Александр Знаменский - Паразиты
— Подождем еще чуток… — ответил Браслет, пытаясь дать себе отчет в том, как он мог связаться с таким ненадежным партнером, как Верблюд. Больше того, даже доверить ему столь крупную сумму в валюте.
«Проклятая жадность! — корил себя Браслет. — На фига мне сдались эти нигерийцы с их чертовым героином, когда у меня самого имеется лаборатория по очистке и расфасовке простых дешевых наркотиков. Так нет же! Бес попутал! Потянуло на фирменный «герб»… Хотя это и понятно. Он принесет мне куда большую прибыль, чем вся выработка моих «химиков» из лаборатории».
Максуд Ибрагимов, известный в определенных столичных кругах под кличкой Верблюд, позвонил Браслету вчера ночью. Тот как раз отдыхал от дневных забот в своем любимом ночном клубе «Баттерфляй», одним из тайных учредителей которого являлся.
— Друг, — произнес по мобильному телефону мужской голос с характерным кавказским акцентом, — узнал друга? Э?
— Нет. Кто это? — поплотнее прижав к уху трубку мобильника, чтобы лучше слышать, осведомился Браслет.
— Ай-яй-яй! Нехорошо не узнавать старых друзей. Помнишь, недели две назад мы с тобой вместе гуляли в одной тесной компании? Помнишь? Э? Там еще была такая красивая длинноногая дэвочка по имени Лера… Она нас и свела… Эге!
— Ну как же, как же! — проговорил Браслет, смутно припоминая, как нализался в тот вечер финской водки и заснул без задних ног, а очнулся только на следующий день в одной постели с длинноногой Лерой и жирным азербайджанцем, с которым они тогда же и перешли на «ты». — Мы тогда с тобой, кажется, обменялись визитками. Чем обязан?
— Есть очень деловой разговор. Деловой и очень срочный! Эге! Ты где сейчас сидишь? Э?
— В «Баттерфляе»…
— Э? — не разобрал Верблюд.
— «Баттерфляй» — ночной клуб на Мясницкой.
— Да, знаю. Хочу приехать. Там свободные места есть? Э?
— Скажешь, что к Альфреду Афанасьевичу, тебя сразу пропустят.
— Уже лечу! Э? На крыльях дружбы… Эге! Буду минут через сорок.
Альфред Афанасьевич Суров, он же Браслет, не вставая из-за стола, тут же связался по телефону с охраной ночного клуба, поскольку идти к ним самому посчитал ниже своего достоинства.
— Слышь, там кавказец один подъедет минут через сорок… Да! Спросит Альфреда Афанасьевича, то есть меня, так ты его пропусти. Это ко мне.
— Будет сделано! — подобострастно ответил начальник охраны, узнавший в говорившем всемогущего Браслета.
«Видать, задумал Верблюд что-то любопытное, — теребя усы, тихо сказал самому себе Браслет. — Что ж, послушаем его предложения. От этого меня не убудет».
Выпив рюмочку дорогого коньяка, Браслет щелкнул пальцами, подзывая к себе распорядителя. К нему тут же подскочил широкоплечий молодец в смокинге и галстуке-«бабочке».
— Мурик, — расслабляясь, произнес Браслет, — пора начинать шоу. — И тут же добавил: — Если, конечно, наши «птички» успели нацепить свои перышки…
— Уже начинаем, Альфред Афанасьевич! Вы больше ничего не желаете? — поинтересовался распорядитель.
— Принеси целую бутылку коньяка «Наполеон». Сейчас ко мне гость придет…
— Будет исполнено, — ответил распорядитель, отходя прочь.
Браслет любил этот ночной клуб, бывал здесь довольно часто и не жалел средств на организацию «культурных программ». В эту ночь, например, в клубе должны были выступить совсем еще юные красотки из модной группы «Светящиеся». Они должны были появиться в перерыве между выходами стриптизерш. Это особенно возбуждало собравшихся завсегдатаев.
Сам Браслет обожал легкую музыку, хотя почему-то стеснялся в этом признаться. Больше того, всем своим многочисленным знакомым он старался внушить, что предпочитает всякой там «попсе» музыкальную классику. Для этого он даже обзавелся портретами выдающихся композиторов прошлого и настоящего и приказал развесить их во всех кабинетах центрального офиса фирмы, которой руководил.
В зале ночного клуба погас свет, и только разноцветные лучи от мощных прожекторов замелькали по сцене, на которую высыпали прелестницы из кордебалета. Из одежды на «птичках» было всего по два-три перышка. Прелестницы, высоко задирая свои длинные точеные ножки, принялись отплясывать что-то умопомрачительное. При этом они выделывали такие акробатические выкрутасы, что дух захватывало.
— Хорошо здесь! — удовлетворенно крякнул Браслет, расслабленно откидываясь на спинку стула. Сейчас ему совершенно не хотелось даже думать о каких-то там делах, о каком-то несносном Верблюде, прозванном так за то, что при разговоре он имел дурацкую привычку брызгать слюной на собеседника. Хотелось только одного — без остатка раствориться в звуках ритмичной музыки, в созерцании красивых женских тел.
