KnigaRead.com/

Андрей Молчанов - Дао

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андрей Молчанов, "Дао" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Он врывается в мое сознание грубо и явственно, обжигая слух, и я едва не теряю лицо: что это? - совпадение, провокация... Или же - правда?

Пять лет минуло после моей последней встречи со связником, и вот...

Робинс с нажимом, отделяя слово от слова, повторяет. И в масляной черноте его глаз стылое выжидание.

Отвечаю. Невнятно, с опаской, будто касаюсь прижатой рогатиной кобры.

Пять лет! И в течение их у меня не появлялся ни один связник, и я гадал: отчего, что же случилось? - хотя и знал: конечно же, когда-нибудь кто-то неотвратимо придет и наступит час...

Собеседник одергивает на себе рубашку, как бы стряхивая прежнюю позу, необходимость улыбаться, прежнего себя, и говорит замороженным голосом:

- Печень - предлог...

- И, увы, явно надуманный, - в тон ему отзываюсь я. - Куда лучше было бы сослаться на давление, кишечник... Мне придется доложить шефу о несостоятельности ваших жалоб.

- Докладывайте... Скажите, невроз. Надо лечить...

- Вы здесь... это связано с порошком?

- Героин? - морщится Робинс. - Да нет... Бизнес, крупные закупки антиквариата. Но это... не имеет к вам отношения. - Он качает мыском замшевой сандалии. - Однако к вам у меня тоже дело. Вы часто наведываетесь в Тибет?

- Два раза в год. Езжу за травами. Но не один. Обычно - с группой, на вертолете через Бирму. Там они получают сырье для порошка. Потом делают крюк, я оплачиваю... Скоро они летят снова, надо что-то доставить туда...

- Вы должны попасть в состав группы! - на выдохе заявляет Робинс и отламывает бледный цветок плюща с лианы, заползшей в беседку. Зачем-то растирает лепестки в пальцах. - Причем попасть туда вместе с еще одним человеком. Со стороны. Оттуда он уйдет на север.

- Но в Тибете мне нечего делать... Сейчас не сезон...

- Я понимаю. - Он катает между ладонями серую горошину того, что было цветком, выбрасывает ее на песок аллеи. - Задача не дважды два. Но вы обязаны что-то придумать. Обязаны.

- Ввести в братство человека... вы представляете, что это? Затем... не я назначаю состав группы, я вообще ничто... Там опытные, проверенные профессионалы, у каждого - конкретные функции...

- У вас же были подобные задания.

- Да, но на более благополучных территориях, в естественных обстоятельствах... Кроме того, в тех случаях от меня требовалось лишь присутствие... Я как наблюдатель убеждался в завершении перехода, и не более...

- Это необходимо, - чеканит он и встает. - И знаете... дайте мне какие-нибудь таблетки. От мнительности. Да, в самом деле... давление. Вы правы. У меня гипотония. Так, может, имеет смысл подлечиться? Я буду в Гонконге месяц или около того, а клиника - постоянный контакт... Никаких вопросов... Кстати, ваши знакомства и действия контролируются?

- Я в братстве, - говорю я. - Тут контролируется все.

- Ну да, да, - кивает он рассеянно и вдруг оживляется: Между прочим... Я слышал, что с Чан Ванли вы познакомились на почве его какого-то недуга?

- У него импотенция, - отвечаю я. - Улучшение или ухудшение - во власти врачевателя.

- Вот как? - улыбается Робинс на этот раз чистосердечно.

- И проказа, - добавляю я, видя, как улыбка эта столь же естественно меркнет.

- Простите?

- Но вы же не собираетесь с ним целоваться, как, впрочем, и он с вами, - успокаиваю я. - Затем, на Востоке это достаточно популярная болезнь, и страшатся ее здесь гораздо менее, чем у вас. Вам к тому же сорок шесть...

- Да-а...

- А инкубационный период лепры достигает иногда двадцати лет. У вас есть все шансы умереть больным проказой от рака, о проказе не подозревая...

Мы подходим к автомобилю.

- А вы шутник, мистер Тао, - берется он за ручку дверцы. Я позвоню вам... Шутник!

Сквозь внезапный озноб, застилающее красной чернотой глаза солнце, хоровод мыслей, я отвечаю про себя и себе, что шутки порой не что иное, как вызов ситуации, когда совсем не до шуток...

И смутно открывается тайная суть сна... Она - в том прошлом, что начиналось от первого прикосновения рук матери до ускользающих мгновений уже настоящего, где я оцепенело смотрю на кирпичного цвета пыль, убегающую от тупо устремленной куда-то машины. И объяснить эту понятную суть невозможно так же, как невозможно вспомнить лицо матери, которое я бы узнал из тысячи лиц.

3.

