Хелен Рейли - Невеста в саване
— Да? Я могу чем-нибудь помочь? — У неё был ломкий голос и обходительные манеры.
Худое лицо шотландца, превосходный костюм серой английской шерсти и не намекали на его профессию. Он представился, и мисс Дрейк очень удивилась. Макки сказал, что с одной из студенток произошел несчастный случай, и она поразилась. Он произнес имя Барбары Бэрон, и снова заметил, как у дежурной в холле, ту же неприязнь, даже враждебность. Очевидно, погибшая не пользовалась любовью в том чужом мире, куда она вторглась.
Секретарша не выказала ни любопытства, ни озабоченности, и даже не уточнила, что именно произошло с Барбарой Бэрон.
— Я не знала, что мисс Бэрон ушла. Она принимала участие в показе, она взглянула на часы. Было двадцать восемь минут одиннадцатого. — Жюри ещё не вынесло решения, по крайней мере, насколько мне известно.
Она запнулась. Распахнулись двери в дальней стене, ведущие в недра школы. Две возбужденные девушки просунули головы. Та, что повыше, светловолосая красотка, спросила:
— Не видели Барби Бэрон, мисс Дрейк? Мисс Карлайл зовет её. Жюри идет.
Девушка пониже, живая брюнетка, добавила:
— Наверно, победит Бэрон, черт возьми, а не Хэппи. Должна была бы Хэппи.
Выражение лица секретарши их остановило. Повисла холодная пауза. Они вздрогнули и исчезли.
Макки спросил:
— Не могли бы вы провести меня в зал, мисс Дрейк? — и подал знак капитану Пирсону.
Мисс Дрейк повернулась, посмотрела мимо него и впервые заметила в приемной группу мужчин. Ее глаза раскрылись, потом прищурились. Сразу напрягшись, она предложила:
— Я лучше позову мистера Фэрчайлда — или мисс Карлайл?
Макки покачал головой.
— С ними я поговорю потом.
Больше она не протестовала. Одного сотрудника в холле наблюдать за лифтом, другого — при входе в коридор, и секретарша повела через не слишком освещенный холл с поворотами, мимо комнаты отдыха, мимо вешалки с женскими шляпками и пальто. Из-под небольшой арки справа доносились голоса и смех, там помещалась гримерная. Мольберты и чертежные доски, табуретки и стулья громоздились вдоль одной стены; в углу стояло зеркало во весь рост; рядом вешалки с платьями и длинный столик с косметикой, туфлями, чулками и женскими аксессуарами.
Секретарша провела их в студию дизайна, где проходил показ мод. Макки остановился на пороге и огляделся.
Огромная комната была превращена в импровизированный театральный зал и кишела народом. Зрители смотрели на сцену, у той же стены, что и арка, но намного дальше. Никто не заметил маленькой группки мужчин в тени под железным балконом, который огибал три стены комнаты и уходил в студию, из которой они вышли. Высокое жужжание голосов не прервалось. Свет прожекторов был сосредоточен на сцене, и потому большая часть зала погружена в полумрак. По дальней стене шел ряд окон, они и были видны из аллеи. Они были слева от того места, где упала Барбара Бэрон. Справа от окон во внутренней стене были две белые двустворчатые двери. И обе заперты.
Эти двери, лестница на железный балкон и холл, через который они вошли, очевидно, были единственными выходами из студии. Барбара Бэрон должна была воспользоваться одним из них, чтобы попасть туда, где её настигла смерть. По его кивку детективы незаметно выскользнули, чтобы закрыть засовы. Макки повернулся к сцене.
Та располагалась в тридцати футах от арки, где он стоял, пятнадцати футов в ширину и десяти в высоту, открытая в соседнюю студию. Большая роспись по холсту в паре футов от неё выполняла двойную функцию: отгораживала арку и служила задником сцены со ступеньками по бокам и покрытым черном бархатом подиумом. Модели выходили из-под арки и обходили холст, проходя по сцене, спускались с дальней стороны и возвращались.
По ступенькам поднималась стройная женщина лет сорока, со светлыми волосами, заколотыми высоко на аккуратной, хорошо посаженной головке. Она была в черном вечернем платье с обнаженными руками и плечами. Черты её казались слишком правильными. Она выделялась скрытой силой, двигалась с решимостью и грацией.
Мисс Дрейк прошептала:
— Джоан Карлайл, жена мистера Фэрчайлда.
Мисс Карлайл подошла к краю подиума. В руках у неё был лист бумаги. Люди, сидящие в креслах, ряды и ряды лиц приподнялись в ожидании; гул голосов стал затихать и смолк.
