Лариса Захарова - Браслет иранской бирюзы
— Витя, налей мне, я хочу сказать!
К ней равнодушно повернулось несколько голов. Другие продолжали разговаривать. Александра Эдуардовна вспоминала, как она вальсировала с шахом...
— Мама,— окликнул тещу Виктор,— Инна говорит тост...
— А ведь шах каждый день,— не слыша зятя, продолжала Александра Эдуардовна,— летал над городом на одноместном самолете, ему кто-то предсказал, что он умрет насильственной...
— Мама, мы слушаем Инну! — зло выкрикнул Виктор.
Александра Эдуардовна повернула удивленное лицо к зятю:
— Инну? — переспросила она, пожав плечами.— С удовольствием.
— Я хочу выпить за нас! За нас! — почти кричала Инна. Ей казалось, что ее не слушают, не хотят слышать.— Мы, конечно, не пережили столько, пользы еще столько не принесли... И в космос не летали. Но мы работаем и тоже приносим пользу. Вот я смотрела «Великую Отечественную»... Там в первой серии женщина от бомбежки бежит... С ребенком, с внуком. Если бы это ты, мама, с Викешей... И я бы пошла в ополчение...
— Инна, довольно!— перебил ее недовольный голос матери.— Мы все поняли...
Инна отпрянула от стола, замерла, поставила рюмку и выбежала из столовой. За ней вышла и мать.
Через пятнадцать минут Александра Эдуардовна вернулась в столовую с бледным, внезапно постаревшим лицом.
— Я попрошу всех оставаться на местах,— тон ее голоса был чужим и официальным,— мне пришлось сейчас вызвать милицию.
Она и Он.
— Здесь — самый вкусный стол в Москве. Вы сейчас сами в этом убедитесь,— он объяснял ей, отчего ежедневно обедает ресторане.
Она молча слушала, прикидывая, сколько может стоить здесь самый дешевый и скромный обед. Любое второе блюдо в меню— не менее двух рублей.
— Кроме того, это выгодно, как я убедился. Плотный обед исключает ужин. Вполне достаточно творога или фруктов. А в выходные я обычно покупаю на рынке мясо и овощи, готовлю сам. Кстати, это мне обходится дешевле, нежели можно предположить. Я например, беру маленькую грудиночку на суп. Мороженая С костями грудинка в магазине потянет на те же два двадцать. И разве сравнишь с ней вкус рыночного мяса! А бульон какой — насыщенный, прозрачный! — Он посмотрел на нее с превосходством. Знал, в обеденный перерыв она кипятит у себя в кабинетике чайник, разводит в стакане бульонные кубики.
Подали салат. Она внимательно разглядывала, как он оформлен, прикидывала, что из этих ухищрений можно взять на вооружение. Пожалуй, вот такие майонезные дорожки она сделает корнетиком для крема. А яйца с черной икрой в виде розеток и бордюр из соцветий цветной капусты — это совсем просто, только чуточку терпения. Когда речь идет о Стасе, терпения у нее хватает. В том числе и на то, чтобы месяцами ждать его. А этот вот мальчик — любопытная штучка...
— Скажите,— решилась она наконец спросить его,— ваша машина, это же западногерманская марка, откуда она у вас?
— Всего лишь свадебный подарок тестя,— беззаботно ответил он, сигналя официантке, что пора нести следующее блюдо.
— Широкий человек ваш тесть...— усмехнулась она.
— Да как вам сказать...— в его глазах появилась ирония,— это лопата у него широкая, которой деньги гребут. Всю жизнь за границей. Жаль только, что меня в эти сферы не пускает и дочь свою не удостаивает... А «Фольксваген» — это всего лишь автомобильный ширпотреб. Крайне дешевая машина. И по цене, и в эксплуатации. Но прочная.
Когда официантка с подносом подошла к столу, он высокомерно улыбнулся..
— Простите, сегодня по случаю выходного дня все будет почти банальным. Здесь много случайных посетителей. Поэтому особенно изысканных блюд Теймураз предпочитает не готовить. Как-нибудь мы заглянем сюда в будни, и я угощу вас айвовым самбуком. О!..— И он покровительственно накрыл ее ладонь своей. Она посмотрела насмешливо, но руку не отняла.
Александра Эдуардовна.
Вызов дежурный по городу принял в 14.50. К месту происшествия лейтенант милиции Сиволодский прибыл в 15.10. Фургончик с кинологом и собакой Джерри чуть отстал.
У единственного подъезда дома-башни стоял, покуривая, старший лейтенант милиции.
— Тут кинолога надо,— сказал он Сиволодскому,— а мне тут делать нечего, о чем мне там,— он поднял глаза вверх,— недвусмысленно заявили.
Участковый был лет на пять, не больше, старше Сиволодского, и лейтенант сразу же проникся уважением к его опыту. И коль он тут стоит, спокойно покуривая, дело, видимо, пустяковое.
