Сергей Еринец - Спина к спине
- Хорошая рыбка у вас, Анна Петровна, - хвалил Марк, пробуя нарезанную толстыми ломтями севрюгу и осетрину. Не в магазине, небойсь, берете, а? - Да вот, Фима, Ефим Петрович, бывает, значит, в колхозе или, как там сейчас?.. Тэ-о-о, какое-то... На трудодни получает. Когда и подрыбачит еще. - Понятно. Хорошая рыба! - нахваливал Марк, - Что-то мы плохо пьем! - говорил он, поглядывая на мужчин, чувствовавших себя скованно за столом с молодым московским гостем. - Еще по одной, а? Они пожали плечами. Марк разлил водку в пустые стопки хозяев. - За ваш приезд! - пригубила винца и Анна Петровна. - За хороший отдых! За вас! - добавил Марк.
- ...Ну вот, - продолжал рассказ Ефим Петрович, машина остановилась, а оттудова выстрел. Ранило его в нерв какой-то. Два месяца в больнице лежал, так и не смог встать. В коляске он, инвалидом остался. Пенсию платят. - Бедный мой племянничек! - утирая слезы, причитала Анна Петровна. - А с браконьерами, ну с теми, которых он, как вы говорите, в ту ночь поймал и которые ему угрожали, что с ними сделали? - спросил Марк. - А ничего! Пришел утром начальник милицейский, Власенко, отпустил их всех под расписку какую-то. Потом, значит, оказался протокол неправильно составлен. А рыбы всего килограммов сто... Куда остальная, до полтонны, девалась - не известно, как бы и не было вовсе. Вот и отделались они штрафом. И сейчас гуляют по морю. - Но с выстрелом-то как же, а? - удивился Марк. - Кто это сделал - не установили. Те, кто угрожал, в это время за решеткой, понятно, сидели. Так никого и не нашли... - ...Потому как не хотели искать, - заключил Григорий Васильевич, муж хозяйки, - Все они дружки друг дружке. Милицию всю кормят, прокурора, судью... Всю власть. Мы в район, значит, писали. Комиссия приехала, почитай, все полковники были. Так они, первым делом на пикник укатили. Водка, видать, рекой лилась. Нарушений, понятное дело, не нашли. А весь город знает, как Дзюба с дружками веселится. Дзюба - это тот, которого наш-то племянник не раз на незаконной ловле "брал". Он и угрожал расправиться... пояснял хозяин. - Так вот когда Дзюба веселится, весь город ходуном ходит. В гаражах в ихних в карты на миллионы играют... - Может, народ немножко преувеличивает? предположил Марк, - знаете, любят иногда... прибавить, а? - Ничего я не прибавляю! - обиделся Григорий Васильевич, - Они моего племянника инвалидом сделали! Да у кого угодно спросите! Все их банду знают! И то, что данью товарищества обложили... Подавай им не севрюжью, а осетровую икру! А начальник-то отдела милицейского, Власенко, дом какой построил! И машину новую купил! - Так ведь он, наверное, много получает... - предположил Марк. - От браконьеров он все получает! - Не пойман - не вор! - напомнил Марк. - Так кто его ловить-то будет?! - снова вступил в разговор Ефим Петрович, - Вот Бродин, лейтенант, был там один. Ловил их. Так уволили его, да еще дело завели, будто изнасиловать он хотел... тут одну. Певичку из "Кристалла"... - Не мог он этого сделать! - категорично заявил Григорий Васильевич. - Не мог! - поддержал его Ефим Петрович. - А она? - проронил Марк. - Что, она? - удивился Ефим Петрович. - Известно, кто в этих барах-ресторанах работает. Заплатили ей, вот и оклеветала честного человека. - У него ведь семья, дети... - сетовала Анна Петровна. - А в Москву писали? - спросил Марк. - Москва - она далеко. Москвы - ее на всех не хватит! обиженно проговорил Ефим Петрович. - Да-а-а. - протянул Марк.
Лена задернула шторы на окне маленькой кухоньки. Набрала в чайник воды и поставила его на плиту. - Подруга уехала к родителям. Просила присмотреть за домом, - рассказывала она Андрею, расположившемуся на табуретке у стола. - Может, здесь они не сразу нас найдут. - Лен, так почему вы считаете, что они вообще должны нас искать? - Это не шпана. Это бандиты, способные на все. Однажды они мне... уже продемонстрировали это. А потом... - Что? - Они заставили меня оклеветать порядочного человека... Милиционера, который боролся с браконьерами... Я не знаю, с чем это связано... Но это так. - Именно они? Те самые, что напали на нас сегодня? - Да. Я узнала их... Но был еще один, старший... - Расскажите, Лена. Это может быть очень важно! - Хотите написать? - горько усмехнулась она. - Молодой журналист поехал в отпуск, а привезет захватывающий очерк о браконьерах, провинциальной певице и продажной милиции? - Почему бы и нет, если это поможет? - А что будет с нами? Здесь, вдалеке от Москвы, в этом маленьком курортном городе, где отдыхают только пышнотелые мамаши со своими раскормленными детишками из таких же провинциальных, пыльных, скучных, вонючих городов. Я совсем не героиня, я боюсь! После того, что я увидела однажды... я руки на себя наложить хотела... Да вот, не смогла... - Послушайте, Лена, я обещаю вам, что без вашего согласия не появится ни строчки... Но я должен знать правду... И тогда, как это ни покажется вам странным, я, может быть, сумею вам помочь! Девушка сделала несколько судорожных глотков чая. Руки, сжимавшие чашку, дрожали. - Однажды ко мне в гримерную пришел человек, - начала она рассказ, - По-моему, я видела его несколько раз до этого в ресторане, возможно, кто-то даже специально показывал мне его. Он сказал: "Ты актриса, тебе ничего не стоит сыграть