Агата Кристи - Изумруд раджи (сборник)
– Если вы предоставите дела мне, мадам, – с почтением заявил он, – то все будет устроено наилучшим образом.
Каждую неделю он приносил ей отчет о домашних расходах, и их общая сумма оказывалась на удивление маленькой. В доме было всего две служанки – кухарка и горничная. Они отличались приятными манерами и очень хорошо справлялись со своими обязанностями, но именно Квентин управлял домом. Иногда на столе появлялась дичь и домашняя птица, что вызывало у миссис Сент-Винсент озабоченность. Квентин ее успокаивал. Их присылали из загородного поместья лорда Листердейла, «Кингз-Чевиот», или с его болот в Йоркшире. «Это давний обычай, мадам».
В глубине души миссис Сент-Винсент сомневалась, что отсутствующий лорд Листердейл согласился бы с этими словами. Она была склонна подозревать, что Квентин узурпировал права своего хозяина. Было ясно, что они ему очень нравятся и что, по его мнению, для них он готов на что угодно.
Заявление Руперта пробудило любопытство миссис Сент-Винсент, и она попыталась кое-что узнать во время следующей беседы с агентом по сдаче дома, упомянув о лорде Листердейле. Седовласый старый джентльмен с готовностью ответил на ее вопрос. Да, он находится в Восточной Африке и живет там последние полтора года.
– Наш клиент – довольно эксцентричный человек, – сказал дворецкий, широко улыбаясь. – Он уехал из Лондона самым необычным образом, как вы, наверное, помните. Ни слова никому не сказал. Газеты ухватились за эту историю. Скотленд-Ярд даже провел расследование. К счастью, из Восточной Африки было получено письмо от самого лорда Листердейла. Он передал своему родственнику, полковнику Карфаксу, полномочия на ведение дел. Именно последний ведет все его дела. Да, боюсь, это довольно эксцентрично. Но он всегда очень любил путешествовать по диким местам и, вполне вероятно, еще много лет не вернется в Англию, хоть он уже не молод.
– Несомненно, он не так уж стар, – возразила миссис Сент-Винсент, вдруг вспомнив грубовато-добродушное бородатое лицо, напоминающее моряка елизаветинской эпохи, которое однажды видела в иллюстрированном журнале.
– Средних лет, – ответил седовласый джентльмен. – Ему пятьдесят три, если верить справочнику Дебретта.
Этот разговор миссис Сент-Винсент пересказала Руперту, намереваясь пристыдить сего юного джентльмена.
Однако сын не был обескуражен.
– Мне это кажется еще более подозрительным, – заявил он. – Кто этот полковник Карфакс? Вероятно, он унаследует титул, если с Листердейлом что-нибудь случится. Это письмо из Восточной Африки, наверное, подделка. Через три года, или сколько там, этот Карфакс заявит о его смерти и присвоит титул. А пока в его руках управление всем имуществом… Очень подозрительно, я бы сказал.
Руперт милостиво снизошел до одобрения дома. В минуты досуга он простукивал панельную обшивку и проводил сложные измерения в надежде обнаружить потайную комнату, но мало-помалу его интерес к тайне лорда Листердейла угас. Он также проявлял заметно меньше энтузиазма в вопросе о дочери владельца табачной лавки. Атмосфера сказывалась…
Барбаре дом принес огромное удовлетворение. Джим Мастертон навестил их и стал частым гостем в доме. Они с миссис Сент-Винсент прекрасно поладили, и он однажды сказал Барбаре нечто такое, что ее поразило.
– Этот дом – прекрасная оправа для вашей матери, знаете ли.
– Для мамы?
– Да. Он просто создан для нее! Это ее дом, как ни удивительно. Знаете, в нем есть нечто странное, нечто сверхъестественное и потустороннее…
– Не становитесь похожим на Руперта, – умоляющим голосом сказала Барбара. – Он убежден, что этот злобный полковник Карфакс убил лорда Листердейла и спрятал его труп под полом.
Мастертон рассмеялся:
– Восхищен детективным рвением Руперта… Нет, я не имел в виду ничего подобного. Но здесь есть нечто такое в воздухе, в атмосфере, нечто не совсем понятное…
Они прожили на Чевиот-плейс уже три месяца, когда Барбара пришла к матери с сияющим лицом.
– Мы с Джимом… мы обручились. Да, вчера вечером. Ох, мама! Все это кажется мне ожившей сказкой.
– О, моя дорогая! Я так рада, так рада…
Мать и дочь крепко обнялись.
– Знаешь, Джим влюблен в тебя почти так же сильно, как и в меня, – наконец сказала Барбара с озорным смешком.
