Николай Новиков - Тень убитого банкира
- Скромность украшает человека, но, позвольте заметить, вы не скромничаете, а кокетничаете, потому как знаете, что я прав. Но кокетство это ведь неотъемлимая часть женской кра-соты, не так ли? Так, а посему я вас прощаю. Присаживайтесь в кресло и не обращайте внимания на мой, несколько согбенный, если можно так выразиться, вид. Конец зимы - начало весны са-мое раздолье для моего радикулита.
Настя села в кресло, плотно сдвинула колени, положила на них черную сумочка, а пластиковый пакет поставила у ног.
- Погода и вправду отвратительная,- сказала она.- Снег уже почти растаял, а до тепла еще далеко. Но, может быть, это утихомирит ваш радикулит?- она достала из пакета бутылку конь-яка "CAMUS", поставила на трехногий журнальный столик.
Консольский взял в руки бутылку, внимательно посмотрел на этикетку, потом вернул бутылку на столик и покачал головой.
- Дорогая штука. Боюсь, уважаемая Настя, я не заслуживаю подобного презента. Жаль, но что поделаешь. Уберите ее и ска-жите, зачем я понадобился издательству.
- Виктор Иванович, мы еще не дошли до такой степени де-мократии, чтобы гость уносил свою бутылку,- укоризненно сказа-ла Настя.- Раз уж я поставила ее на стол, значит, она уже не моя, так ведь принято в России?
- Совершенно верно, однако, вы ставите меня в неловкое положение, Настя. Разумеется, я не прочь отведать этот превос-ходный напиток, но в долгу оставаться не желаю. Пожалуйста, поведайте мне о цели вашего визита.
- Хорошо, Виктор Иванович. Наше издательство решило вы-пустить сборник подробных биографических очерков крупнейших российских бизнесменов и финансистов...
- Квочкин?- мигом догадался старик.
- Именно. Вы можете рассказать о том, каким он был в шко-ле? Как учился, вел себя, какие у него были способности, какие происшествия с ним случались? В общем, что-то необычное, инте-ресное для читателей, такое, о чем знаете только вы.
Старик насупился, безмолвно задвигал тонкими губами, а потом спросил:
- Это он вас послал?
- Не то, чтобы послал, он не возражал против нашей идеи, сказал, где учился, кто был его любимым учителем, вот мы и ре-шили обратиться к вам.
- И напрасно. Он был способным математиком, очень способ-ным. С золотой медалью закончил школу, с красным дипломом - университет, стал кандидатом. Мог бы стать академиком, но стал прохиндеем. Да-да, милая, я не ошибся. Даже не принимая во внимание бандитский промысел нынешних богатеев, как они гово-рят, "беспредел", смею вас уверить, что все эти люди - жулики и проходимцы.
- Но почему же,- возразила Настя,- если человек талант-лив, если он умело руководит банком, работает много, он может и зарабатывать много.
- Разумеется, милая, разумеется!- воскликнул Консольский.Та-лантливый, работоспособный молодой человек может и должен по-лучать в десять, даже в пятьдесят раз больше талантливого пен-сионера. Я имею в виду не себя, а тех ученых, которые просла-вили нашу страну, а теперь не могут работать. Но они, пресло-вутые новые русские, получают в миллионы, миллиарды раз боль-ше! И ведь никаких открытий не сделали, ничего ценного, чем страна могла бы гордиться, не создали. А богатеют за счет то-го, что ограбили других, в первую очередь - пенсионеров и де-тей. И что же получается? Единицы живут в раю, в большие госу-дарственные чиновники лезут, вы только посмотрите на их бан-дитские рожи! А миллионы - в нищете, в незаслуженной нищете: нет зарплаты, нет работы, бандиты бесчинствуют, дети летом от-дохнуть по-человечески не могут. Нам твердят: потерпите, но жизнь ведь у всех одна-единственная, другой уже не будет. Вот если бы все банкиры и прочие новоявленные богатеи положили се-бе твердую зарплату, разумную, а все остальные деньги отдавали бы государству...
- То количество государственных чиновников, машин, дач, санаториев и квартир улучшенной планировки резко увеличилось бы,- с улыбкой сказала Настя.- Значит, вы не хотите говорить о своем знаменитом ученике, Виктор Иванович?
Консольский, утомленный длинной речью, отдышался и серди-то отрезал:
- Нет. Извините, но коньяк я не заслужил.
- Ну и ладно. Несите рюмки, Виктор Иванович, попробуем коньяк. Он, действительно, дорогой, уносить его, действитель-но, неприлично, но попробовать-то можно. Это из запасов глав-ного редактора. Авторы и переводчики приносят иногда, а он ставит в сейф... Выделил бутылку, чтобы я уговорила вас. Ну, не получилось, так и не надо.
Взгляд Консольского потеплел.
- Вы огорчены моим отказом, Настя?
