Август Дерлет - Другие способствуют смерти
— Нет, я бы так не сказала. Фильдинг только мягко напоминает мне, что судьей является он, а не я. Брат знает, что женщину можно легко вывести из равновесия… как это было и в случае с Генри… моим прекрасным другом.
Ее глаза вдруг затуманили слезы. Она несколько раз содрогнулась.
— Фильдинг просто дает им уйти. — Она взяла себя в руки и тихо добавила: — Если позволите… Мне пора в церковь.
Понс и я встали, и она ушла. Мы остались одни, и я больше не мог себя сдержать.
— Все эти годы, которые я вас знаю, Понс, мне редко приходилось быть свидетелем более неприятного поведения, чем ваше в этот вечер.
Он кивнул и самодовольно усмехнулся.
— Как вы могли сидеть здесь и позволять себе такое?
— Да, тут вы правы, — ответил он.
Но вернулась мисс Анстратер-младшая. Ее глаза блестели, она нервно сжимала кулачки. Понс оказался на высоте положения.
— Простите меня, мисс Анстратер, — сказал он. — Я должен извиниться за то, что вам показалось непростительными и дурными манерами. Но я верю, вы поймете их причину. Ваш бедный отец при всех его убеждениях имеет некоторые сомнения по поводу проведенных им дел, и так как рука Провидения оказывает более решительные меры к освобожденным лицам, у него появилась навязчивая идея, что инструментом Провидения оказывается он сам во время приступов сомнамбулизма. Едва войдя в дом, я заметил, что ваш отец читает книги о хождении во сне.
Наша клиентка опустилась в кресло с совершенно растерянным видом.
— Мистер Понс, я очень расстроена. Я думала, вы поможете решить папины проблемы. Но вы только… усилили их.
— Милая леди, я лишь взялся за расследование. И теперь, если вы простите нас, мне бы хотелось продолжить следствие вне вашего дома.
Мисс Анстратер поспешила в вестибюль, где висела наша верхняя одежда. В дверях Понс остановился.
— Вы случайно не знаете, ваш отец выходил из дома по ночам?
Лицо мисс Анстратер побледнело.
— Я помню, он выходил пару раз.
Понс удовлетворенно кивнул.
— Ваша тетя покинула нас и отправилась в церковь, — сказал он. — Я не предполагал, что здесь проводят вечерние службы.
— Не всегда, мистер Понс. Моя тетя очень застенчивая женщина. Большую часть своего времени она посвящает молитвам в церкви, благотворительности и работе в госпитале.
Понс встрепенулся.
— Я полагаю, что следствие по делу мистера Диксона еще не закончилось?
— Да, мистер Понс.
— Не могли бы вы подсказать мне фамилию следователя?
— Доктор Эллан Киртон. Он живет на Мейн-стрит. Если хотите, я могу подвезти вас туда.
— Мы пройдемся или возьмем такси. Спасибо вам, мисс Анстратер. Мне кажется, вы должны быть сейчас рядом с отцом. Если он спросит, то без колебаний расскажите ему о нашем обмане.
Когда мы отошли от дома подальше, я начал заводиться.
— Понс, это невероятно. Трудно поверить, что человек с убеждениями Анстратера может иметь столь глубокие сомнения в себе и думать о возможности убийств в такой фантастической манере.
— Вы же врач, Паркер. Как вы можете отрицать вероятность сомнамбулистического поступка?
— Да, такие вещи случаются, — с трудом согласился я. — Но всем известно, что ни один человек во сне не совершал действий, которые противоречили бы его природе и убеждениям.
— Я недостаточно знаком с истинной природой мистера Анстратера, — сухо отозвался Понс.
Он больше не сказал ни слова, пока мы не пришли к доктору Эллану Киртону.
Следователь оказался маленьким весельчаком, с румянцем розового цвета, белокурыми волосами и болтливым языком.
— Вот уж не ожидал увидеть в Россе самого мистера Солара Понса, — говорил он, торопливо вводя нас в дом.
— Сюда меня позвало небольшое дело, доктор, — объяснил Понс. — Я интересуюсь Перси Диксоном.
— О, это был настоящий негодяй.
— Он умер естественной смертью?
— Да. Мы определили сердечный приступ.
— И ни намека на насилие?
— Никаких следов, кроме тех, которые можно было ожидать.
— А что можно было ожидать, мистер Киртон?
— Вы же знаете, мистер Понс, он находился в госпитале день или два, и, естественно, ему делали подкожную инъекцию.
— Только одну?
— Да, одну.
— И думаю, вы взяли для следствия лечебную карту?
Доктор улыбнулся.
— Она у меня здесь, мистер Понс. Хотите посмотреть?
— Если можно.
Мистер Киртон вскочил с кресла, вбежал в другую комнату и вернулся с документами. Прищурив один глаз, Понс долго изучал их.
