Микки Спиллейн - Я умру завтра
"Карманник" тоже появился в "Manhunt" (декабрь 1954 г.), и сюжет этого короткого рассказа напоминает комиксы, которые когда-то создавал писатель. Это рассказ в стиле О'Генри и интересен тем, что его главный герой - полная противоположность Хаммеру: уголовник-карманник, вставший на путь исправления.
"Кинопроба на Майка Хаммера" напечатана в "Male" в июле 1955 года. Это плод усилий и надежд Спиллейна в поисках подходящего актера на роль Майка Хаммера в тот период, когда Виктор Севиль собирался снимать фильм по его "Поцелуй меня страстно". Спиллейн написал текст кинопробы, сам отрежиссировал и поставил ее. Майка Хаммера сыграл приятель писателя Джек Стенг (хотя в фильме эта роль досталась Ральфу Микеру, Стенг все же предстал в роли, напоминающей Хаммера, в ленте "Круг страха" - фильме о цирке, сделанном Спиллейном, в котором он и сам появился на экране). Бетти Аккерман была "роковой женщиной" (позже она постоянно играла в телевизионном сериале "Бен Кейси"), а подвыпившего бродягу изобразил комик Джонатан Уинтерс. Спиллейн постарался, чтобы текст кинопробы в максимальной степени напоминал рассказы о Майке Хаммере. В этом микросценарии, по которому можно было поставить пятиминутный микрофильм (Спиллейн говорит, что отснятая кинолента еще существует), есть все, что характерно для мини-эпоса о Хаммере, - месть, секс и насилие.
Рукопись рассказа "Моя месть - секс", написанного приблизительно в 1954 году, хранилась в архиве Спиллейна (у него нет оригинальной публикации); как он сам говорит, основой сюжета послужила подлинная история. Сострадание, которое Спиллейн испытывает к проститутке, рассказывающей свою историю, не может не удивить тех, кто все еще считает его прозу олицетворением секса и садизма. Манера повествования позволяет Спиллейну предстать в виде рассказчика, стереть грань между писателем и его главным героем.
Из представленных тут комиксов "Внимание... соберись и действуй!" входит в набор историй Спиллейна о частном детективе, написанных приблизительно в 1941 году. Трудно назвать эту короткую новеллу классной вещью, но она свидетельствует о том, что еще до романа "Я сам - суд" Спиллейна уже можно было считать профессиональным писателем.
Из последних рассказов в сборник включены только "Записи о "золотой лихорадке" (1973 г.). Похоже, что написана эта вещь несколько небрежно: замысел о контрабанде золота был слишком хорош, чтобы его терять, но все же он не смог вдохновить писателя в достаточной мере. (Спиллейн порой говорил, что им овладевает усталость, - хотя в этот период он мог создавать новые произведения о приключениях Майка Хаммера, - и он садится писать рассказ, лишь когда не в силах сопротивляться одолевшей его идее). Тем не менее круто закрученный и стремительно развивающийся сюжет держит читателя в напряжении, и можно предположить, что герой повествования Фаллон - тот самый Кот Фаллон, герой одного из ранних произведений Спиллейна. И своеобразный язык, и чувственные ощущения тут представлены более ярко, чем в других рассказах данного сборника, и напоминают Спиллейна семидесятых годов ("Строительный комплекс", "Коп выбыл из игры"), который стремился оправдать свою репутацию как "грязного" писателя - хотя в случае со Спиллейном писательская репутация была, скорее, рекламным трюком. Просто Спиллейн менялся вместе со временем.
"Все следят за мной" - произведение, которое впервые публиковалось в четырех номерах журнала "Manhunt", с января по апрель 1953 года; фактически эта вещь с продолжением печаталась в первом номере журнала, и участие Спиллейна - его имя была напечатано на обложке почти таким же крупным шрифтом, как само название издания, - дало понять, что журнал остается верен традициям "Черной маски", хотя произведение и не писалось специально для "Manhunt". Первоначально оно предназначалось для "Collier", но тот приказал долго жить и перепродал произведение "Manhunt". Вещь достаточно необычна для Спиллейна. Ее главный герой - "мальчишка", помощник старьевщика, в котором нет ничего от Майка Хаммера; хотя действие разворачивается в городской обстановке, это явно не Нью-Йорк, а сцены, где господствует насилие или где проявляется нежность героев друг к другу (они тактично построены на полутонах), принадлежат к лучшим страницам прозы Спиллейна. Введя в действие таинственного мстителя Веттера, от одного имени которого у всех бегут мурашки по коже и которого он раскрывает лишь в финале повествования, Спиллейн в некотором роде продолжил традиции своего романа "Глубина" (1961 г.), ознаменовавшего переход Спиллейна от комиксов и журналов для мужчин к полкам солидных книжных магазинов и спискам бестселлеров.
