Марина Серова - Вся прелесть стриптиза
Правда, насколько из слов Ларионовой смог заключить Андрей, данный опус не предполагался для печати. Скорее всего Магда собиралась использовать эти материалы для вульгарного шантажа, с тем чтобы поправить в деловых кругах свое пошатнувшееся реноме.
Впрочем, открытым оставался весьма существенный вопрос: откуда злонамеренным лицам стало известно, что эти пленки находятся у Андрея?
По словам моего клиента, никто посторонний не присутствовал во время их с Магдой уединенной прогулки по безлюдному Лосиноостровскому парку. А информировать кого бы то ни было об их сделке было явно не в интересах госпожи Ларионовой.
Подслушивающая аппаратура? Маловероятно.
Тем более по словам Ларионовой выходило, что о местонахождении этих пленок никому не известно. И вручила она их ему лично, вместе с деньгами.
Кассеты лежали в фирменной коробке из-под блока «Золотой коллекции» Аллы Пугачевой.
Так или иначе, любой человек, прикоснувшийся к этим злосчастным пленкам, имел шансы остаться в живых не больше, чем сидящий в ароматной ванночке годовалый младенец, который решил сунуть парочку длинных гвоздиков в розетку.
Ах, Андрей, Андрей! И черт тебя дернул принять это предложение!
Твоя молодая жизнь стоит гораздо больше, чем пять тысяч баксов.
И теперь мне предстояло доказать эту неоспоримую истину своему клиенту.
Андрей между тем медленно, но верно удалялся из центра города и двигался в сторону новостроек.
Да-да-да! Именно сюда-то нам и надо.
Как раз позавчера я беседовала со здешним прорабом, который вышел на меня через свою сестру, чья кузина прислала ко мне тетку своего шурина, озабоченную пропажей инкрустированного портсигара, принадлежащего деду жены дяди его матери. Эта семейная реликвия, к вящей радости всех многочисленных заинтересованных лиц, обнаружилась очень быстро.
Самое предварительное расследование показало, что малолетний племянник деверя третьей жены второго мужа этой самой кузины променял блестящий портсигар соседскому мальчику на не менее блестящую инерционную китайскую машинку.
В качестве гонорара мне был предложен унитаз цвета морской волны, который и доставил со стройки обрадованный прораб.
Выбирая сантехнику, я машинально окинула взором стройплощадку и отметила про себя, что лучшую площадку для съемок боевика трудно придумать.
Особенно мне понравилась двухэтажная будка наподобие сторожевой башни — недостроенное «архитектурное излишество», призванное украшать ворота перед фасадом здания. В ней как раз складировали сантехнику, и я имела возможность оценить стратегические преимущества этого объекта.
Именно к этой во всех отношениях замечательной постройке и устремился Андрей.
Мы высчитали вместе с ним этот маршрут по подробной карте города. И именно эта будка должна была служить местом нашей встречи.
Мгновение поколебавшись, я оставила «хвост» на произвол судьбы, рассчитывая, что он не бросит Андрея, и быстрым шагом устремилась в обход.
Завидев спину Андрея, исчезающую в дверях постройки, я резво впрыгнула за ним и, приложив палец к губам, увлекла его к окну.
Только бы лестница была на месте!
Ура! Фортуна ко мне сегодня явно благоволила.
Я быстро выскочила в окно вслед за Андреем, спустилась по лестнице и отшвырнула ее прочь.
Затем обежала будку кругом и закрыла вход на засов.
Все. Филер замурован заживо.
— Значит, так, Андрей, — отдала я распоряжение. — Сейчас вы возвращаетесь к себе и ждете моего звонка. Как только я разберусь с этой ситуацией, то дам вам знать. Постарайтесь не волноваться. Думаю, что второго «хвоста» за вами не будет. Но на всякий случай попробуйте незаметно бросить взгляд на то, что творится у вас за спиной, когда будете поворачивать за угол.
Это старый проверенный способ обнаружения слежки.
Белецкий сосредоточенно кивнул и, взглянув на будку, покачал головой.
— И охота же людям… — начал он, но в сердцах махнул рукой и отправился восвояси.
Не забывая оглядываться на поворотах, Теперь остается ждать, пока плод созреет и сам упадет в мои руки.
Что ж, можно и отдохнуть. Я достала из кармана пиджака пачку «Кэмел» и зажигалку.
Пока я разминала сигарету, мой неудачливый конкурент успел оценить ситуацию.
Из блока раздались глухие удары. Сначала неуверенные, потом все более настойчивые.
— Эй, что это за шутки! — закричал поношенный пиджак, пытаясь освободиться из заключения.
