Алина Егорова - Белые ночи, черная месть
Инна Вишнева сидела неподвижно, обхватив виски ладонями. В голове шумело, эхом отзывались голоса: «Из-за парты не успела выскочить, а уже нос задрала…. Зуб даю, не обошлось без любовной связи, прости господи…. И смотрит на всех свысока, словно стоит на вершине горы, а остальные внизу барахтаются. Мы теперь гордые, мы при должности…. При должности, при должности, при должности…».
Еще три недели назад она и представить себе не могла, как изменится ее жизнь. Она, Инна Вишнева - начальник проектного отдела! Ладно, пусть пока только и.о. – исполняющая обязанности начальника - с испытательным сроком, но все равно, если руководство остановилось именно на ее кандидатуре – это успех. Ведь кто такая Инна еще вчера? Девочка, выпускница института, правда, с красным дипломом, но этим никого не удивишь, как не удивишь победой в студенческом конкурсе молодых архитекторов и выигранным грандом. Все эти достижения, конечно, учли при приеме на работу в «Камею», но на этом их значимость закончилась – для дальнейшего карьерного роста требовалось проявить свои лучшие профессиональные качества. Инна работала увлеченно, с большим интересом. У нее всегда были собственные взгляды по поводу воплощения проектов. Одним это нравилось, других раздражало. Если точнее, рационализаторские идеи молодого специалиста приводили в явное бешенство только главного архитектора Мараклиева, остальные сотрудники воспринимали их доброжелательно, по крайней мере, негативного отношения не выказывали.
И вот, спустя три года работы в компании конструктора Вишневу назначили на столь высокую должность. Эйфория победы длилась недолго. Воодушевленная успехом, Инна принялась за работу с утроенной силой, но собственного усердия теперь оказалось недостаточно – необходимо было, чтобы желание трудиться разделял весь коллектив. Вверенный Вишневой проектный отдел и раньше не отличался трудолюбием – прежний начальник своеобразно относился к этому вопросу: он тащил на себе добрую часть работы. Для него было главным, чтобы ему не мешали, отвлекая по пустякам. Инна не хотела браться за ту метлу, которая метет по-новому, но другого способа наладить работу она не видела. Первое, на что она обратила внимание, была дисциплина. Вишнева не стала зверствовать, требуя от подчиненных армейского порядка, но, все же, категорически настояла против опозданий более, чем на пятнадцать минут. Следующим шагом была личная беседа с каждым и составления планов работы. Люди очень болезненно воспринимают любые перемены, особенно, если те касаются их лично. У Инны и раньше отношения в коллективе складывались не совсем гладко – уж очень она выделялась среди остальных: эдакая отличница – активистка на фоне флегматичных середнячков, а теперь и вовсе между ней и коллективом образовалась стена. По одну сторону стены билась начальница. Она пыталась помочь, объяснить, если кто-то чего-то не понимает, вникнуть в ситуацию каждого, но все тщетно – в ответ равнодушие и полное не желание слушать. По другую сторону плотным рядом стояло непробиваемое: «Мы так привыкли». Инна была в отчаянии: проектный отдел работал все хуже и хуже. Чтобы совсем не завалить сроки, ей пришлось самой выполнять чужую работу: разработать чертежи те, что не успел закончить конструктор, начертить за оператора, переплести за переплетчицу. Когда со скрипом проект был сдан, Инна разревелась навзрыд. Только ее слез никто не увидел. Она сидела в глубоком уютном кресле в своей квартире. Ноги, высвобожденные из модельных туфель на каблуках, наслаждались мягкостью паласа, туфли валялись рядом. За окном одиннадцать вечера – всего час назад закончилось совещание, на котором утвердили злосчастный проект. В квартире, кроме нее ни души – никто не помешает быть слабой, плакать и дать волю эмоциям, чтобы завтра собраться и быть снова Инной Владимировной Вишневой, той самой Вишневой, которой доверили руководить отделом – организованной и уверенной в себе.
«С меня довольно!», – сказала она себе. – «Достаточно церемоний, пора принимать жесткие меры. Согласна, руководитель я неопытный и, может быть, совершенно не умею работать с людьми. Мне откровенно хамили, а я делала вид, что ничего не происходит. Надеялась, перебесятся и все станет на свои места. Я делала шаги навстречу, пыталась найти общий язык, но ничего не получилось. Наверное, я никудышный начальник, раз не смогла договориться с коллективом. Что ж, пусть меня не утвердят после испытательного срока, пусть снимут с должности хоть завтра, но мириться с таким положением больше не стану. Время душеспасительных бесед закончено, грядут расправы. И пусть будет, что будет, а я больше не собираюсь это терпеть».
