Мэри Стюарт - Это странное волшебство
После горячего песка вода показалась прохладной и шелковой. Я опустилась в молочное спокойствие и лениво поплыла вдоль берега к южному краю залива. С земли дул слабый ветерок, нес безумную сладкую и острую смесь апельсинового цвета и сосен, она наплывала горячими волнами через соленый запах моря. Скоро я приблизилась к мысу, белые скалы спускались к воде, наклонились сосны, выделили тенью темно-зеленое озеро. Я осталась на солнце, лениво перевернулась на спину, закрыла глаза. Сосны дышали и шептали, спокойная вода молчала…
Меня качнула и перевернула волна. Я забултыхалась, пытаясь выпрямиться, но тут пришла другая, как от лодки, и наскочила на меня. Но весла не шлепали и мотор не шумел, только волны хлопали по скалам. Я огляделась, озадаченная, и слегка заволновалась. Ничего. Пустое, спокойное море, бирюзовое и голубое до горизонта. Я попыталась встать, но обнаружила, что отплыла слишком далеко, доставала до дна только пальцами и повернула туда, где помельче.
На этот раз волна очень сильно подбросила меня, а другая последовала прямо за ней, так что я минуту беспомощно глотала воду, а потом, уже совершенно взволнованная, поплыла к берегу, как могла быстро. Рядом море закружилось и зашипело. Что-то потрогало меня за ногу, холодное тело проплыло рядом под водой. Я окончательно испугалась и не заорала только потому, что вдохнула массу воды и утонула. В ужасе я пробилась наверх, вытряхнула соль из глаз и огляделась. Залив такой же пустой, как раньше, но поверхность расписана следами движения морского создания, которое об меня терлось. Оно двигалось вдаль стрелой, оставляя четкий след на ровной воде залива, прямо в открытое море, потом сделало красивый поворот и повернуло обратно…
Я не желала разглядывать это явление природы. Моя невежественная душа, пораженная паникой, вопила: «Акулы!» Безумно размахивая руками, я неслась к мысу.
А оно плыло быстро. В тридцати ярдах от меня море раскололось, взорвалось и выплеснуло огромную серебряно-черную спину. Вода стекала с нее, как жидкое стекло, спинной плавник изгибался полумесяцем. Существо шумно вздохнуло, посмотрело ярким темным глазом и опять исчезло, волна подвинула меня еще на несколько ярдов к скале. Я вцепилась в нее руками и задышала, совершенно терроризированная.
Это точно была не акула. В сотнях приключенческих книг я читала, что ее узнают по большому треугольному плавнику, а на картинках я видела ужасные челюсти и маленькие жестокие глаза. Это создание дышало воздухом, а глаз был большой, как у собаки, может, тюлень? Но в этих теплых водах не живут тюлени, и вообще, у них нет спинных плавников. Значит, дельфин? Слишком большой… А потом я с облегчением и восторгом нашла ответ. Очарование Эгейских морей, «парень, что живет быстрее ветра», любимец Аполлона, «желанье моря», да, дельфин… Я вспомнила все его прекрасные имена, когда выбралась на горячую скалу в тень сосен, опустилась на колени и устроилась, чтобы смотреть.
Он вернулся, огромный, гладкий и сияющий. Темная спина и светлый живот. Грациозный, как яхта на соревнованиях. Выскочил и улегся, чтобы посмотреть на меня. Больше восьми футов в длину. Лежал и покачивался, могучий, с полумесяцем хвоста и совершенно непохожий на рыбу. Темные глаза смотрели внимательно, по-дружески заинтересованно, клянусь. Он улыбался. От удовольствия и восхищения я просто опьянела. «Ой, мой дорогой!» – сказала я очень глупо и протянула руку, как голубю на Трафальгарской площади. Он ее, естественно, проигнорировал, но лежал все так же улыбаясь, глядя на меня, нисколько не испугался и чуть-чуть подвинулся вперед.
Значит, все эти истории правдивы… Я знала, конечно, легенды, античная литература забита рассказами о дельфинах, которые дружили с людьми. Трудно поверить в такую старину, но имеются чудесные истории и посвежее, со всякими научными доказательствами. Пятьдесят лет назад в Новой Зеландии жил дельфин Джек Лоцман, который двадцать лет проводил корабли через узкий пролив Кука. Одна дельфиниха недавно в Италии играла с детьми у берега и привлекала такие толпы, что скоро бизнесмены, потерявшие клиентов, притаились, залегли и пристрелили ее, когда она приплыла поиграть. Подобные истории уменьшали сомнение в древних.
А передо мной находилось живое доказательство. Меня, Люси Веринг, звали в воду поиграть. Яснее не покажешь, даже прилепив плакат на красивый полулунный плавник. Качался, смотрел, отвернулся, перекувырнулся, подвинулся поближе… Ветер раскачивал сосны, пчела пролетела пулей у моей щеки. Дельфин неожиданно изогнулся, нырнул, море чавкнуло, закачалось и опять стало пустым.
