то наверху, ударам крыльев летучей мыши о карниз. Мне почудились шаги в коридоре. Потом со двора донесся резкий звук — дзинь — и что-то зазвенело, как будто бутылка разбилась о плиты.
Я вскочил и выглянул во двор. Он был пуст в холодном свете луны.
Я подождал, все было тихо. Я снова растянулся на постели. Сколько я так лежал — не знаю. Может быть, десять минут, а может — час. Казалось, прошла вечность. И вновь я услышал звук, похожий на крадущиеся шаги. На сей раз я почти наверняка был уверен, что кто-то прошел.
Я нащупал в чемодане карманный фонарик и осторожно открыл дверь, но никого не увидел. Я тихо вышел и вновь прислушался. Мне почудилось какое-то движение в комнате Франсуа, но света под дверью не было. Испытывая страх, я осторожно спустился по ступеням. Сердце стучало так сильно, что казалось, будто по сводчатому коридору разносится гулкое эхо.
Я пошел напрямик, через двор, к крылу, ведущему в библиотеку. Мэтр Кардоннэ все еще сидел в своем кресле возле двери и, похоже, спал. Голова его запрокинулась, а короткая седая бородка глядела прямо на меня. Впрочем, сон ли это? Желтое пламя, обглодавшее уже половину свечи, отбрасывало странный, безжизненный отблеск на лицо и подчеркивало его неподвижность.
Я быстро подошел к нотариусу, подозревая самое худшее. В ту же минуту мэтр Кардоннэ издал короткий, успокоивший меня храп. Я было уже посмеялся над своими страхами, как вдруг в ноздри мне ударил тошнотворный сладковатый запах, который я тотчас же узнал — хлороформ!
Рядом валялся носовой платок. Я поднял его и понюхал. Так и есть — хлороформ. Но платок принадлежал нотариусу, на нем были вышиты его инициалы.
Я потормошил маленького человечка. Он не проснулся. Я было собрался снова встряхнуть его, как вдруг увидел, что дверь библиотеки медленно отворяется. Я вжался в стену. Зачарованно наблюдая за дверью, я отчаянно страшился той минуты, когда увижу того, чья рука дюйм за дюймом раскрывает ее. Мне казалось, что я провел долгие часы, затаив дыхание, пока во тьме медленно ширился и разрастался, заполняя собой все пространство, скрип двери. Наконец я сделал судорожный выдох.
В дверном проеме стояла Жаннет Лакур. Она пристально, не моргая, смотрела на меня. Бледное юное лицо казалось спокойным, но она вся дрожала.
Кивком головы она пригласила меня в библиотеку. Я обошел спящего нотариуса.
— Зажгите спичку, — шепнула она мне.
Вместо этого я вытащил фонарик и нажал кнопку. Ее пальцы сжали мне руку, направляя луч через комнату, пока в круге света не обозначились массивные ключи нотариуса, свисавшие из замка дубового шкафа.
В ту минуту мне и в голову не пришло, что ее присутствие здесь куда более подозрительно, чем мое собственное, и я прошептал:
— Исчезла?
— Не знаю, — ответила она. — Едва я успела войти, как услышала в коридоре ваши шаги. И подумала, что в такой ситуации лучше иметь свидетеля.
Я отпер шкаф. Альдина, действительно, исчезла.
Пока я просматривал другие инкунабулы, дабы убедиться, что книгу не переставили, Жаннет рассказала мне, что спустилась сюда, потому что ей послышались шаги в верхней зале.
— Разбудим-ка лучше нотариуса, — сказал я, убедившись, что альдины нет на месте.
Мы попытались привести его в чувство, но безуспешно. Он беспокойно зашевелился, пробормотал несколько бессвязных слов и снова впал в прежнее состояние. Я пощупал его пульс, взглянул на лицо и понял, что полученная им доза не опасна для жизни и что, вероятно, он скоро проснется.
— Разбудим Рене, — предложила девушка.
Я сказал, что он, видимо, уже проснулся: спускаясь по лестнице, я слышал движение в его комнате.
Мы прошли через двор, и вдруг Жаннет сильно и испуганно сжала мне руку. Я быстро обернулся и успел заметить, как в темноте главного входа исчезает чья-то тень.
