Лауренс Блок - Прогулка средь могильных камней
- Это смехотворно, - ответил Кенан. - Слушай, с тобой невозможно разговаривать. Пусть позвонит твой приятель, попробую поговорить с ним.
- Эй, ты, хрен моржовый, ты что, пытаешься...
На этот раз уже Кури бросил трубку.
Ему показалось, что ситуация почти под контролем.
Можно свихнуться, пытаясь взять под контроль ситуацию, вроде этой. Потому что это практически невозможно. Все козыри на руках у противника.
Но если отбросить стремление контролировать ситуацию, то можно, по крайней мере, перестать плясать под их дудку, как дрессированный медведь в болгарском цирке.
Кенан пошел на кухню и сварил себе в турке густой сладкий кофе.Пока кофе стыл, он извлек из холодильника бутылку водки, плеснул с стакан пару унций, залпом выпил, и почувствовал полное, совершенно ледяное спокойствие. Он прихватил кофе с собой в гостиную и как раз допивал его, когда вновь зазвонил телефон.
Звонил второй мужчина, воспитанный.
- Вы огорчили моего друга, мистер Кури. А когда он расстроен, с ним трудно иметь дело.
- Думаю, будет лучше, если впредь звонить станете вы.
- Не вижу...
- Потому что тогда мы сможем разрешить наше дело, не переводя его в драму. Ваш приятель что-то говорил о миллионе долларов. Это абсурд.
- А вы считаете, она столько не стоит?
- Она стоит чего угодно, но...
- Сколько она весит, мистер Кури? Килограмм сорок пять - пятьдесят, что-то в этом роде?
- Я...
- Скажем, пятьдесят .
Просто блеск, а не разговор.
- Пятьдесят кило по двадцатке за кило...Вы не умножите за меня, мистер Кури? Получается миллион, верно?
- К чему это все?
- А к тому, что если бы она была весовым товаром, вы бы заплатили за нее миллион, мистер Кури. Именно такую сумму вы бы заплатили, если бы это был порошок.Разве она не стоит столько же, будучи из плоти и крови?
- Я не могу дать того, чего у меня нет.
- У вас есть достаточно.
- Миллиона нет.
- А сколько есть?
У Кенана было время, чтобы обдумать ответ.
- Четыреста.
- Четыреста тысяч.
- Да.
- Да это же меньше половины!
- Это четыреста тысяч. Меньше одного, но больше другого. Во всяком случае, это все, что у меня есть.
- Вы можете найти остальное.
- Не представляю, каким образом. Вероятно, я с могу кое-что пообещать, попросить кое-кого об услуге, и таким образом набрать еще немного, но, в любом случае, не миллион. И на это потребуется несколько дней, скорее, порядка недели.
- А вы считаете, что мы торопимся?
- Я тороплюсь.Хочу получить назад свою жену и никогда больше о вас не слышать. И очень спешу разрешить обе проблемы.
- Пятьсот тысяч.
Ага! Значит,есть все-таки кое-какие вещи, которые он может контролировать.
- Нет. - Твердо ответил Кенан.- Я не торгуюсь. Не торгуюсь, когда речь идет о жизни моей жены.Я только что назвал предельную сумму. Четыреста.
Пауза на том конце провода, затем короткий вздох.
- Что ж, ладно.Глупо было с моей стороны полагать, что смогу вытянуть побольше с человека, вроде вас, поднаторевшего в сделках.Ваш народ занимается торгом на протяжении столетий, верно? Вы мало уступаете в этом евреям.
Кенан не знал, что ответить, и промолчал
- Значит, четыреста, - повторил мужчина.- И сколько вам нужно времени, чтобы все подготовить?
Минут пятнадцать, подумал Кенан.
- Пару часов.
- Мы можем провернуть все нынче ночью.
- Хорошо.
- Готовьте деньги.И никому не звоните.
- Мне некому звонить.
Полчаса спустя Кенан сидел за кухонным столом и смотрел на четыреста тысяч долларов, сложенных перед ним. В подвале у него был сейф, старый добрый мослеровский сейф, весивший больше тонны, вделанный в стену, скрытый деревянной панелью, и снабженный,помимо собственных запоров, специальной сигнализацией Все купюры были сотенными, по пятьдесят в пачке. Восемьдесят пачек по пять тысяч в каждой. Он пересчитал их и сложил в пластмассовую корзину, в которую Франсин складывала грязное белье.
Господи, ей совсем не нужно было самой заниматься стиркой.Она могла нанять столько прислуги, сколько надо. Он ей постоянно об этом твердил. Но ей это нравилось, у нее были старомодные взгляды.Ей нравилось самой готовить, стирать, убирать и заниматься домом.
Кенан взял телефон, подержал трубку в руке и положил на место.Никому не звонить, сказал тот человек.Мне некому звонить, ответил он.
Кто же мог это сделать? Выставить его на кругленькую сумму, выкрав жену. Кому же это могло прийти в голову?