- Если честно, я догадывалась, что так получится. Знаете, что я обнаружила? У крупных банкиров и промышленников нет ни друзей, ни знакомых. Есть люди, которые зависят от их располо-жения, они, конечно, хвалят своих покровителей, и есть люди, которые терпеть их не могут, даже если и были когда-то зака-дычными друзьями. Жалко, но книга, наверное, не получится. А мы так надеялись издать бестселлер, поправить свои дела.
Консольский достал из нижнего ящика книжного шкафа две хрустальные рюмки, сполоснул их на кухне, поставил рядом с бу-тылкой. Какой же мужчина, будь ему даже не шестьдесят восемь, а все девяносто, откажется выпить с такой красивой девушкой? Но с другой стороны, хотелось чем-то отблагодарить не просто красивую, а еще и умную, понятливую гостью.
- Вы позволите?- спросил Консольский, с виноватым видом показывая на бутылку.
- Конечно, Виктор Иванович. Выпьем по рюмочке, и я пойду огорчать главного редактора. Но он заслужил этого, не надо бы-ло издавать всякие глупости и скупиться на гонорары нужным ав-торам.
- Что, очень плохи дела вашего издательства?- поинтересо-вался старик, наполняя рюмки золотистым напитком.
- Очень,- кивнула Настя.
- А что это за название: "Свет и тьма"? Несколько стран-ное для книжного издательства.
- Такое придумали наши начальники. "Свет" - это любовная серия, душещипательные женские романы, "Тьма" - детективы и триллеры. На обложке двухцветная эмблема: на светлой стороне счастливые влюбленные, на темной бандит с пистолетом,- объ-яснила Настя.
Французский коньяк показался Консольскому поистине бо-жественным напитком. Старик пил мелкими глотками, блаженно щу-рясь и одобрительно кивая. О своем лучшем ученике он по-преж-нему не вспоминал, но с удовольствием принялся рассуждать о законе сохранения вещества, применительно к деньгам. Настя внимательно слушала, иногда поддакивала. Когда рюмка опустела, Консольский уверенно наполнил ее снова, предложил Насте, но она отказалась, поскольку едва пригубила то, что было налито. Когда хозяин расправился и со второй порцией коньяка, в рюмке
Насти было еще больше половины, однако, она поставила ее на столик и встала с кресла.
- Спасибо, Виктор Иванович, за гостеприимство, за инте-ресный разговор, но мне пора.
- Ради Бога, Настенька, милая, не уходите так скоро!- взмолился старик.- Я давно уже не чувствовал себя так прекрас-но, даже радикулит не беспокоит. Погостите хотя бы еще полча-сика, вон и рюмка ваша почти полная.
- Извините, но мне пора,- решительно ответила девушка.
- Как жаль, что я ничего не могу для вас сделать. Поверь-те, ради того, чтобы задержать вас хотя бы ненадолго, я согла-сен говорить о Квочкине, уже согласен, однако же, ничего осо-бенного не могу вспомнить. Ну, был он способным мальчишкой, занимался в математическом кружке, уже в шестом классе спраши-вал об интегралах и дифференциалах, я, разумеется, помогал, рекомендовал необходимую литературу. И все. Он был, как гово-рится, "вещью в себе". Упрямый и молчаливый.
- Вспомнила,- неожиданно сказала Настя.- Раз уж я пришла к вам, есть одно дело, в котором вы можете оказать мне содейс-твие. Если, конечно, захотите.
Вовремя сказала, потому что по виду старика нетрудно было предположить, что он готов был пробежать стайерскую дистанцию, забыв о радикулите, если бы это задержало прекрасную гостью.
- Говорите, Настенька, я с удовольствием, если, разумеет-ся, это в моих силах.
- Я знаю, Виктор Иванович, Квочкин с огромным уважением относится к вам и готов выполнить любую вашу просьбу. Но вы ни о чем его не просили, даже отказывались от его помощи. И я по-думала... У меня есть друг, журналист, недавно он написал от-личный роман. Если бы вы попросили Виталия Даниловича прочи-тать его, он мог бы дать деньги на издание книги,- при упоми-нании о Квочкине лицо старика обмякло, в глазах исчез недавний блеск, но девушка продолжала.- Я подумала так потому, что Квочкин в прошлом году помог писателю Бородачеву выпустить его бездарный роман. И потом не раз говорил в интервью, что если увидит хорошую рукопись, поможет автору. А то, что написал мой друг - это настоящая литература, я ведь редактор, понимаю в этом, но издать его роман сейчас невозможно.
- О времена, о нравы...- пробормотал старик.- Издатели не могут издать хороший роман...
- Именно, не могут. Вы же видите, что продается на лотках и в книжных магазинах. Детективы, женские романы. Да и то ма-ленькими тиражами. Но Квочкин может помочь, если вы попросите.