И я не мистер Тао, не доктор Тао, а маленький, темный Катти, служка. И встань передо мною зеркало, там бы обязан был появиться Катти - улыбчиво пресмыкающийся в нише тускло освещенного кабинета, среди строгого блеска эбеновых шкафов, застывших громоздкой стражей у стен; а под опекой их письменный стол, вонзивший медные тигровые лапы ножек в кашмирский ковер; стол, словно готовый прыгнуть, и за ним водящий пилочкой по ногтям иссохший живой божок.

Рачьи руки его в коричневых старческих пятнах, а глазные впадины бурого, изжеванного морщинами лица глубоки настолько, что кажутся темными очками. Сейчас он, свистя пленками отбитых легких, снимет халат, и я увижу два глянцевых вишневых пятнышка на его костистой, как у ящера, спине - вестников той болезни, что внушает трепет мистеру Робинсу, а впрочем, может, товарищу Робинсу, и не трепет, а обыкновенное отвращение, кто знает...

Шлепок ладони, и сверк иглы шприца тонет в этой искалеченной старой плоти; упруго скользит в прозрачной пластмассе цилиндрик поршня, отсчитывая деления. Какая продуманная целесообразность, завершенность и даже красота в этом грошовом шприце в сравнении с жалко идущей мурашками кожей мыслящего создания, миллионера, повелителя сотен рабов. Удивительно, вещи в своей простоте прекраснее и надежнее, чем их творцы и хозяева.

Терпение оставляет Чан Ванли; судорога сводит его мышцы в продолговатые желваки, и он стонет - укол в самом деле болезненный.

- Все? - злобно цедит он, когда я бросаю шприц в корзину для бумаг.

- Теперь - пульс...

Я кладу пальцы на его запястье и на сонную артерию.

В вялой, далекой глубине - шевеление старческой крови, вьющейся совно сквозь вату.

Пульс для меня - не просто биения и секунды, не просто эхо сердца; пульс - посол, знающий десятки секретов, но он лукав, неоткровенен, и разговор с ним как разговор с монахом секты дзен: намек, чей смысл подчас лишь в ритме слова, и пауза, и снова намек.

Чан Ванли застывает, с достоинством блаженствуя. Мои пальцы приятны ему их чутким, настойчивым вниманием. В этот момент между нами - гармония. Ее торжество растет, как басовая нота. Сейчас нас, безумно недвижимых, охватит некий светящийся ореол, а может, это будет сияние до крайности напряженных биополей и, в озарении их, мы канем в иной октант пространства, оставшись в нем навсегда.

Я рушу все.

- Мне надо попасть в Тибет. - Я отстраняю руки. - Запас трав на исходе.

- Сейчас... никак, - отрезает Чан Ванли, с неудовольствием поднимая тяжесть набрякших век.

- Но у вас ухудшение, - предостерегаю озабоченно.

- А... в смысле... трав для меня?

- Конечно! И... для клиники заодно...

- Хорошо. На следующей неделе... мы поговорим. Как Хьюи? Он запахивается в халат, разминает длинную, тонкую сигарету.

- Как обычно... - Я равнодушно вскидываю брови. - Пьет.

- Но хоть какая-то польза от него есть?

- Это... нелегкий вопрос.

- С ним надо что-то делать. - Чан Ванли пусто смотрит поверх моей головы. В глазах его - эбеновый отсвет шкафов. Видимо, он представляет облик Хьюи. - Мерзавец распускается год от года все больше и больше. Но он не болтлив, у него были заслуги... А Робинс? Он навещал вас?

- Ничего серьезного, - пускаю смешок. - Повышенная настороженность к своей персоне и некоторый интерес к экстравагантности наших методов лечения. Правда, есть неполадки с давлением... Но я исследую его всесторонне, не волнуйтесь. Иглотерапия, отвары!..

- Да. - Веки одобрительно смыкаются. - Пусть он останется доволен. И вами в том числе. Это серьезный и нужный человек. Но! - Чан Ванли откидывается в кресле, тень абажура скрывает его, и видны лишь темные провалы глазных впадин и угроза в них. - Никаких посторонних бесед. Вы врач и только врач!

- Но именно так и обстоит дело, - пытаюсь сострить я.

- Я очень доволен вами, - звучит в ответ, и маятник спины снова выносит восковое лицо и кисть с сигаретой в конус света. Дым торопливо бежит в нем мелкими тающими волнами. - Вы поставили на ноги моих парней после той последней переделки, в какую они угодили, а я думал, им уже не выкарабкаться... Верные прекрасные парни. А... вот что хотел спросить... У вас какие-то странности в отношении женщин. Или вы... однолюб? Не стоит, право... Пора бы... У меня есть пара милых танцовщиц. Одна вьетнамка... Ею можно любоваться часами. Я пришлю ее...

- Уверяю вас, что...

- А не надо уверять. Это - подарок старшего брата, и не принять его... Затем. Мне нужен... вернее, нужны морально здоровые люди, неврастеников презираю. И еще. Хьюи - бывший христианин, ваш уборщик... ну тот, индус, - вишнуист...

- Я приму обряд посвящения в веру в любой назначенный мне день, - откликаюсь я.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*