Следующий день начался с серьезного разговора. По одному в кабинет вызывались наиболее злостные нарушители. Только слова молодой начальницы должного воздействия не произвели. Подчиненные слушали в пол уха и с явным одолжением. Никто не хотел воспринимать Инну всерьез, будто бы и не было никакого назначения. Одни относились к ней, как и раньше – на равных, а иные, особенно те, кто на много старше, смотрели свысока. Они всем своим видом пытались показать неприятие этого «случайного недоразумения», по которому генеральный директор подписал «столь нелепый приказ». Все ждали, что вот-вот Вишневу отстранят, а на должность начальника отдела назначат кого-нибудь более достойного (таковыми считала себя большая часть сотрудников) или хотя бы пригласят со стороны нового человека. Обидно все-таки, когда такая солидная должность достается молодой свистушке.
Инна была настроена решительно. Ее могут не любить, но уважать себя она заставит. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому. Первой жертвой стала оператор Людмила Похомова. Она позже всех приходила на работу, хотя жила недалеко, неимоверно долго обедала и постоянно висела в разных легкомысленных форумах. Если бы она справлялась с работой, Инна закрыла бы на это глаза, ан нет, своим обязанностям Людочка уделяла от силы треть рабочего времени. И как результат, поручения никогда не выполнялись вовремя.
Ее ровесница, барышня двадцати четырех лет, в майке до пупа, в свободных льняных брюках и в пляжных тапках на босую ногу с демонстративным недовольством вошла к Инне в кабинет. Она уселась, закинув ногу на ногу и подперев рукой подбородок, молча уставилась на начальницу.
- Людмила, хочу с тобой поговорить вот о чем, - начала Вишнева. - Тебе был поручен проект по реконструкции здания в Сосновке. Где он?
- Еще в работе, - непринужденно ответила Люда.
- Срок сдачи давно прошел. Заказчик ждать не будет. У тебя какие-нибудь сложности?
- Нет никаких сложностей, просто еще не закончила.
- По-моему, времени на работу было отведено достаточно, - сухо произнесла начальница. – Что тебе еще осталось доделать?
- Да я только начала.
- Ты это серьезно?!
Инна смотрела на свою недавнюю приятельницу строгим взглядом. Как та изменилась! Эти показные вздохи, взгляды, исполненные одолжения… Подругами они никогда не были, но чтобы вот так разговаривать, это впервые. Разве она требует чего-то сверхъестественного? Всего лишь, выполнять свои обязанности, которых не так уж и много.
- Не хотите работать не надо, я вас больше не задерживаю, - произнесла Инна твердым голосом.
Люда поднялась с места и возмущенно хмыкнула, вздернув острый носик - дескать, чего тогда было вызывать? Она еще не поняла истинного смысла слов начальницы.
- Все, что я могу вам предложить, это написать заявление «по собственному желанию».
Людмилу уволили быстро, без положенной двух недельной отработки. Девушка сначала стала в позу, пыталась доказать свою правоту, надеясь на поддержку коллектива. Коллектив не подкачал, но преимущество оказалось на стороне Вишневой. Как только речь зашла о том, что остальных может постичь та же участь, что и Похомову, страсти вмиг утихли – высшее руководство – не Инна, с ним в игры играть опасно.
До конца дня отдел шумел, как птичий рынок. Все обсуждали произошедшее, осуждали начальницу-самодура, и с особым вдохновением перемывали ей кости. Теперь, правда, за глаза.
- Инна Владимировна! Я вам не помешала? – поинтересовалась Мария Николаевна бойким голосом и вошла в кабинет.
- Нет, - очнулась от дум Инна. – Я вас слушаю, что вы хотели?
Мария Николаевна уселась напротив и глубоко вздохнула.
- Не кажется ли вам, Инна Владимировна, что вы ведете себя не корректно?
- Что вы имеете в виду?
- А вы не догадываетесь? Помягче надо с коллективом. Вас только назначили, а вы уже порядки устанавливаете. У нас ведь так не принято. С людьми считаться надо.
- Вы пришли сюда читать мне нотации?
- Что вы? Вам это не поможет. Вы чужого мнения не уважаете, – на лице Марии Николаевны отразилась гримаса мученицы, которая ради коллектива была вынуждена переступить через себя, дабы донести до зарвавшейся особы глас народа. - По какому праву вы уволили Похомову?
