Лев Корнешов - Проводы на тот свет
- Ты скажи, Игорь Владимирович, - задал прямой вопрос Ставров, когда, по твоим подсчетам, удастся все решить? И сколько ещё надо? - Он выразительно пошевелил пальцами, словно считая дензнаки.
- Не хочу сильно обнадеживать, но думаю, месяца через два удастся оформить. А что касается вашего второго вопроса...
Игорь Владимирович задумался, что-то прикидывая в уме.
- Нужны ещё две подписи... Каждая стоит не менее десяти тысяч баксов... Да тем, кто понесет бумаги и будет их соответственно рекомендовать, ещё по тысяче. Вот и считайте - примерно двадцать две-двадцать пять штук...
- Много, очень много, - с раздражением сказал Брагин. - Если сложить вместе все, что мы потратили, можно новый городок построить.
- А мы и будем строить... городок. Только для мертвых. И я уверен. если нам удастся добиться своего - все окупится. Кладбище будет расположено рядом с городом - станут платить любые деньги, чтобы заполучить там местечко для захоронения.
- Так-то оно так... Но все расчеты строятся, прости меня Игорь Владимирович, на соплях: если бы, да кабы...
Ставров и Брагин не скрывали раздражения. Игорь Владимирович в который раз подумал, что с такими сподвижниками не дело делать, а на завалинке сидеть, на солнышке греться. Впрочем, недолго осталось их терпеть... И он словно наяву увидел взлелеянное в мечтах новое кладбище: ровные, экономно спланированные участки, прямые аллеи из березок и кленов, удобные подъезды, дорожки из темно-красного гравия, красивые оградки на могилках - никаких временных, только по эскизам, разработанным хорошими дизайнерами, часовня в центре с позолоченным крестом. Памятники на могилах, конечно, эстетичеСки выдержанные - никакой отсебятины, пусть люди приходят на клаДбище полюбоваться надгробиями, а заодно и местечко себе присматривают. А рядом с погостом, как в старину кладбища называли, мастерские, где можно будет бы заказать и ограды, и могильные плиты, и памятники. И теплицы-оранжереи будут, где примут заказы на венки - дорогие, и подешевле, и цветочки на могилках посадят и польют их. А отдельный участок кладбища - для очень богатых. Там и размеры могил - не полтора квадратных метра, не узкая щель, куда и гроб не просунуть - другие. И родственные захоронения предусмотрены. И гробы будут выставляться не на табуретках, а на красивом постаменте, к которому можно подъезжать на машинах - открыл стекло, посмотрел на дорогого покойного, попрощался с ним и кати дальше...
Еще Игорь Владимирович планировал всю обслугу кладбища, всех этих землекопов и могильщиков одеть в строгие комбинезоны, а в непогоду - в куртки с эмблемой: старик Харон на ладье с веслом.
Все уже прикинул, продумал Игорь Владимирович, до мельчайших деталей. Оставалось только сделать...
- Ты о чем задумался, Игорь? - спросил Брагин. - Баксы, конечно, выделим, никуда не денемся. Раньше проще было: у одних - власть, у других деньги. А сейчас те, у кого власть, хотят иметь и деньги.
- Иначе зачем им власть? - откликнулся Благасов. - Они для того и прорываются к власти, чтобы иметь деньги.
В зал ресторана вошли двое мужчин в куртках, не по сезону просторных, с капюшонами, надвинутыми на глаза. Официант торопливо пошел к ним: не положено в ресторан входить в верхней одежде.
- Сгинь! - сказал один из вошедших официанту и коротким прямым ударом в челюсть сбил его с ног. Незваные гости распахнули куртки...
Благасов сориентировался быстрее своих компаньонов и сполз под стол, а Ставров и Брагин продолжали сидеть, не предполагая, что сейчас должно произойти. Расстреливать их из автоматов было очень удобно - все на виду, расстояние - десяток метров. И киллеры стреляли короткими очередями, спокойно, наверняка. Один из них чуть повел стволом, чтобы зацепить и того, под столом... На минуту ресторанный зал превратился в ад: грохот очередей, едкий пороховой дым, звон битого стекла и посуды, истошные женские вопли на кухне и в раздаточной. Бармен своевременно нырнул под стойку, его не заметили или он был стрелкам не нужен.
Автоматные очереди сбили Ставрова и Брагина со стульев, они лежали на полу, и смерть их была настолько очевидной, что киллеры не стали даже расходовать патроны на контрольные выстрелы. Во всяком случае, они не приблизились к столику, за которым только что мирно беседовали трое компаньонов, и это спасло Благасова...
