Фридрих Незнанский - Опасное решение
А еще в день прилета Александр Борисович с помощью того же Привалова нашел в Астрахани фирму проката автомобилей и взял там за свои кровные подержанную «тойоту» серебристо-серого цвета, как уверял его менеджер, в отличном состоянии.
После оглашения приговора прикрепленный к осужденному адвокат Петровичев буквально в последний день отведенного ему уголовно-процессуальным кодексом срока обжалования решения суда принес протест в апелляционном порядке. После ряда следственных действий уже городской суд, рассмотрев дело Калужкина, снял три эпизода, оставив в силе четвертый – обвинение в убийстве участкового уполномоченного майора милиции Грибанова. И приговорил к 12 годам строгого режима. И вот после этого адвокат внес протест уже в кассационном порядке в Судебную коллегию областного суда, и исполнение приговора снова временно приостановилось. Вероятно, и в последнем случае также еще «сработало» личное общение Грязнова с Приваловым и обещание последнего, данное им Вячеславу накануне возращения Грязнова из Астрахани в Москву. С этого и начнем, сказал себе Турецкий.
Явившись с утра пораньше в суд, он попытался добиться встречи с судьей, которая вела процесс, Эллой Серафимовной Санаевой, но ему ответили, что в течение ближайшей недели он не может рассчитывать на беседу, слишком много работы, а вот на будущей неделе… ему обязательно сообщат о такой возможности.
С судом ясно, все было сработано грамотно. Значит, придется обращаться в прокуратуру, где должны быть копии обвинительных заключений. А если начнется очередная тягомотина, тут уже потребуется включить в действие напор и энергию Кости Меркулова, заместителя генерального прокурора. Но Турецкий надеялся, что до этого не дойдет, он и сам еще мог оставаться в памяти руководства прокуратуры как недавний, относительно, конечно, первый помощник генерального прокурора. Да и на удостоверении была его фотография того времени, когда он носил мундир государственного советника юстиции третьего класса.
Вмешательства «высоких сил» не потребовалось. Ему удалось без особого труда получить разрешение на ознакомление с необходимыми материалами, находившимися в архиве прокуратуры. Отправившись туда, Александр Борисович собирался внимательно ознакомиться с обвинительным заключением и сделать для себя все необходимые выписки и пометки. А затем попытаться вернуться к тому, самому первому обвинительному заключению, в котором Калужкину инкриминировались целых четыре убийства. Турецкого интересовали метаморфозы, которые произошли в апелляционной инстанции, оставившей из четырех только одно преступление. Была ведь какая-то причина? Вот в ней и следовало разобраться: по какому принципу обвинения снимались? Это же не просто так, практически во всех эпизодах фигурировали похожие улики. Но где-то они суд не устроили, а в Грибановском деле – устроили, так получалось? «Теньденьсия!» – как говорится в известном анекдоте про наблюдательного чукчу.
Между прочим, Турецкий сразу понял, что в архиве ему повезло, он познакомился – так уж невольно получилось! – с очаровательной женщиной из этой «конторы», как он всегда непочтительно называл учреждение, в котором провел практически всю свою трудовую жизнь, достигнув при этом немалых высот и чинов. Людой звали кокетливую… Девушку?.. Дамочку?.. Причем самого заманчивого для опытного мужчины возраста – по его прикидкам, что-то между двадцатью пятью и тридцатью годами, но не задавать же жарко дышащей красотке столь невежливый и бестактный вопрос! Впрочем, «дышала» она, вполне возможно, и по причине довольно-таки тяжелой атмосферы в помещении, где пыль и духота составляли вреднейший из всех возможных коктейль.
Внимательный к женщинам, Александр Борисович отметил также, что в гораздо большей степени ее занимал не пристальный интерес москвича к уголовному делу, по которому уже вынесен приговор, а его собственное присутствие в подведомственном ей помещении, где она чувствовала себя хозяйкой. Люда ведь, как и он, знала о том, что исполнение приговора временно приостановлено, в связи с кассационной жалобой адвоката. И потому она не совсем понимала, зачем нужно было копаться в обвинении симпатичному мужчине, который поглядывал на нее и с нежным сочувствием, от которого что-то разливалось в животе, и с явно недвусмысленным любопытством. А уж чем кончается такое любопытство, ей было известно лучше, чем кому-либо другому. И она немедленно приготовилась ему помогать, как только он попросит об этом, а что обязательно попросит, она нюхом чувствовала. Причем помогать собралась исключительно по личной инициативе. На служебную необходимость в этом вопросе начальство ей не указывало.