нужную мне роль. Мы тебе заплатим!" Я не понимала, чего он хочет от меня. Он объяснил: "Ты должна прийти к лейтенанту Бродину в кабинет и разыграть попытку изнасилования. Разорви платье, поцарапай его и себя... И не советую отказываться. Тобой и так недовольны..." Я, конечно, возмутилась, стала выгонять его. А он, уходя, пригрозил: "Смотри! Даю три дня... И не вздумай обращаться в милицию..." - Я испугалась, конечно, - продолжала девушка, - но не делать же, как он сказал, в самом деле! За два года я здесь насмотрелась на многое: пьяные драки в ресторане, поножовщина. Видела, как дают и берут взятки, чаевые, привыкла к приставаниям. Ребята, - официанты, бармены, оркестранты - они, в общем, неплохие. У них просто свой мир, со своими законами, кодексом чести... Они обирают пьяных, обсчитывают, приторговывают девочками, но они честны со своими, даже по-своему добры... Прошло три дня. Я откатала программу, вышла из ресторана, пошла домой. Ночь, как сегодня, вокруг никого. Вдруг рядом, как в детективе, остановилась машина и эти четверо схватили меня и впихнули на заднее сиденье. Пластырем стянули рот, завязали глаза и повезли. По дороге лапали меня... Освободили в каком-то подвале. Передо мной сидел тот же человек, который приходил в гримерную. Я, кажется, навсегда запомнила это красноватое, обветренное лицо, маленькие, узкие, злые глаза... "Три дня прошло, - сказал он, - ты ничего не сделала. Думаешь, мы будем с тобой шутки шутить? Привяжите ее!" Меня усадили на стул и привязали к нему. "Тащите девчонку!" - распорядился тот человек. И в комнату ввели связанную девушку. Я никогда ее раньше не видела. От страха она вся дрожала... Я поняла тогда, что значит - "расширенные от ужаса глаза" ... Наверное, у меня были такие же... Дальше страшно вспомнить... - Если вам трудно, Лена, не рассказывайте... - сказал Андрей. - Я хочу, чтобы вы поняли меня... "Начинайте!" скомандовал главный. Двое схватили ее, - продолжала рассказ Лена, - и начали с диким смехом рвать на ней платье. Она не могла даже кричать и сопротивляться. Потом, обнаженную, повалили на большой, обитый железом стол, а запястья рук и ног прикрутили веревками к ножкам стола. Так она лежала распятая, свесив ноги к полу, а эти садисты по очереди насиловали ее. Первым был их главарь... Он еще при этом тушил окурок сигареты ей о грудь, шею, живот, ноги... Ее крик мне часто снится по ночам... И они, в черном... Звери! - В черном? - переспросил Андрей. - Да, они были в какой-то форме, как железнодорожники... Какие-то петлицы... Она потеряла сознание, ее окатили водой. Тот, кто приходил ко мне, стал бить ее... какой-то особой плеткой... Она уже не могла кричать, только стонала. После этого, этот садист... - Лена собралась с силами и продолжала, - достал зажигалку и, когда девушку вновь привели в сознание, стал ей подпаливать ... волосы... Вы понимаете, где? Потом ее унесли. Что с ней стало, я не знаю. А этот садист сказал мне: "Место свободно. Хочешь попробовать? Нет? Тогда завтра же делай, что тебе велено. И не вздумай сбежать из города или пойти в милицию! Все равно поймаем, а смерть покажется тебе счастьем по сравнению с тем, что мы с тобой сделаем! Я тебе уже говорил: тобой недовольны!" - Меня высадили в центре города, - продолжала Лена свой рассказ. - Я еле дотащилась домой. Хотела покончить с собой. И не смогла... А на следующий день с утра пошла в милицию и разыграла мерзкую сцену... Внушила себе, что это всего лишь спектакль, и мне надо сыграть роль. Я ведь училась когда-то в театральном... Через день в гримерной нашла конверт с сотней долларов. Я не потратила ни цента из этих денег... Больше я этих гадов не видела, думала, что все кончилось... И вот! - Лена, вы должны были понимать, что это только начало. Ведь должен быть суд! А вы - пострадавшая ... жертва... - Я как-то не думала об этом... - удивленно призналась девушка. - Должен быть суд? Что же теперь делать? - Положение веселое, - подытожил Андрей, - все это, скорее, похоже на западный боевик. - Вы мне не верите? - Конечно, верю. Чтобы придумать такое, надо быть Агатой Кристи! - А если все же пойти в милицию? - спросила девушка. - Надо подумать...Уж слишком нагло действуют, ничего не боятся... Неужели все дело в браконьерстве, в икре? - Не знаю. - А что значит - "тобой недовольны", - спросил Андрей. Кто вами недоволен? Чем? - Представления не имею. - Подумайте! - Думала уже не раз. Не могу понять, - ответила она. - Вы кого-то обидели? Кому-то отказали? Простите, возможно, здесь что-то интимное... Но это ключ ко всему... Чьето ухаживание... В ресторане... - Мне многие предлагали... Сами понимаете, какого сорта были предложения... - Ну, может быть, была любовь, потом расставание... Простите, я пытаюсь понять. - Любовь! Расставание! - горько усмехнулась девушка, Все это было, но в другой жизни. - И все же? Расскажите. - Нет, не то. Это было еще в Москве. Я - студентка театрального училища. Он - композитор. У меня первая любовь... А для него - обычный роман. Ушла из училища, поступила в другое, стала учиться на певицу... Надоела ему довольно быстро. Бросила учиться. Родители устроили скандал. А тут предложение - гастроли на юге. Так и попала сюда. Осталась, не могла вернуться... - Это он написал песню? - Да. - Все еще любите его? - Ненавижу!