Эти произведения, столь разные по объему и тематике, представляют многогранное творчество писателя, который, экспериментируя, совершенствует свое мастерство. Но, как и Раймонд Чандлер и Дэшил Хэммет, он без особой охоты соглашается, чтобы его произведения "малых жанров" были изданы отдельным сборником. И тем не менее соглашается. А "потребители" прозы Спиллейна - так же, как Чандлера и Хэммета, - испытывают к автору только благодарность за выход в свет этого сборника.
Макс Аллан Коллинз
Смерть придет завтра
Полуденный поезд, опоздав на час, подошел к Кларксдейлу в самое жаркое время дня. Дважды в сутки этот особый скорый останавливался тут на тридцать минут, давая репортерам возможность сфотографировать и проинтервьюировать проезжающих знаменитостей. Здание вокзала располагалось достаточно далеко, и можно было поговорить с любым, кто испытывал желание поразмяться, отдать должное местной кухне и купить сувениры.
На беду, стояла невыносимая жара. И пассажиры предпочитали кондиционированный воздух купе палящему солнцу на перроне. Так что вышли только трое из нас.
Одного встретила плотная женщина в новом "бьюике". Мы с другим парнем пересекли улицу, влекомые единой целью - крепко жахнуть по кружке пенистого пива.
Мы едва ли не бегом добрались до перекрестка, одновременно очутившись у дверей, и чуть замешкались, предлагая друг другу войти первым. И нас овеяло холодом. Он был так пронзителен, что даже резанул по телу, но все равно восхитителен.
Стоящий у бара шериф ухмыльнулся и спросил:
- Никак слишком жарко для вас, джентльмены?
Наконец появилось пиво; я дал осесть пене и принялся смаковать по глоточку.
Мой попутчик взял кружку побольше, и, когда я предложил ему пропустить еще по одной за мой счет, он грустно покачал головой:
- Спасибо, больше не могу. Жена терпеть не может, когда от меня пахнет пивом. - Он бросил на стойку квотер и вышел.
- Просто позор, до чего женщина может довести мужика, - возмутился шериф.
- Ужасно. Похоже, он так и не вырос.
- Ну, дело не только в этом.
Прежде чем я успел ответить, я услышал низкий грудной смех.
- Тебе лучше знать, папочка.
На ее загорелом лице ярко выделялись серые глаза. Светлые волосы выгорели на солнце до белизны, а из-за долгих часов в седле живот у нее стал подтянутым и плоским. Юбка не могла скрыть очертаний ее бедер, а под рубашкой виднелись соблазнительные округлости.
- Моя дочь Кэрол, - представил ее шериф. - Откуда-то я тебя знаю, сынок.
- Рич Тербер, - ухмыльнулся я.
Красотка уставилась на меня, и ее лицо расплылось в улыбке.
- Ну конечно. Голливуд, послевоенные годы. Один из тех напористых молодых людей. Я вас помню.
- Благодарю, - сказал я.
- Что с вами случилось?
Я неопределенно повел плечом в сторону Голливуда.
- Страна слов и снов. Вернулись домой толковые парни, и пришлось уступить им место. Всем нам было свойственно нечто общее. Отсутствие таланта.
Тычком пальца шериф сдвинул шляпу на затылок. У него была густая серебряная шевелюра.
- Откуда же я тебя знаю? Отроду в кино не ходил, сынок. Кэрол возмущенно глянула на папашу.
- А тебе и не надо было ходить. Он был на всех журнальных обложках. Она снова улыбнулась мне. - Но вы здорово изменились.
Я поставил кружку с пивом.
- Радость моя, как ни больно, но должен вам кое-что напомнить. Война кончилась десять лет назад. И я уже далеко не тот самый киношный юноша.
Она разразилась смехом, который был мелодичен, как музыка. Откинув голову, она буквально затанцевала на месте.
- Мне тогда исполнилось всего пятнадцать лет. И вы были одним из моих кумиров. - Тут она увидела мою физиономию и перестала смеяться. - Нет, честно-пречестно. Вы вернулись с войны, и все такое... Я была маленькой девочкой и втрескалась в вас по уши.
- Я люблю больших девочек.
- Ага. - Взгляд ее приковался к моему головному убору. - Эта шляпа... Сегодня их никто не носит.
- Наш мэр, - поправил ее отец.
- Разве что мэр, - согласилась она.
Я поднялся и стащил шляпу с головы.
- Мне всегда хотелось иметь такую. Шляпу носил мой старик, и я считал, что он выглядит на миллион долларов. Вот и обзавелся ею. - Я с улыбкой аккуратно водрузил шляпу на голову и прикончил пиво.
