Эдвин Коннел - Я должен был ее убить (Месть с того света)
3.
Я и подумать не мог, что это вызовет у Эллен такую реакцию. Она взглянула на меня с холодом, прежде мне совершенно незнакомым. О бархатных перчатках больше не могло быть и речи.
- Ты с ума сошел? - закричала она срывающимся голосом. - Большая глупость тебе не могла прийти в голову?
- Подожди минутку, любовь моя. - Ее резкий тон и обидные слова заставили меня впервые за нашу совместную жизнь реагировать жестко. Я готов был бороться. - Что ты видишь тут глупого?
- Могу сказать! - Она пренебрежительно посмотрела на меня. - Кто такой Гордон Маккей? Ты упоминал о нем несколько раз и он, возможно, симпатичный парень, но кто он такой?
- Ну, он лучший на нашем курсе. Все адвокатские конторы Нью-Йорка стремятся заполучить его. Каждый, кто хотя бы однажды имел с ним дело, знает, что он обладает исключительными способностями в области юриспруденции. Все на нашем курсе были бы в восторге от возможности работать с ним или на него. Я чувствую себя польщенным и считаю, что он оказал мне честь, пригласив меня.
- Все это хорошо и прекрасно. Но кто он такой?
- Ты имеешь в виду его положение в обществе? Никто. Он почти из такой же среды, как и я. - Я подождал, что она на это скажет, но она молчала. Послушай, Эллен, - продолжал я, - я ведь всегда намеревался работать самостоятельно. Я хочу стоять на собственных ногах.
- И с моими деньгами, конечно. - Эллен взглянула на меня с гневом и презрением, как на прислугу, плохо выполнившую свою работу.
Итак, она, наконец, сказала это. Я ощутил свое второсортное происхождение, как петлю на шее. Тот факт, что Эллен в сущности была права, не смягчал удара. Я впервые ясно и отчетливо осознал, что она держит меня в руках.
Будь у меня хотя бы капля гордости и смелости, это могло стать самым подходящим моментом дать ей понять, что я буду поступать так, как считаю нужным, а если это её не устраивает, хлопнуть дверью.
Я почти сделал это, но затем остановился.
Я стоял и молча смотрел на нее. Я пытался собрать все свои силы, чтобы сделать то, что должен был сделать. Но я заколебался. Эллен смотрела на меня вызывающе, уверенная в своей победе. Она слишком хорошо знала, что я не отважусь на столь решающий шаг. Когда она убедилась, что я опять в её власти, то подошла ко мне и взяла за руки.
- Любимый, - сказала она нежно, - я не подумала, что говорю. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и желаю тебе только хорошего. Все, что есть у меня, принадлежит тебе, ты же знаешь.
Она сжимала мою руку, и я не смог освободиться, хотя чуть не лопался от бешенства и стыда.
- Это был такой удар, любимый, - продолжала она. - Если бы ты знал, какие планы я строила для тебя - для нас - ты бы смог меня понять.
- Что это за планы?
- Собственно, я пока не хотела говорить тебе, - ответила она со своей улыбкой, которую все находили такой ласковой, такой любезной и обворожительной. - Это должно было стать своего рода подарком к окончанию университета. - Она крепче сжала мои руки, чтобы подготовить меня к сюрпризу.
Я почувствовал этот нажим не на руках, а на своем горле. Петля затягивалась.
- Недавно, - продолжала она, - я была у Горация Скотта по одному небольшому юридическому вопросу. Ты ведь знаешь, кто он такой - компания "Девью, Скотт, Бромли и Андреас". Гораций - настоящий клад. Сколько я себя помню, он всегда вел дела моего отца и мои. Во всяком случае, я тогда рассказала ему о тебе, как блестяще ты учишься в Академии права, и что скоро заканчиваешь курс. Короче говоря, он сказал, что хочет как можно скорее поговорить с тобой и предложить начать карьеру в его фирме. Разве это не фантастика? Теперь ты понимаешь, что эта смешная затея с Гордоном Маккеем явилась для меня ударом? После того, как я положила такое грандиозное начало твоей карьере?
Я встал и начал искать сигареты. Я был так взбешен, что понадобилось некоторое время, чтобы собраться и иметь возможность говорить связно.
- Ты считаешь возможным делать что угодно, вообще не спрашивая моего мнения, - крикнул я. - Великий Боже, кто я, в сущности? Инструмент, которым ты можешь вертеть, как захочешь? Я знаю, что ты меня содержала эти три года, и я тебе премного благодарен, но я был убежден, что однажды это кончится - как только я начну работать. И я не хочу, чтобы так продолжалось. Я верю, что из меня выйдет неплохой адвокат, и рано или поздно я смогу тебе все вернуть.
- Но, любимый, я ведь только хотела...
- Неужели тебе никогда не приходило в голову, - прервал я, - что у меня тоже могут быть собственные планы? Что мне вовсе неинтересно работать с Горацием Скоттом? Тебе не пришло в голову спросить меня, прежде чем разговаривать с ним? Ведь это моя жизнь, понимаешь? По крайней мере, до сегодняшнего дня я так думал.