Верблюд — толстяк с огромным количеством дорогих перстней на пальцах — подсел за столик Браслета в самый неподходящий момент. Как раз «Светящиеся» вышли на сцену и запели одну из своих наиболее популярных песенок, которая очень нравилась и Браслету.
— Друг, я пришел! Эх! — тяжело отдуваясь, прохрипел Верблюд, плюхаясь на стул рядом с Браслетом. — Позволь, я намного промочу горло. Совсем нэмного! Эге!
Не дожидаясь позволения со стороны хозяина столика, Верблюд взял самый большой бокал, брезгливо протер его собственным не первой свежести носовым платком и только после этого наполнил его из коньячной бутылки.
— На здоровье! — пожелал он самому себе и в три глотка осушил бокал. Вслед за драгоценным напитком он отправил в свою ненасытную утробу целый лимон, почти не пережевывая. У Браслета даже челюсти свело от оскомины, когда он все это увидел.
— О чем хотел со мной поговорить? — спросил он у азербайджанца.
— Нигерийцы! Э? — значительно произнес Верблюд, подняв свой указательный палец-сардельку вверх. — Есть шанс приобрести сразу десять кило чистейшего героина по бросовой цене! Эге! — Верблюд изобразил руками перед носом собеседника что-то похожее на мельницу.
— Бросовая цена? Это за сколько же? — заинтересованно спросил Браслет.
— По сто тысяч «зеленых» за кило. Эге! Товар — блеск, мамой клянусь! Сам проверял… — Верблюд показал большой палец и зачем-то посыпал его сверху щепоткой соли.
— Это будет… Это будет… Миллион?
— Эге! По пятьсот тысяч с каждого, — кивнул Верблюд, плотоядно облизывая свои толстые губищи. — Это дешевле обычного почти в шесть раз!
— Чего это твои нигерийцы так дешевят? — подозрительно усмехнулся Браслет. — На них что-то не похоже…
— У них свои трудности. Какое наше дело, э? Им дэньги срочно нужны, а нам товар. Эге! — Верблюд зачем-то изобразил пальцами ножницы и пощелкал ими так, будто стриг шерсть с овцы. — Они хотят быстро реализовать партию товара и на некоторое время залечь на дно.
— А сам ты чего? Зачем тебе партнеры? Что, баксов не хватает?
— Не хватает, понимаешь! — развел руками Верблюд. — Бэдный стал, совсем, понимаешь, бэдный! Прямо как ишак. Полмильона еще туда-сюда наскребу, а больше нет, понимаешь?.. Эге!
— Взял бы сам пять кило — и всех делов. Зачем тебе меня благодетельствовать? — подозрительно глядя на собеседника, спросил Браслет.
— Я бы взял, да не дают, понимаешь. Говорят, либо бери все и сразу, либо мы другого найдем. Эге! Я же говорю, что им нужны дэньги и как можно скорее…
— Деньги всем нужны, — глубокомысленно изрек Браслет.
— Не хочешь, да? Совсем не хочешь, э? Жаль! Эге! Я на тебя рассчитывал… Думал, партнерами станем, большие дела вместе крутить будем… Ошибся?
— Почему это я не хочу? Я-то как раз хочу… — задумчиво протянул Браслет.
— Что? Дэнег нет свободных? Ты мне прямо говори, я пойму. Эге!
— Деньги я найду, вот только…
— Что, что? Не тяни!.. — вскричал Верблюд, подпрыгивая от нетерпения на стуле.
— Где у меня гарантии, что сделка пройдет успешно? — напрямую спросил Браслет. — Мы же с тобой едва знакомы. Как я могу тебе доверять?
— Э? Какие тебе гарантии нужны? Мы же с тобой теперь как братья, да? С одной Лерой спали! Э! Ты же знаешь, у меня солидное дело в Москве. Мехлиева знаешь? Слышал о таком?
— Кто же не слышал о Мехлиеве? — ответил Браслет. — Большой был человек. Умер, кажется?..
— Инфаркт, понимаешь… Что делать? Все мы смертны. Э! Какой человек был! Вай-вай! Вся Москва и пол-России под ним ходили. Так вот, я его полномочный преемник. Все, что мог Мехлиев, могу я!
— Хорошо, я наведу справки, — пообещал Браслет. — Тебе отвечу завтра. Твой номер «сотового» у меня имеется.
— Буду ждать. Очень буду ждать! Слышишь? Если это дело мы вместе сделаем, то будет всем хорошо. Эге!
— Я позвоню, — пообещал Браслет, поворачиваясь лицом к сцене.
— Хорошо, хорошо, — поняв, что разговор окончен, заторопился Верблюд. — Я не прощаюсь…
Повернувшись к Браслету спиной, Верблюд направился было к выходу, но неожиданно передумал и повернул обратно.