Из нескольких случайных реплик, каждая из которых сама по себе, казалось бы, не несла никакой серьезной информации, Александр Борисович без труда выяснил, что эта стройная шатенка с очаровательной и, вероятно, модной здесь скобкой волос, а также полной грудью, которую она носила словно высокую правительственную награду, то есть с откровенным вызовом и гордостью, проживала в настоящий момент одна. Родители ее, сотрудники областной прокуратуры, уехали в подмосковный санаторий: отец – подлечить сердце, а мать – проследить за ним и не давать воли. И дочь их оказалась, таким образом, почти на целый месяц предоставлена сама себе. Ну и немного службе, поскольку летом суета в архиве прокуратуры несколько замирает. Опять же и напарница, пожилая тетенька Варвара Лавровна – существо доверчивое, тихое и на протест неспособное, ее и попросить об одолжении нетрудно, она всегда подменит.
Люда чем-то очень напомнила Турецкому Алевтину, Альку – не менее привлекательную дочь генерала из Минобороны, исполнявшую в «Глории» должность секретаря. Люда показалась ему такой же раскованной, правда, может быть, излишне смелой, но твердо уверенной в том, что ей должно принадлежать решительно все, на что падает ее взор. Что ж, это обычные в наше время издержки воспитания.
Вручая Турецкому папку с обвинительным заключением, она с таким интересом стала его разглядывать почти в упор, что Александр Борисович, несмотря на свою годами отработанную реакцию в подобных ситуациях, ощутил минутную слабинку. Но, тем не менее, привычно послав девушке в ответ вместе с легкой усмешкой понимающий взгляд, он подумал так: если уж на то пошло и правоохранительная власть, вкупе с судебной, не собирается ему помогать в установлении истины и справедливости, тогда он имеет все основания для того, чтоб хотя бы немного «насолить» этой власти, «застолбив», как говорится, прямо здесь, в ее анналах, свое временное присутствие.
Нет, конечно, у этой маленькой, но очень приятной мести было и одно неудобство, точнее, неловкость. И называлась эта «неловкость» Зиной. Однако милая женщина находилась в нескольких часах езды от Астрахани, и вряд ли бы кто-то специально задался целью донести до нее очередную сплетню об астраханских похождениях Саши. Тем более что сам Александр Борисович сообщать ей о своей прирожденной «мстительности» вовсе не собирался. К тому же у него был и еще один важный повод быстро и действенно завоевать расположение незамужней, как опять-таки легко выяснилось, Люды: он хотел бы не довольствоваться Славкиным пересказом, а самостоятельно прочитать первое обвинительное заключение, чтобы провести сравнительный анализ логических выводов местных следственных и судебных органов. А добыть те материалы в данный момент он смог бы с помощью той же Люды, у которой, как ему показалось, личные интересы и амбиции определенно превалировали над служебными. И, значит, стоило рискнуть, не спрашивая снова разрешения в секретариате: выйдет – не выйдет, к тому же отмщение уже само по себе довольно-таки сладкая штука.
Когда Александр Борисович закончил делать выписки по последнему приговору, а летний зной на улице достиг своего максимума и мало приспособленное к подобным погодным условиям помещение архива стало сравнимо с банной парилкой весьма непрезентабельного уровня, вот тогда единственной формой спасения могли стать лишь подходящие домашние условия, желательно с холодным, освежающим душем. В шутку высказанное предположение вызвало внезапный и вполне доброжелательный отклик со стороны сотрудницы архива, также изнывающей от зноя и, очевидно, еще и от неутоленных желаний. Оказалось, кстати, что спасение могло бы состояться в непосредственной близости от данного госучреждения, стоило лишь перебежать через раскаленную улицу вон в тот большой жилой дом с тенистым двором, укутанным кронами столетних, наверное, акаций. Да к тому же и обеденный перерыв был совсем уже близок. А где, между прочим, собрался провести его Александр Борисович? Но как же изумилась девушка, услышав, что он даже не удосужился узнать, где здесь можно пообедать! Разумеется, жарко, однако жара не является поводом для «зверского издевательства» над собственным драгоценным организмом! И тут же поторопилась добавить, что, по ее убеждению, есть масса способов поправить пошатнувшееся здоровье, к примеру, хорошей окрошкой с ледяным квасом из холодильника! Или мороженым – на десерт, с рюмочкой… хм, да, можно и хорошего коньячка – по контрасту: одно опаляет душу, а другое ее тут же охлаждает. Ох, да ну что вы, какие заботы! А, с другой стороны, куда нам без них, понятное дело, но ведь надо же и о себе иногда думать… Какое еще дело? Ах, он имеет в виду то, годичной давности? Он собирается идти и просить в секретариате новое разрешение на ознакомление с документами? Делать больше нечего? Господи, да какое там еще разрешение для хорошего человека?! Кому оно требуется? Ей, что ли?.. Вот юмор!.. Ну, конечно, гораздо разумней и полезней знакомиться с обвинительными заключениями именно в домашних условиях! Сию минуту!..