Отстрелявшись, киллеры быстро, не без суеты, пошли к выходу. На парадной лестнице они столкнулись с охранниками бизнесменов, которые торопились на выстрелы. Однако охранники, очевидно, решили, что эти двое спасаются от пальбы и не задержали их...
Контракт на розыск убийц...
Алексей Костров, специальный корреспондент популярного еженедельника "Преступление и наказание", бился над трудной задачкой: как жить дальше. Был уже вечер, он только что пришел с работы и ему предстояло решить пойдет ли он на эту работу, в редакцию, завтра.
Алексей поставил на стол бутылку коньяка и задумчиво рассматривал её. Бутылка была выставлена для настроения - Алексей после одного прискорбного для себя случая в одиночку не пил. Он холостяковал - жену, Татьяну, увел близкий приятель, она ушла к нему, в порядке компенсации за моральный ущерб отказавшись от своей половины двухкомнатной квартиры. Впрочем, её благородство было весьма относительным: Костров получал квартиру только на себя одного, когда работал "важняком" в городской прокуратуре. "Окрутив" Алексея, Татьяна переселилась к нему. Как легко переехала - так же легко, без волнений, и съехала...
Костров изучал бутылку и крыл себя последними словами. Наградил же Бог характером! Из прокуратуры вынужден был уйти, потому что не сработался с начальством. В эпоху всеобщих потрясений, в которую вступила Россия вместе с реформами, иметь свое собственное мнение, отличное от мнения руководства, нежелательно. Кострову так и сказали, когда он в очередной раз потребовал возбудить Уголовное дело против известного банкира...
"Что же, на свободу с чистой совестью" мрачно пошутил Костров. Хорошо, что у него были контакты с журналистами из "Преступления и наказания" иногда делился с ними информацией, изредка сам пи сал заметочки в еженедельник, так как главный редактор придерживался мнения, что в эпоху всеобщей грамотности крапать бумагу каждый дурак умеет, а вот писать со знанием дела могут только узкие специалисты-профессионалы.
Костров предположить не мог, что газета тоже живет по правилам: это можно, а вот про это ни-ни. Он писал довольно удачно, публиковался часто: у него было много старых друзей среди милицейских и прокурорских, которые подбрасывали информацию, могли вывести на следочки, которым другим журналистам было не заметить и про них не узнать.
И надо же, он опять прокололся на злополучном банкире. По старым и новым материалам написал о нем материал под рубрику "Расследование". Банкир, Игнатий Рудольфович Березкин, провернул многомиллионную аферу с вкладами доверившихся ему граждан. Граждан он разорил, они ещё не знали об этом, но их уже было не спасти. Костров хотел только одного - отправить банкира на скамью подсудимых.
Но... главный редактор приказал стереть статью в компьютерной памяти, а Кострову напрочь, наглухо забыть о ней. Оказалось, что банк Березкина один из учредителей еженедельника...
Костров популярно объяснил главному, кто он. В ответ главный, не теряя хладнокровия, предложил ему взять отпуск за свой счет и больше не возвращаться. Вот теперь и сидел Алексей в компании с бутылкой коньяка, к которой так и не притронулся, думал горькую думу: что дальше? Он не сомневался, что найдет работу в другой газете, у него уже есть журналистское имя, а издания яростно конкурируют, живьем и без соли съедают друг друга. Но было обидно, что указали на дверь: "извольте выйти вон". Мысль о том, чтобы извиниться - повиниться, у Алексея не появлялась. Он знал, что прав, а в таких случаях не расшаркиваются, не являются с повинной.
Раздумья Алексея прервал телефонный звонок. Он бросил взгляд на определитель - высвечивался совершенно незнакомый номер.
- Алексей Георгиевич? - поинтересовался женский голос.
- Он самый, - без особой теплоты ответил Алексей.
- Мне необходимо с вами встретиться. Срочно. - Судя по тону, неожиданная собеседница не привыкла к отказам.
- Кто вы? Извините, мадам или мадемуазель, не знаю, в каком вы женском статусе, - съязвил Костров,. - но вы забыли представиться.
- Ольга Ставрова, прошу любить и жаловать. Но мое имя и фамилия вам ничего не скажут.
- Как вы узнали мой номер телефона? В телефонном справочнике его нет...
- Мне его дал Андрей Иванович Юрьев. Э то он рекомендовал мне встретиться с вами.
- Это ещё кто такой? - удивился Алексей.
- Юрась.
- Извините, как-то у меня не ассоциировался Андрей Иванович Юрьев, Алексей проговорил это не без иронии, - с Юрасем. Что же, авторитетные у вас знакомые...
Андрей Юрьев по кличке Юрась был одним из известных московских авторитетов.