— Гм-м! Давление крови 178 на 101. Довольно высокое.
— Да, — согласился Киртон. — Но оно соответствовало ситуации. Его нашли без сознания на улице. Скорее всего, кто-то подумал, что ему внезапно стало плохо.
Следователь тихо рассмеялся.
— Пульс сорок восемь. Низкий. Дыхание затруднено. Применялись лед и кислородная подушка.
— Он был пьян, мистер Понс. Я вам говорил, этот был негодяй из негодяев. Нет ничего странного, что его сердце отказало.
Понс протянул карту мне. Это был стандартный документ для каждого, кто поступал в госпиталь без сознания, с затрудненным дыханием, нечетким пульсом и повышенным давлением.
— А это вы вели следствие по делу Хестер Спринг? — вдруг спросил Понс.
— Да. Четкий случай удушения. Прямо смех один. Она так убила своего ребенка. Ее освободили только из-за мягкости Анстратера.
— Надеюсь, нет никаких подозрений на насилие?
Киртон энергично затряс головой.
— Абсолютно никаких. Полное отсутствие мотива.
— Я понимаю.
— Боюсь, вы гонитесь за недостижимым, — любезно подытожил Киртон. — Оба случая очевидны и элементарны. Следствие по ним было скорее бюрократической причудой. О, сэр, все сделано, как надо, я ручаюсь. Но рутина, обычная рутина.
Через полчаса, уже в «Лебеде», Понс устроился в кресле и спросил:
— Вы не заметили ничего необычного в лечебной карте Диксона?
— Нет. Обычный документ. Я тщательно искал доказательства падения — ушибы, синяки или что-нибудь такое, но ни о чем подобном там не упоминалось. Ему повезло, когда он падал.
— Итак, ничего?
— Да ладно, Понс… Я читал тысячи больничных карт.
— Тем больше причин изучать каждую из них более тщательно, — проворчал он, выводя меня из себя намеками на то, что мной упущена важная деталь.
— Карту Диксона я изучал очень внимательно и могу повторить ее наизусть от начала до конца.
Понс промолчал.
— Интересный случай, — сказал он в конце концов. — Мне жаль отказываться от него.
— Ага! — вскричал я. — Значит, все так, как мы и думали. Но, друг мой, прежде чем уехать, вы должны извиниться перед судьей.
— Я так и думаю сделать, — ответил Понс. — Не позднее как после завтрака. А пока вы будете спать, я хочу прогуляться по городу и разведать кое-что.
На следующее утро мы отправились в дом нашей клиентки. Она вышла на звонок. При виде нас ее рука взлетела к губам, словно девушка пыталась удержать крик удивления.
— Доброе утро, мисс Анстратер, — сказал Понс. — Надеюсь, ваш отец все еще дома?
— Он дома, мистер Понс. Завтракает с тетей Сьюзен.
— Прекрасно, прекрасно! Я должен с ним немедленно поговорить. Вы раскрыли наш обман?
— Нет, сэр. У меня не хватило духа.
— Не беспокойтесь об этом.
Она неохотно отошла в сторону. Понс направился прямо в столовую. Увидев нас, хозяин удивился. Он гордо поднялся, но Понс опередил его.
— Прошу вас сесть, мистер Анстратер. Я пришел лишь затем, чтобы просить у вас прощения за свое поведение вчера вечером.
— Мне кажется, профессор… — холодно начал судья.
— Сэр, меня зовут не Мориарти, — перебил его мой друг. — Мое имя Солар Понс. И я не профессор.
Имя моего приятеля оказалось знакомым судье, и хотя его лицо побледнело, весь вид нашего хозяина вдруг стал удивительно послушным.
— Значит, это случилось, мистер Понс, — тихо произнес он.
— Да, сэр. Но едва ли так, как вы ожидали.
— Расследование полиции?
— Нет, личный сыск.
— Они все же были убиты?
— У меня есть причины верить в это. Но их не убивал тот, кто мог ходить во сне! Можете успокоить свою совесть, сэр. Здесь могло быть еще несколько убийств, но из-за незначительных технических деталей — даже если считать таковыми заключение под стражу — другие потенциальные жертвы спаслись тем, что оказались в недосягаемости убийцы. И еще есть мнение, что убийца удовлетворился смертью того человека, которого хотел видеть наказанным. Убийца был знаком с протоколами дел, которые вы вели. Он знал факты, недоступные прессе, и был в курсе судебного разбирательства. Он был тем, кто проскользнул в дом Хестер Спринг, который находится рядом с церковью, или тем, кто сопровождал ее, когда она была пьяна и не могла защищаться. Он был тем, кто терпеливо ждал, а затем сбил машиной Элджи Фостера. Он тот, кто импульсивно или умышленно, пользуясь предоставленной возможностью, ввел пузырек воздуха в вену ничего не подозревавшего человека.