— Браслет пропал. Иди, разбирайся... Я даже не успел толком протокол составить, выставили вон. Собаку потребовали. И только с вами, с МУРом дело желают иметь. Звонили туда, знакомому начальству. Народ...— Чувствовалось, участковый обижен.
— Что за люди?
— Понятия не имею. Въехали недавно. Только документы на прописку сдали. А ответственный квартиросъемщик — пенсионерка.
Подъехал фургончик. Участковый опасливо посторонился, пропуская Джерри. Сиволодский, прощаясь, откозырял и пошел за кинологом. Их встретила молодая женщина. Худенькая, с заплаканными глазами. Без слов пропустила в квартиру и пошла, держась за стенку. У распахнутых застекленных дверей стоял высокий плотный мужчина. Представился:
— Петухов, Василий Васильевич.
За стеклянными дверями, вокруг сервированного к чаю стола где явно было кое-что и покрепче, да убрали, ожидая представителя власти, сидело несколько человек.
Кинолог приказал Джерри сидеть и сам присел в холле на стульчике у телефонного столика.
— Мы вам все объясним,— деловито начал Петухов,— присаживайтесь, вот сюда. Чаю? Перекусить? Время обеденное...
Сиволодский снял фуражку и подумал, что с жары не чаю, а чего-то холодненького хорошо бы выпить, но постеснялся. Огляделся... Он всегда знал, что пенсионеры бывают разного значения, Интересно, кем была ответственная квартиросъемщица? Наверняка не меньше директора фабрики.
— Подозревать некого,— решительно заявил Петухов.— Все мы тут люди свои. И должен сказать, съели вместе сто пудов соли. Одним словом, все мы вместе работали в одном торгпредстве, за рубежом.
Сиволодский поинтересовался, где именно. Петухов, разъяснив, продолжил:
— Взять эту вещь никто не мог. Ее даже сегодня не видели. Из этой комнаты практически никто не выходил и в ту комнату не заходил. За редким исключением. Прежде всего покидал эту комнату я. Но не дальше холла.— Он кивнул за стеклянные двери.— Я там танцевал цыганочку. На ковре неудобно.— Сиволодский невольно опустил глаза — на ковре топорщились целлофановые лохмотья.
— Комнату покидала Наталья Сергеевна Попова,— Петухов указал на строгого вида женщину лет двадцати пяти,— она учительница, с детьми играла в детской комнате, но не там, где хранились ценности. Подходил к ней ее супруг, кандидат технических наук, между прочим, очень уважаемый человек. Он на трюмо видел коробочку.
— Футляр, красивый футляр я видел через раскрытую дверь,— пояснил глухим басом Константин Сергеевич Попов.— Мне показалось, футляр был раскрыт.
— Показалось или был раскрыт? — уточнил Сиволодский.
— Я не присматривался, но, кажется, раскрыт.
— И дети...— добавила сухощавая брюнетка с подсиненной проседью,— дети там играли.
Петухов степенно кивнул:
— Дети играли в другой комнате. Они исключаются. Были под присмотром взрослых.
— Какого возраста дети? — осведомился Сиволодский, прикидывая, как их придется допрашивать: с родителями, с педагогом...
— Дошкольного, Пяти и пяти с половиной лет. Ирочка и Викеша,— пояснила та же дама с подсиненной проседью.
— Мы готовы помочь следствию всеми силами,— решительно заявил Петухов,— можете нас обыскивать. Мы даже настаиваем на личном досмотре.
Сиволодский задумчиво покачал головой. Знал бы, что придется обыскивать женщин... но, кажется, майор Левченко на задание раньше выехала. Подождать да позвонить? К тому же у нее опыт работы по поиску драгоценностей. Но пока ее нет.
— Я могу видеть пострадавших?
Из-за стола вскочила полная женщина, суетливо бросилась к дверям.
— Жена моя,— успокоительно уведомил Петухов.— Петухова Анна Николаевна.
Сиволодский услышал ее голос:
— Сана, Саночка, возьми себя в руки... Там пришли... Нет, другой. Оттуда. Альберт Петрович, дайте же ей руку... Инна, накапай валокордина... Как это нет? Чтоб в доме не было сердечного?!! Вы с ума сошли...
Через несколько минут Александра Эдуардовна вышла. Под руку ее поддерживал адмирал. «Ну вот, теперь ясно, куда я попал»,— подумал Сиволодский и поднялся.
Хозяйка протянула паспорт и изящным жестом пригласила лейтенанта следовать за ней.
— Это произошло здесь? — спросил Сиволодский, оглядывая комнату Александры Эдуардовны. В комнате было множество красивых вещей: японские статуэтки нэцке, вьетнамские лакированные миниатюры, серебряный туалетный набор на трюмо ,китайские фарфоровые вазы, на письменном столе инкрустированный прибор, тоже китайский.
