Марина Серова - Чудо перевоплощения
Моя подружка совсем не изменилась с годами. Еще в юности она начала усиленно тренироваться, совершенствуя свое природное обаяние и кокетство. Специально, сидя перед зеркалом, придумывала сногсшибательные улыбочки, обворожительные и покоряющие взгляды, соблазнительные покачивания головой и сексуальные, едва заметные движения пухленьких губок. Она так увлеклась мимическими упражнениями, что перестала различать мужчин и женщин, стариков и детей и всех, с кем общалась, награждала томным взглядом и коварной улыбкой. И речи ее всегда были излишне затянутыми, слова тягучими, а предложения бесконечными. Я тяжело вздохнула, ожидая длительного и мучительного разговора со своей подружкой.
– Зачем я тебе понадобилась?
– На всякий случай.
– Зина, – я теряла терпение, – какой такой случай ты имеешь в виду?
– Ну, понимаешь, мы с Альбертом немного повздорили, и я решила некоторое время пожить в разлуке.
– Альберт – это муж? – уточнила я.
– Да, я же тебе говорила, моего мужа зовут Альберт, чтобы быть ему под стать, я решила изменить и свое имя…
– Дальше, – перебила я Колыванову.
– А что дальше, дальше ничего. – Она захлопала ресницами, изображая удивление.
– Ну, что ж. – Я решительно встала с кресла и подошла к двери. Повернула ключ в замке. – Не буду тебе мешать в этой разлуке. Наслаждайся! – Я распахнула дверь, любезно предлагая подружке покинуть помещение.
– Ты меня выгоняешь? – она сильно удивилась, глядя на меня.
– Можно сказать и так. Рядом с тобой опасно находиться, пули свистят над нашими головами.
– Но ты же телохранитель. – Она вскочила с дивана, подлетела ко мне и схватила меня за майку. – Ты не должна бояться.
– А кто тебе сказал, что я боюсь? – усмехнулась я. – Просто мне скучно, когда пули свистят, а я понятия не имею, кто их выпускает в мою сторону и почему.
– Но я тоже не знаю, почему в тебя кто-то стреляет. Я просто хотела уехать, оставить Альберта одного, чтобы он поволновался, поискал меня.
– И ты думаешь, он не станет искать тебя в городе твоей юности?
– Подозреваю, что будет, поэтому я и хотела осесть рядом с тобой. А если он вдруг объявится, ты его прогонишь. – Она попыталась заплакать, вызывая у меня жалость.
– Это люди Альберта в тебя стреляли? – ошарашила я подругу прямым вопросом.
– С ума сошла. – Зинка посмотрела на меня, протирая глаза, на которые так и не успели навернуться слезы. – Он меня любит! Единственное, что он может сделать, это прислать своих мордоворотов, чтобы они связали меня по рукам и ногам и притащили к нему на блюдечке с голубой каемочкой.
– А ты не хочешь, чтобы они тебя притащили к любимому мужу?
– Хочу, но не сейчас. – Она потупила взор. – Он изменил мне, и пока что я не намерена возвращаться домой. Пусть сначала поймет, что значит жить без меня, а потом уже тащит к себе, хоть на тарелочке, хоть на блюдечке.
– Ясно, – усмехнулась я и плюхнулась на мягкий диван. – Значит, ты решила сбежать от мужа, отдохнуть, развеяться, а я тебе нужна просто для страховки. Так?
– Ну, Женечка. – Зина, как кошка, скользнула ко мне, прижалась прохладной рукой к моему плечу и, пряча глаза, принялась поглаживать мою ладонь. – Я не хотела тебе сразу говорить, боялась, что ты откажешься помочь мне. Ты работаешь с такими солидными клиентами, а я к тебе с банальной семейной драмой пришла.
– Это с какими серьезными клиентами я работаю?
– Ну как же, один Глеб Суханов чего стоит! – Зинка оставила в покое мою руку и принялась грызть ногти. – Он сказал, ты и с депутатами, и с бандитами имеешь дело.
– Ну и чего конкретно ты хочешь от меня?
– Чтобы ты составила мне компанию, поехала бы вместе со мной в какой-нибудь дом отдыха или санаторий. – Она посмотрела мне прямо в глаза и широко улыбнулась. – Ты не знаешь Альберта, он сложный человек, очень резкий, властный. Я боюсь, что он неправильно истолкует мой побег, решит, что я к любовнику поехала. А ведь это неправда, у меня нет никаких любовников, да они мне и не нужны, я Алика люблю.
– Он тебя бьет?
– Нет, что ты, никогда. Но вот прислать своих мордоворотов он может запросто, а они церемониться не будут, свяжут меня в узел и домой потащат. А мне надо, чтобы Альберт пострадал, помучился, поскучал.
– Значит, все, что от меня требуется, это посидеть рядом и в случае чего не дать тебя в узел связать?