— Какие уж тут шутки! Серьезней некуда, — саркастически усмехнулась я, усаживаясь на приступочку и закуривая сигарету.
— Немедленно выпустите меня отсюда! Немедленно! — бушевал мой затворник.
Я спокойно курила, греясь в последних лучах осеннего солнышка.
Скоро снова снега, снова стужа. Придется носить шубу, а у меня начинают болеть плечи и шейные позвонки. Остеохондроз? Вот не было печали. А тут еще этот в пиджаке никак не уймется…
— Это преступление против личности! Вы за это ответите! — продолжал он сыпать риторическими угрозами.
Я поднялась и отряхнула юбку:
— Знаете что, мне пора. Вы тут посидите немного, подумайте. О себе, о мире… Иногда несколько дней уединения — это очень полезно. Сразу все начинаешь понимать… — Несколько дней! — раздался яростный крик. — Да как вы смеете! Я вас за решетку упрячу!
— Пока что я вас упрятала. В надежде, что хоть это сможет вас остановить.
— Что вы имеете в виду? Объясните-ка, — настороженно спросил мой узник.
— Вы следили за моим знакомым. А ему это не понравилось. Вот, собственно, и все.
— Но частный сыск не запрещен законом! — взвыл поношенный пиджак.
— Совершенно верно, — подтвердила я. — Но это не значит, что граждане обязаны лояльно относиться к назойливым посягательствам на собственную частную жизнь.
Из будки раздалось громкое сопение. Очевидно, мой узник старался обмозговать этот парадокс. Мне даже показалось, что я слышу, как у него скрипят мозги.
— Тем паче если это вторжение в частную жизнь граждан исполнено на таком низком профессиональном уровне, — добавила я.
И прислушалась.
Из будки доносились всхлипывания и шмыганье носом. Узник явно был расстроен:
— Я так старался… Вроде все шло хорошо… И теперь… И теперь…
— Чуть погромче, пожалуйста, — попросила я.
— Вы еще здесь? — грустно удивился мужчина.
— Здесь, здесь. Как вас, кстати, зовут?
— Эрлих. Семен Эрлих. Вообще-то по профессии я экономист. Но у нас в институте уже третий год не платят зарплату. Жена пилит. Вот я и решил немного подработать.
— И что, вы сразу ринулись в частный сыск? — ужаснулась я.
— Нет, что вы, — смущенно ответил мой узник. — Сначала я решил податься на эстраду. Но там уже все давным-давно схвачено. Не взяли.
— Вы что, поете? — недоуменно спросила я.
— Да, — гордо ответил Эрлих. — Хотите, я исполню песнь варяжского гостя?
— Нет, — честно ответила я.
— Понятно, — сокрушенно отозвался Семен. — Вот и в Театре эстрады мне так же сказали.
— Сигарету хотите? — сжалилась я.
— Хочу, — грустно отозвался узник. — Вообще-то я бросаю курить. Из экономии. Но пока как-то не выходит.
— Ничего, — подбодрила я его, — рано или поздно обязательно бросите.
Из дверной щели рванулась серая струйка дыма.
— Ну что ж, — раздавила я каблуком свой окурок, — мне пора. До понедельника вас никто не побеспокоит. Честно говоря, я вам даже слегка завидую. Целый день в одиночестве. Каким роскошным медитациям вы сможете предаваться…
Мой узник даже закашлялся.
— Постойте! Куда же вы! — раздался его взволнованный голос. — Давайте попробуем договориться!
— Ну давайте, — нехотя согласилась я и снова присела, опираясь затылком о кирпичную кладку. Разговор, судя по всему, обещал быть долгим.
— Для начала — вы меня выпускаете. Хорошо? — Молчание.
— Со своей стороны я обещаю больше никогда не надоедать вашему знакомому, — уже не столь уверенно продолжал торговаться Семен Эрлих.
— А вы и так не сможете ему надоедать по крайней мере полтора дня, — резонно заметила я.
Эрлих яростно курил, с шумом выпуская из легких клубы дыма.
Со стороны можно было подумать, что персонажи сказки поменялись местами и в будке заперт некий огнедышащий дракон, которого сторожит принцесса.
— Что вы хотите от меня? — наконец задал первый разумный вопрос Шерлок Холмс-неудачник.
— Я хочу знать, на кого вы работаете. — Пауза и пыхтение.
— Дайте мне еще одну сигаретку.
Я проинспектировала пачку «Кэмел». В ней сиротливо болталась одна-единственная сигарета. Как раз мне на обратную дорогу.
— Не дам, — ответила я. — Тем более что вам предоставляется прекрасная возможность осуществить свою мечту — бросить курить.
— Но дело в том, что я не знаю, на кого я работаю! — раздался пронзительный голос.