— Леди и джентльмены! — Мисс Карлайл говорила теплым контральто, с естественным шармом и без театральности. Макки показалось, ей не нравилось то, что предстояло сказать, и хотелось поскорее от него отделаться. — Имею честь вам сообщить, что после обсуждения и совещания жюри присудило первый приз за оригинальность дизайна и превосходное исполнение нашей невесте, мисс Барбаре Бэрон.
Аплодисменты разразились после небольшого замешательства. Мисс Карлайл вопросительно огляделась по сторонам в поисках девушки, которой уже не суждено было появиться.
Взгляд Макки блуждал по публике. Он заметил пристальный взгляд женщины в глубине комнаты. Ее лицо пылало. Толком разглядеть её он не мог — слишком далеко.
Аплодисменты начали стихать. Мисс Карлайл занервничала.
— Если мисс Бэрон изволит выйти сюда…
В соседней студии эхом повторили имя девушки. И тут Макки пересек пространство до сцены, поднялся на неё и встал рядом с мисс Карлайл.
Разом все смолкло. Мисс Карлайл повернулась и уставилась на него, заметно побледнев. Макки слегка ей поклонился и быстро негромко сказал:
— Произошел несчастный случай. Барбара Бэрон мертва.
Услышав судорожный вдох сквозь хруст бумаги в стиснутых пальцах, он повернулся к публике. Человек в первом ряду привстал. Но рухнул обратно, когда Макки заговорил.
— Леди и джентльмены!
Шотландец мог произнести это во сне, настолько часто приходилось это делать в самых разных местах: на премьере «Фауста», на палубе океанского лайнера, в соборе после вечерни, в цирке и в множестве ночных клубов и кафе.
— Я — инспектор Макки из отдела убийств… К несчастью, Барбара Бэрон не появится… Произошел несчастный случай, но нет повода для паники… Полиции необходима некоторая информация… Если вы спокойно останетесь на местах, детективы запишут ваши имена. Мы сожалеем о задержке. Мы постараемся сократить её, насколько возможно.
Мгновение оглушающей тишины, и поток слов. Гул голосов становился выше и выше, совершенно заглушая отдельные реплики. Некоторые люди вскочили — и тут упали обратно, одернутые своими более законопослушными товарищами. Это была хорошо воспитанная толпа, колышущаяся, как поле под ветром, в которой каждый возмущался, но оставался на месте.
Макки взглянул на мисс Карлайл, когда они спускались со сцены. Она не произнесла ни слова. Лицо было бесцветным, не считая голубых кругов под глазами. Она держалась стойко.
Инспектор сказал:
— Мисс Бэрон упала на аллею откуда-то отсюда, примерно между десятью и пятью-шестью минутами одиннадцатого. Что вы можете предположить?
— Ничего, — ответила мисс Карлайл почти неслышно. — Она ушла со сцены в десять, нет, без нескольких секунд десять, я посмотрела на часы, когда отводила жюри в комнату для совещания, а это было ровно в десять. Она прошла через арку в студию. Больше я её не видела.
Игнорируя остальных, к сцене широко шагал мужчина, встретив их на ступеньках. Он был во фраке и белом галстуке. Фэрчайлд, муж мисс Карлайл и директор школы. Она поспешно их представила.
Фэрчайлд был представительным мужчиной, высоким и широкоплечим, с чистой оливковой кожей, правильными чертами и большими горящими глазами. В свои сорок лет он сохранил живость и молодую энергию тридцатилетнего. Седина в прядях густых черных волос, венчавших хорошо посаженную голову, придавала ему яркую индивидуальность.
Не успел он заговорить, как мисс Карлайл положила руку ему на рукав:
— Джордан, дорогой, такой удар… Бедняжка Барбара…
Остальное сказал её тон. Фэрчайлд не шелохнулся. Он переводил взгляд с жены на Макки и снова на жену. Красивые глаза были пусты. Ноздри тонкого носа раздулись, губы сжались. На лбу вздулась и пульсировала жилка.
— Ты имеешь в виде — она мертва?
— Да, Джордан, — и добавила совершенно непроизвольно, — она не страдала.
Макки заинтересовался. Фэрчайлд не производил впечатление чрезмерно впечатлительного человека. Но смерть известной в обществе студентки, казалось, нанесла сокрушительный удар. Конечно, последуют неприятности с его школой…
— Что произошло? — с трудом, запинаясь, спросил Фэрчайлд.
Макки рассказал. Когда он сказал, что тело девушки упало в Шайнбоун-аллею, художник пробормотал:
— Она, должно быть, вышла на балкон покурить…
Глаза его покраснели. Как и жена, последний раз Фэрчайлд видел Барбару Бэрон, когда она сходила со сцены с белом подвенечном платье с развевающейся фатой.