– Ну, конечно, – обрадовалась Колыванова. – Только и всего. Помоги мне дать отпор Альберту и его людям, пожалуйста! Сама я не справлюсь, я такая слабая, ранимая…
– А сразу ты не могла мне всего этого рассказать? – Я не очень-то верила в правдоподобность Зинкиного рассказа. Точнее, я не исключала, что говорит она правду, но сильно сомневалась, что я ей нужна исключительно для выяснения отношений с людьми ее мужа.
– Могла, но это означало бы, что я тебя на работу нанимаю, а я рассчитывала отдохнуть с тобой просто как с подругой, а не как с телохранителем.
– Значит, как отдыхать, так с подругой, а если проблемы, то ты не прочь использовать меня как телохранителя? – усмехнулась я.
– Ну зачем ты так. – Она сделала вид, что обиделась, отвернулась в сторону и пару раз ненатурально всхлипнула.
– Скажи прямо: ты не хотела платить мне за работу?
Мой вопрос вогнал ее в краску. Вообще, Зинка умела вызывать на своих щеках появление легкого румянца, символизирующего смущение. Но когда ее брали с поличным, она просто заливалась краской и походила на обмороженного Деда Мороза.
– Я заплачу, если надо, – стыдливо сказала она, не поднимая своих небесно-голубых глаз.
– Поговорим об этом позже. – Я решительно поднялась с дивана и подошла к двери. Прежде чем выйти из комнаты, я резко обернулась, посмотрела на подругу и задала самый важный вопрос, который уже не раз задавала ей этим утром: – Почему в тебя стреляли? Альберт хочет избавиться от тебя?
– Не знаю. – Она уткнулась лицом в спинку дивана и разрыдалась. – Он изменил мне с этой дрянью, вертихвосткой малолетней, – говорила она сквозь слезы, – куклой разукрашенной! Он уже целый месяц вокруг нее крутится, а я для него стала пустым местом. – Неожиданно Зинка подняла голову и посмотрела на меня сквозь слезы. – Помоги мне, Женечка, побудь со мной, я боюсь! Теперь уже точно боюсь. Если ты настаиваешь на том, что стреляли не в тебя. – Она сделала паузу и вопросительно посмотрела на меня, ожидая ответа.
– Я больше склоняюсь к мысли, что стреляли в тебя. – Мне не удалось успокоить ее своим ответом.
– Но Альберт не мог, зачем ему это? – И она снова впала в истерику.
Я вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Сейчас от Колывановой сложно будет получить информацию, она целиком и полностью поглощена своими обидами на мужа и страхами перед будущим. Единственное, что я могу сделать для нее в данный момент, это дать ей как следует выплакаться, только после этого мы сможем поговорить и обсудить дальнейший план действий.
– Женечка, у Зины проблемы? – тихо спросила тетя Мила, когда я вошла в кухню.
– Да, семейные неурядицы, с мужем поссорилась.
– Счастливица, – мечтательно сказала тетя и очень удивила меня подобным комментарием, – она знает, что такое семейные неурядицы! Ведь муж и жена ссорятся – только тешатся, а ты…
– Тетя, хватит, – прервала я ее речь. – Хватит твердить мне про замужество. Я ведь уже говорила: будет мужчина, будет и семья. Нет мужчины – нет семьи.
– Так ты его даже не ищешь, может, он уже совсем рядом, стоит только сделать шаг вперед.
– Тетя, – я наигранно разозлилась, – настоящий мужчина – это же не гриб под елкой, чтобы его искать. Сам найдется, когда время придет.
– Да ты всегда так говоришь, – отмахнулась тетушка и вернулась к своему любимому занятию, кулинарии.
– Женя, – послышался робкий голос Зины, – можно, я душ приму?
– Конечно, я чистое полотенце принесу.
– Спасибо.
Я искала в шкафу полотенце, когда зазвонил телефон. Тетя Мила быстро ответила, и по ее радостному возгласу я поняла, что ей позвонила одна из подружек, значит, сейчас начнется долгая беседа о сериальной жизни их любимых киногероев. Но, к моему удивлению, разговор тетушки продлился меньше минуты. Перепуганная, она вошла в комнату, прижимая к груди трубку.
– Женечка, мне только что Антонина Степановна позвонила, соседка, у них во дворе сегодня стреляли, представляешь! Сейчас милиция делает поквартирный обход. Скажи мне честно, это в вас стреляли?
– Ну, я уже говорила, стреляли в кого-то другого, Зинкин чемодан случайно под пули попал.
– Честно? – недоверчиво переспросила тетушка.
– Конечно, дорогая. – Я обняла тетушку за плечи и прижалась к ее груди. – Не волнуйся за нас.
– А я, представляешь, – она выбралась из моих объятий и посмотрела мне в глаза, – слышала грохот какой-то, но решила, что это петардами мальчишки балуются. А вам, наверное, надо пойти туда, отнести чемодан и все рассказать милиционерам, – посоветовала мне Мила.