Хотя я в самом был взволнован, но чувствовал, что мои слова звучали неубедительно. Это была фальшивая обида разоблаченного конформиста. И самое худшее: Эллен это знала. Она все ещё смотрела на меня, но в её взгляде теперь сквозило такое же презрение, как прежде.
- Ты ошибаешься, Джефф, - сказала она. - Я вовсе не пытаюсь управлять твоей жизнью. Я люблю тебя и хочу тебе помочь, насколько это в моих силах. Каждый пользуется связями, которые у него есть. Я подумала, что Гораций смог бы тебе помочь, и поэтому просила его. Держу пари, что твой высокоодаренный друг Маккей, делая тебе свое грандиозное предложение, тоже прежде всего рассчитывал на твои связи.
- А если и так? - резко ответил я. - Ведь каждый так делает, ты только что сама сказала.
Эллен встала, расставила ноги как боксер, который готовится к последнему удару.
- Значит ты твердо решил принять его предложение? - спокойно спросила она.
Я на миг заколебался.
И этого мига было достаточно. Эллен знала, что ей стоит лишь шевельнуть пальцем, чтобы сломить мое сопротивление. И она это сделала.
- Ну, прекрасно, - сказала она. - делай, что хочешь. Но я не буду принимать участия. Я не допущу, чтобы мои друзья были шокированы. Подумай хорошенько, Джефф, тебе придется пройти свой путь одному. - И после короткой паузы добавила: - Подумай также, что скажет твой добрый друг Маккей, когда заметит, что клиенты не стоят в очереди перед вашей конторой, и что ты такое же пустое место, как он!
Больше всего меня поразило не столько то, что она сказала, сколько то, как она это сказала. Она была намного хладнокровнее меня, и её удары попадали в цель, так как она наносила их с высокомерием. Не знаю, чувствовали ли вы себя когда-нибудь таким же идиотом. Во всяком случае, это потрясающий опыт. Я дважды за тот вечер потерпел поражение. Может быть, мне хватало храбрости на войне, когда я бесстрашно встречал все опасности, но по характеру я человек слабовольный. Мне просто нечего было возразить.
Эллен вторично сделала красивый жест: как победитель, разгромивший своего противника, подошла ко мне и обняла меня за шею.
- Не обижайся, любимый, - сказала она. - Ты ещё увидишь, что я права. Лучше всего держаться своих друзей. Своих добрых друзей.
Она имела в виду совсем другое, и я уже тогда знал это. Она не хотела, чтобы рядом был третий. Гордон был для неё соперником. Если мы достигнем успеха, она потеряет свою власть надо мной. Она хотела держать поводья в своих руках одна. Она хотела неограниченно распоряжаться мной и моей карьерой.
Ночью в постели Эллен была очень озабочена тем, чтобы я заснул удовлетворенным. Совсем как в наш медовый месяц. На следующий день я сказал Гордону:
- Очень мило с твоей стороны, но большое спасибо, - и после защиты и выпускных экзаменов поступил на работу к "Девью, Скотту, Бромли и Андреасу ".
4.
Контора фирмы "Девью, Скотт, Бромли и Андреас" располагалась на углу Брод - и Уолл - стрит, в центре квартала, в котором форменным образом пахло деньгами, и где гонорары адвокатов были фантастически велики. Практика строилась на делах крупных компаний и дела шли отлично. Фирма управляла немалым количеством недвижимости и вела текущие юридические дела значительного числа состоятельных людей.
Это было настолько солидное и уважаемое заведение, что меня взяли на работу не столько в интересах дела, сколько чтобы не рассердить или даже не потерять видную клиентку.
Впрочем, Эллен и в ещё большей степени её отец хотя и были крупными клиентами, но их потеря не привела бы к катастрофе. Это была скорее своего рода дружеская услуга со стороны Горация Скотта, который после смерти Тома Девью возглавлял фирму. С тех пор, как мистер Вильямс переехал в Ла-Джоллу, Гораций считал себя опекуном Эллен.
Несмотря на все это, он с самого начала ясно дал понять, что меня взяли на работу ещё и потому, что считают многообещающим молодым человеком, который обязательно должен оправдать его ожидания. Мне отвели отдельный кабинет и дали секретаршу, и я тотчас погрузился в изучение юридических проблем денежной элиты.
Мою секретаршу звали Френсис Харрис и она была ближайшей подругой Эллен.
Френсис и Эллен были ровесницами и выросли вместе. Они обе учились в Вассаре, и были очень близки. Незадолго до моего дебюта в качестве адвоката внезапно от инфаркта умер муж Френсис, Брюс Харрис, и этот удар довел её до отчаяния. Такая ситуация была как будто создана специально для Эллен. Та немедленно подключилась и все взяла на себя. Френсис даже несколько недель жила у нас.