Ну, вообще-то, найдется масса желающих. Кто угодно может пойти на такое, если будет уверен, что ему это сойдет с рук.
Кенан вновь снял трубку.Линия не прослушивалась.Да и во всем доме, если уж на то пошло, не было "жучков".В свое время он приобрел пару игрушек, обе в своем роде произведения искусства, во всяком случае, должны быть таковыми, судя по сумме, которую он за них выложил. Одна из них как раз предназначалась для определения, прослушивается телефон, или нет.Малейшее изменение в напряжении, сопротивлении или еще чего в сети - и он тут же узнает об этом. Другая вещица выявляла скрыте микрофоны. За эти две игрушки он выложил что-то порядка пяти или шести штук, и они того стоили, если помогали его частным переговорам оставаться частными.
Да, однако сейчас можно даже пожалеть, что полиция не прослушивает его телефон последние пару часов.Фараоны отследили бы звонок, захватили бы похитителей, привезли Франсин обратно...
Нет, это последнее, что ему нужно. Полиция просто провалит все дело к чертовой матери. Деньги у него есть. Он заплатит, и либо получит жену обратно, либо нет. К вопросу о контроле: вещи которые подконтрольны, и вещи, которые неподконтрольны. Он может контролировать ситуацию с деньгами, вплоть до выплаты, но то, что произойдет потом, ему неподвластно.
Никому не звоните.
Мне некому звонить.
Кенан снова взялся за телефон и набрал номер, который знал наизусть. Брат поднял трубку на третий гудок.
- Пит, ты мне нужен.Прыгай в тачку, я заплачу, но немедленно лети сюда, слышишь?
Последовало непродолжительное молчание, затем брат ответил:
- Малыш, ты же знаешь, я все для тебя сделаю...
- Тогда прыгай в тачку, братишка!
- ...но я не могу иметь ничего общего с твоим бизнесом.Просто не могу.
- Бизнес тут ни при чем.
- А что тогда?
- Франсин.
- Господи, что произошло? Ладно, неважно. Расскажешь, когда приеду.Ты ведь дома, верно?
- Угу, дома.
- Хватаю такси и скоро буду.
Пока Питер Кури искал таксиста, который согласился бы довезти его до дома брата в Бруклине, я смотрел, как группа репортеров ESPN обсуждают возможные зарплаты профессиональных игроков.Поэтому не сильно огорчился, когда раздался телефонный звонок.Звонил Мик Баллу из городка Кастельбар в графстве Майо. Слышимость была изумительной, как будто он звонит из задней комнаты заведения Грогана.
- Здорово здесь, - сообщил он. - Если ты считаешь нью-йоркских ирландцев психами, тебе стоит взглянуть на них на их родной земле.Каждая вторая витрина - паб, и никто не уходит до самого закрытия.
- Но они ведь рано закрываются, или как?
- Даже слишком, добрая половина.Но в гостинице они постояльцев в любое время обеспечивают выпивкой.Разве не это признак цивилизованного государства, как считаешь?
- Безусловно.
- И все курят. Вечно прикуривают и предлагают закурить окружающим.Когда я тут навестил отцовскую родню, они все офонарели, узнав, что я не курю. Похоже, американцы - единственные, у кого хватает здравого смысла бросить это дело.
- В этой стране тоже все еще можно найти пару-тройку курильщиков, Мик.
- Удачи им, в таком случае, со всеми запретами курить в самолетах, кинотеатрах и прочих общественных местах. - Он рассказал длинную историю о мужчине и женщине, с которыми познакомился прошлой ночью. Довольно забавную, и мы вместе посмеялись. Затем он спросил, как я поживаю, и я сказал, нормально.
- Нормально, значит.
- Ну, немного нервный, может быть. Поздно ложусь И полнолуние к тому же.
- Да. И здесь тоже.
- Какое совпадение.
- Вообще-то над Ирландией всегда полнолуние.Хорошо, что все время дождь идет, и ее не видно. Мэтт, у меня идея.Прыгай в самолет и прилетай сюда.
- Что?
- Спорю, ты никогда не был в Ирландии.
- Я вообще никогда не выезжал из страны. Хотя погоди-ка, вру. Был пару раз в Канаде и один раз в Мексике, но...
- Ты ни разу не был в Европе?
- Ни разу.
- Тогда, ради бога, прыгай в самолет и прилетай. Возьми ее с собой, если хочешь - Мик имел в виду Элейн. - Или приезжай один, неважно. Я тут перетолковал с Розенштейном, и он сказал, что мне лучше пока не возвращаться.Он сказал, что может все утрясти, но они подключили эту долбанную федеральную фискальную службу, и он не хочет, чтобы я светился на американской земле, пока все окончательно не уляжется.Похоже, могу застрять в этой хреновой вонючей дыре еще на месяц и даже больше.Чего ты ржешь?