Вот так. Разочаровалась, будто осиротела, повернулась, чтобы высмотреть его далеко в море, как вдруг неожиданно недалеко от моей скалы море раскрылось, как от бомбы, и дельфин вылетел вверх на ярд, а потом опять вниз, хвост хлопнул пушечным выстрелом. Понесся торпедой, встал в двадцати ярдах от меня и уставился ярким веселым глазом. Здорово выступил и добился своего. «Хорошо, – сказала я, – войду. Но если снова меня уронишь, я тебя утоплю, парень, вот увидишь».
Я опустила ноги в воду и приготовилась соскользнуть. Еще одна пчела пролетела мимо со странным высоким жужжанием. Что-то, наверное, маленькая рыбка, плеснулось рядом с дельфином. Только я безмятежно подумала, как, интересно, ее зовут, как зажужжало опять, еще ближе. И снова всплеск воды, со странным подвыванием, как поющие провода.
Поняла. Слышала такой звук раньше. Это не пчелы и не рыбы. Это пули, из винтовки с глушителем, скорее всего, и одна из них рикошетом отскочила от поверхности моря. Кто-то стрелял в дельфина из лесов над заливом. Мне даже не пришло в голову, что опасность есть и для меня. Я пришла в ярость и решила что-нибудь сделать как можно быстрее. Вот лежит дельфин, улыбается мне из воды, а спортсмен-убийца наверняка опять целится… Надо полагать, он не видел меня в тени сосен. Я закричала изо всех сил: «Перестань стрелять! Перестань сейчас же!» – и бросилась в воду. Никто, естественно, не стрельнет в зверя, если есть риск попасть в человека. Я выскочила на солнце, рассекая грудью воду, надеясь, что мое грубое поведение напугает дельфина. Так и вышло. Он дал мне пройти несколько футов, а когда я двинулась дальше, вытянув вперед руки, отплыл и пропал.
Я стояла по грудь в воде и смотрела в море. Никого. Тишина и пустота до спокойно плывущих гор материка. Волны бежали к берегу и угасали с шепотом. Дельфин исчез. И волшебство вместе с ним. Просто маленький одинокий пляж, над которым притаился неприятный нервный тип с ружьем. Я повернулась и посмотрела на скалы.
Высоко в центре залива виднелись, очевидно, верхние этажи Кастелло дей Фьори – нелепые башенки на фоне каменных дубов, кедров и средиземноморских кипарисов. Нижних этажей не было видно, но большая терраса с каменной балюстрадой выдавалась вперед прямо до края скалы над заливом. С берега бы мне не рассмотреть вообще ничего, помешал бы занавес цветущих кустов на скалах, но из воды все как на ладони. Балюстрада со статуями по углам, каменные вазы с яркими цветами на фоне темных кипарисов, а в глубине в тени – стол и стулья. И мужчина, почти невидимый. Смотрел на меня.
Очень быстро я поняла, что это точно не сэр Джулиан Гэйл. Слишком темный и даже на таком расстоянии видно, что совсем незнакомый, небрежно держится и явно молодой. Может, садовник, который сбрасывает непрошеных посетителей со скалы. Что же, если садовник сэра Джулиана имеет обыкновение развлекаться стрельбой по движущимся мишеням, давно пришла пора его остановить. Я выскочила из воды, схватила туфли и полотенце и бросилась к ступеням у скалы, которые, по моему разумению, вели на террасу.
Сверху я услышала крик и подняла голову. Он вышел на балюстраду и наклонился. Его закрывали ветки куманики, но он явно не походил на грека и закричал на английском: «Туда, пожалуйста». Рука показывала в южную оконечность залива. Я это проигнорировала. Кто бы это ни был, скорее всего, гость, я собиралась разобраться с ним немедленно, пока еще не остыла, незачем ждать, пока я встречу его на какой-нибудь приличной вечеринке у Филлиды… «Но вы не должны стрелять в дельфинов, мистер Как-вас-там, от них нет никакого вреда…» Тысячи раз такие вежливые речи направлялись к придурковатым мужчинам, которые стреляли или ловили капканами барсуков, выдр и бобров – безвредных созданий, погибающих по той простой причине, что человеку захотелось прогуляться с собакой в погожий день. Нет, на этот раз я раскалилась добела, очень поэтому храбрая и скажу все.
Я поднялась по ступеням, как ракета, покидающая землю. Они были крутые и изломанные, пробирались через густой лес, поросли корнями и камнями, ощетинились ветками мирта и жасмина и закончились на огромной поляне, залитой светом.
И он тут стоял, явно озабоченный, спустился с террасы, чтобы меня перехватить. Я остановилась и поняла, в каком я невыгодном положении. Он шел вниз пятьдесят футов, я поднялась больше, чем на сто. Он явно имел право там находиться, а я нет. Он занимался собственными делами, которые явно меня не касались. Более того, он был полностью одет, а я пребывала в купальнике, обмотанном мокрым спадающим полотенцем. Я прижала полотенце к себе и постаралась привести в порядок дыхание, злая, как никогда, но это не помогало, я не могла произнести ни слова.