Миссис Сент-Винсент очень мило покраснела.
– Да, влюблен, – настаивала девушка. – Ты думала, что этот дом станет такой красивой оправой для меня, а он в самом деле стал оправой для тебя. Мы с Рупертом здесь не совсем на своем месте. А ты – да.
– Не говори чепухи, дорогая.
– Это не чепуха. В нем атмосфера заколдованного замка, и ты в нем – заколдованная принцесса, а Квентин… о, он – добрый волшебник.
Миссис Сент-Винсент рассмеялась и признала, что последнее – сущая правда.
Руперт принял новость о помолвке сестры совершенно спокойно.
– Я так и думал, что в воздухе носится нечто подобное, – глубокомысленно заметил он.
Они с матерью ужинали вместе. Барбара куда-то пошла с Джимом.
Квентин поставил перед ними портвейн и бесшумно вышел.
– Вот чудной старик, – произнес Руперт, кивая в сторону закрывшейся двери. – В нем есть что-то странное, знаешь ли, что-то…
– Не подозрительное? – перебила миссис Сент-Винсент с легкой улыбкой.
– Ну, мама, откуда ты знаешь, что я собирался сказать? – совершенно серьезно спросил Руперт.
– Это же твое любимое слово, дорогой. Ты все считаешь подозрительным. Полагаю, ты подозреваешь, что именно Квентин прикончил лорда Листердейла и спрятал его под полом?
– За панельной обшивкой, – поправил Руперт. – Ты всегда немного не так все понимаешь, мама. Нет, я навел справки. Квентин в то время находился в поместье «Кингз-Чевиот».
Миссис Сент-Винсент улыбнулась ему, встала из-за стола и прошла в гостиную. В некотором смысле Руперт пока так и не стал взрослым.
И все-таки ей вдруг в первый раз стало любопытно, почему лорд Листердейл так внезапно покинул Англию. Что-то должно за этим скрываться, что-то объясняющее это внезапное решение. Она все еще размышляла над этим, когда вошел Квентин с кофе на подносе, и заговорила, повинуясь внезапному порыву:
– Вы долго служили у лорда Листердейла, правда, Квентин?
– Да, мадам, с тех пор, как был совсем молодым парнем двадцати одного года. Это было еще при жизни покойного лорда. Я начинал третьим лакеем.
– Наверное, вы очень хорошо знаете лорда Листердейла. Что он за человек?
Дворецкий немного повернул поднос, чтобы ей было удобнее брать сахар, и ответил ровным, бесстрастным тоном:
– Лорд Листердейл был очень эгоистичным джентльменом, мадам, он не думал о других.
Он взял поднос и понес его из комнаты. Миссис Сент-Винсент сидела с кофейной чашкой в руке и задумчиво хмурила брови. Что-то в его ответе показалось ей странным, кроме высказанных им взглядов. Через минуту ее осенило.
Квентин сказал о лорде Листердейле «был». Но, значит, он должен думать… должен считать… Миссис Сент-Винсент одернула себя. Она ничем не лучше Руперта! Но ее определенно охватила тревога. Потом она считала, что именно в тот момент у нее зародились первые подозрения.
Теперь, когда счастье и будущее Барбары были обеспечены, у нее оставалось время на свои собственные мысли, и против ее собственной воли они сосредоточились на тайне лорда Листердейла. Что же произошло в действительности? Что бы это ни было, Квентин что-то об этом знает. Его слова звучали странно – «очень эгоистичный джентльмен, не думал о других»… Что же кроется за этими словами? Он произнес их, как судья, отстраненно и беспристрастно.
Причастен ли Квентин к исчезновению лорда Листердейла? Принимал ли он активное участие в возможной трагедии? В конце концов, каким бы смехотворным ни казалось в то время предположение Руперта, то единственное письмо о передаче права распоряжаться его имуществом из Восточной Африки… оно вызвало подозрения.
Но как миссис Сент-Винсент ни старалась, она не могла поверить в то, что Квентин способен причинить кому-то зло. Квентин, снова и снова твердила она себе, хороший; она использовала это слово так, как мог бы его использовать ребенок. Квентин хороший. Но он что-то знает!
Она больше никогда не говорила с ним о его хозяине. Казалось, эта тема забыта. У Руперта и Барбары было о чем подумать, и больше они этого не обсуждали.
Только к концу августа ее смутные догадки воплотились в реальность. Руперт уехал на две недели в отпуск вместе с другом, у которого был мотоцикл с прицепом. Прошло дней десять после его отъезда, когда миссис Сент-Винсент с удивлением увидела, как он вбежал в комнату, где она сидела за письменным столом.
– Руперт! – воскликнула она.
