Карл Вадасфи - Пропавшая без следа
– Мистер Симмонс? – обращается ко мне офицер, сидевший за рулем.
– Да, Джон Симмонс, – отвечаю я. – Моя девушка… невеста, сегодня вечером я собирался сделать ей предложение, это Дженни Майклз, была со мной, но потом куда-то исчезла, я уже все вокруг обыскал. – Я изо всех сил стараюсь все подробно объяснить им, но начинаю волноваться еще больше, заметив их подчеркнутое спокойствие. – Вы должны помочь мне найти ее.
– И мы поможем вам, мистер Симмонс, непременно поможем, – говорит водитель полицейской машины. – Вы говорите, ее зовут Дженни Майклз?
– Да.
– Какой у нее адрес?
– Сандерс-Роуд, 4, Сент-Элбанс.
– Как она выглядит?
– Каштановые волосы чуть ниже плеч, стройная, рост около ста семидесяти пяти сантиметров, загорелая кожа. На ней синие джинсы и бежевая рубашка.
Они по-прежнему ничего не предпринимают. Я уже не в силах сдерживать волнение.
– Я пытался дозвониться до нее. У нее с собой мобильный, но даже автоответчик выключен. Такого раньше никогда не было.
– А какой у нее номер? – спрашивает офицер.
Я называю номер.
– Как давно вы знаете мисс Майклз?
– А какое это имеет отношение к тому, что произошло? – огрызаюсь я и лишь тогда понимаю, что этого не следовало делать.
– Вы можете спокойно отвечать на мои вопросы, сэр?
– Конечно. Простите. Я просто хочу, чтобы вы помогли мне найти ее.
– Тогда четко отвечайте на вопросы, чтобы мы могли начать поиски.
Я почти уверен, что второй офицер, сидящий на пассажирском сиденье, насмешливо фыркает. Но я говорю водителю:
– Три недели.
– Это слишком короткий срок, чтобы хорошо узнать другого человека и решиться сделать предложение, – говорит офицер с пассажирского сиденья.
– Но только не для нас, – отвечаю я. – Мы счастливы вместе.
Он кивает в ответ:
– Конечно, сэр. – В голосе мерзавца звучит неприкрытый сарказм, но сейчас мне очень нужна их помощь, и я удерживаюсь от соблазна огрызнуться в ответ.
– Назовите ваш адрес и номер телефона.
Я диктую ему свой адрес, а также номера домашнего, рабочего и мобильного телефонов.
– Я вернусь через пять минут, – говорит водитель, а затем снова усаживается в машину.
Мы с другим офицером некоторое время стоим молча. Я некоторое время не свожу глаз с полицейского, который, сидя в машине, с кем-то разговаривает по рации, а затем перевожу взгляд на офицера рядом со мной. Он молчит, но неотрывно смотрит на меня. Даже не глядя на него, я чувствую его назойливое внимание. Мне хочется поскорее отделаться от него и в одиночестве постараться разобраться в своих мыслях.
Голос полицейского выводит меня из задумчивости.
– Сэр, мисс Майклз заходила в здание?
– Да… Нет… Я подумал, что она зашла внутрь, когда вернулся и не обнаружил ее в машине. – Все это казалось мне абсолютно бессмысленным. – Я не знаю, – признался я.
– Вы с кем-нибудь разговаривали? Возможно, кто-нибудь видел ее?
– Нет. Да. В туалете. – Я вытираю ладонью пот, выступивший на лбу. – А что, если ее похитили?
– Если произошло нечто подобное, это зафиксировали бы камеры видеонаблюдения.
– Я не подумал об этом. – Надежда. Да, теперь у меня в душе затеплилась надежда. – Отправляйтесь и разыщите ее. Прошу вас. – Он не сдвинулся с места. – Прошу вас, – повторил я, повысив голос.
– Вам надо проявить терпение, сэр. – Скрестив руки на груди, полицейский отступил назад, ясно давая понять, что не стоит его торопить.
Наш разговор прерывает звук резко захлопнувшейся дверцы полицейской машины. Офицер, сидевший за рулем, подходит к нам и шепчет что-то на ухо своему коллеге. Его напарник в ответ удивленно вскидывает брови.
Что-то здесь не так.
– В чем дело?
Водитель отвечает:
– Вам известно, сэр, в какие неприятности вы можете угодить, заставляя полицию напрасно тратить время?
– Что? – спрашиваю я. О чем они говорят?
– Заставляя полицию заниматься пустяками, вы совершаете уголовное преступление.
– Я знаю. За кого вы меня принимаете? – Мое сердце вот-вот разорвется от волнения. Я жадно ловлю ртом воздух. – Я не понимаю, что вы имеете в виду?
– Перестаньте, сэр. – В разговор снова вступает напарник первого полицейского, этот язвительный мерзавец. Я позвал их, нуждаясь в помощи, а они так себя ведут.
– Если ее похитили, они сейчас скрываются от нас.
– Если? – снова раздается голос нахального полицейского.