— Кто это? — прошептал я.
— Не знаю, — ответила она. — Должно быть, показалось. Просто привиделось.
Но я был уверен, что она кого-то узнала и испугалась еще больше. Ее рука, сжимавшая мою, сильно дрожала, а на лице, освещенном лунным светом, был написан безнадежный страх.
— Я уверен, что видел чью-то тень, — сказал я.
— Тогда оставайтесь здесь и продолжайте наблюдать. Я вернусь в обход и позову Рене.
Не успел я ответить, как она исчезла.
Крадучись, я продолжал ходить по двору, как вдруг донесся звук, в котором я безошибочно узнал пистолетный выстрел.
Секундой позже раздался второй.
Причудливое эхо отражалось от башен и стен дворика, и определить, откуда доносятся выстрелы, было невозможно, но я тотчас же побежал в замок. Нотариус уже выпрямился в кресле, но еще не стряхнул с себя оцепенения и был не в состоянии ответить на вопросы, которыми я его забросал.
Я ринулся назад через двор и побежал вверх, прыгая через три ступеньки. Наверху я едва не столкнулся с Франсуа, который схватил меня за руку и закричал:
— Где Жаннет? Где мадемуазель Лакур?
Я отвечал, что не знаю.
— Вы лжете! — вскричал он. — Я видел вас с ней всего минуту назад. Вы стояли вместе во дворе.
— Но она пошла к вам. Может быть, она у себя?
— Ее дверь заперта. Она не отвечает. — Затем, внезапно оборвав разговор, Франсуа ринулся вниз, как сумасшедший.
Одна из дверей, выходящих в коридор, отворилась. Появилась взъерошенная белая шевелюра доктора Сторча. Сонно моргая, он уставился на меня и спросил:
— Что случилось? Где-то стреляли?
— Видимо, да.
— Минутку, — сказал он, вернулся в комнату, оставив дверь открытой, и я увидел, что он достает из-под подушки свой знаменитый бумажник и сует его в карман фланелевой ночной рубашки.
Когда он вновь вышел, большой колокол на воротах замка наполнил покои звенящим эхом.
Мы спустились и увидели, что Франсуа беседует с бригадиром бомюрской жандармерии и еще с кем-то в штатском, в котором я с первого взгляда признал инспектора Поля Мордана.
— Ба, кого я вижу! Ну, что, дорогой Банде, наслаждаетесь? — спросил инспектор. — Вкушаете прелести сельской жизни?
— Вы приехали сюда как раз вовремя, Мордан. Вы телепат? — спросил я.
— Дело не в телепатии, — отвечал инспектор. — Днем я получил телеграмму из Парижа, признаться, несколько меня смутившую. Вот я и решил, что мое присутствие в Бомюре может оказаться небесполезным. Итак, я здесь. Что произошло?
— Украдена альдина, — выпалил я. — И я слышал выстрелы.
— Выстрелы? Где?
— Не знаю. Мне показалось, что наверху.
— Пойдемте, взглянем, — сказал инспектор. Он оставил бригадира с нотариусом, нетвердо стоящим на ногах, и, прихватив Франсуа с доктором Сторчем, извинявшимся за свою Ночную рубашку, мы поднялись наверх.
Первой он осмотрел комнату доктора Сторча. Делал он это спокойно и обстоятельно. Переворошил постель, заглянул за гобелены и картины и совершил еще массу показавшихся мне бессмысленными действий.
— Вступив во владение замком, вы, видимо, уже делали уборку, мсье Франсуа? — сказал инспектор.
— На прошлой неделе, — согласился Франсуа.
Инспектор Мордан подмигнул мне.
— Простите, что хвастаюсь наблюдательностью, дорогой Банде, — сказал он, указывая на потемневшую от времени картину. — Просто портрет недавно перевесили. Обратите внимание на светлый прямоугольник на стене, справа, как раз там, где он висел раньше.
Он наклонился, провел пальцем по плинтусу, зажал щепотку белой пыли между большим и указательным и продолжал исследовать комнату.
— Нет, альдины здесь нет, — сказал он наконец. — Кто занимает соседнюю комнату?