– Вы должны найти ее. Это все очень серьезно! – Я едва не схватил его за отвороты куртки. Вот негодяй!
– Мы не станем этим заниматься. Если только вы не дадите нам номер телефона, который существует на самом деле.
– Что вы говорите?
– Номер мобильного телефона Дженни Майклз, который вы нам дали, не существует.
Нет. Нет.
– Это просто невозможно. Немыслимо. – Я достаю телефон из кармана и снова нахожу сохраненный в памяти номер Дженни. – Этого не может быть, – повторяю я, дожидаясь, когда прозвучат гудки, чтобы доказать им свою правоту, и что они лишь впустую тратят время, играя со мной в какие-то нелепые игры и ставя под угрозу жизнь Дженни.
Дурацкий телефон не торопится. Полицейские пристально смотрят на меня, пока я дожидаюсь гудков. Мне отчаянно хочется, чтобы они перестали на меня таращиться. Я хочу завопить во весь голос, чтобы они убирались, куда подальше. Но мне по-прежнему необходима их помощь, и я сдерживаю себя.
Капли пота стекают со лба мне на нос. Я вытираю их ладонью и в этот момент слышу, как в трубке раздаются три звуковых сигнала и автоматический голос. Я опускаю руку с телефоном и в оцепенении смотрю на экран.
Номер не существует.
Нет.
– Это невозможно, – говорю я. – Я звонил по этому номеру всего полчаса назад.
– Ну конечно же.
Полицейские, судя по всему, едва сдерживают смех, но я смог лишь беспомощно покачать головой, не в силах ответить им, умоляя поверить мне.
У меня в голове все перепуталось. Чьи это проделки? И что вообще происходит? Я не знаю. Моя голова готова лопнуть от наплыва мыслей. Кажется, я вот-вот потеряю сознание. Мне необходимо сесть. Я распахиваю дверцу машины и падаю на пассажирское сиденье, где сидела Дженни. Мои плечи бессильно опускаются, словно кто-то изо всех сил ударил меня в живот. Я ощущаю очертания тела Дженни в кресле, словно она оставила для меня напоминание о своем существовании. Полицейские что-то говорят, но я не слышу их. В моих ушах навязчиво звучит глухой шум. Больше ничего не осталось. Абсолютно ничего.
Один из офицеров щелкает пальцами у меня перед глазами, чтобы привлечь мое внимание. Не знаю, сколько времени я находился в этом полубессознательном состоянии. По всей вероятности, несколько секунд, но мне кажется, что я провел в этом кресле целый день.
– У вас серьезные неприятности, понимаете?
Я киваю в ответ, не в силах говорить. Я бросил попытки объяснить ему, что он совершает ужасную ошибку, не веря мне и тем самым подвергая опасности жизнь Дженни. Мысли вихрем проносятся в моей голове. Что станется с Дженни, если они не помогут? Что будет с нами? Офицер говорит, что мне позвонят из полиции и, скорее всего, мне придется предстать перед судом.
Но сейчас мне абсолютно все равно. Я могу думать лишь о Дженни, о ее беспомощности, где бы она ни находилась. И о собственной беспомощности перед лицом обстоятельств.
– Мы свяжемся с вами в самое ближайшее время.
Я с трудом вылезаю из машины, когда полицейские уходят, чувствуя себя крохотным муравьем посреди поля. Я и понятия не имею, что теперь делать. Куда мне идти? Я словно маленький ребенок, потерявший родителей в огромном супермаркете, только рядом со мной нет взрослых, которые позаботятся обо мне и помогут унять боль одиночества.
Я обхожу машину и усаживаюсь за руль. Мое тело тяжелое, как свинец, втискивается в сиденье, и я безвольно опускаю голову на грудь. Я обхватываю ладонями руль, мои пальцы снова прикасаются к его кожаной обивке. Я бросаю взгляд на свои расцарапанные в кровь ладони. Мне хочется изо всех сил впиться пальцами в руль, но у меня нет сил. Моя грудь вздымается, когда я с шумом вдыхаю воздух.
– Где же ты, Дженни?
Я поворачиваю голову налево и представляю ее рядом с собой. В моих воспоминаниях она улыбается и спрашивает, почему я так пристально на нее смотрю. Я улыбаюсь в ответ. Мне нечего ей ответить, всему виной ее ослепительная красота. Я представляю ее, но не вижу. Потому что ее уже нет рядом со мной.
Я завожу мотор и выезжаю с парковки, не представляя, куда направляюсь. Я оказался в полной темноте, как тот юрист из «Женщины в черном», и мне страшно.
Я вдруг понимаю, куда мне надо ехать. Если она и могла куда-нибудь отправиться, если все-таки решила подшутить надо мной, то, скорее всего, именно туда. Возможно, я подъеду к театру, а она будет стоять там, смеясь надо мной. Возможно, мы обнимемся, и все будет как прежде. И возможно, я сделаю ей предложение, и она согласится выйти за меня.
