Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет
Далее произошло то, что и должно было произойти, Нефедова истошно закричала: "Помогите! На помощь! Человека убили! Помогите!" Нефедова продолжала это выкрикивать, даже когда к ней подбежали еще три женщины. Некоторое время, застыв от ужаса, они разглядывали умиравшего Садовникова. Опомнившись, Свирская и Нефедова побежали искать телефон-автомат. От потрясения ни одна из женщин не догадалась, что телефон, по которому можно было вызвать милицию и "скорую", — рядом, в будке. Ближайший телефон-автомат находился далеко — метрах в двухстах, на Мичуринском проспекте. Пока женщины его нашли, пока дозвонились в милицию, пока приехала оперативная группа и "скорая помощь", "кавказца" и след простыл. Садовников терял последние остатки крови. Все попытки медиков спасти его были практически бесполезны.
Старший опергруппы, отметив, что у раненого отсутствует личное оружие, отправив Садовникова на "скорой", тут же провел опрос свидетелей. Выяснил приметы преступника, передал их дежурному по городу. Все говорило о том, что убийство совершено из-за пистолета.
Из-за пистолета. Опять-таки: ну и что? На этом розыск не построишь. А на чем построишь? На приметах? Если не считать белого пухового костюма, приметы слишком общие. Высокий человек, лет тридцати, восточной наружности, с черными усами. Правда, одна из свидетельниц заметила, что у преступника было будто бы округлое лицо. Но людей южного типа с округлым лицом более чем достаточно. И ни одна из свидетельниц, увидев окровавленного Садовникова, не догадалась посмотреть вниз, на набережную! Впрочем, это бы не помогло. В тот момент "кавказец" наверняка был уже далеко от места происшествия. В утешение опергруппе осталась только сомнительная примета в виде белого пухового костюма. Если учесть расчет, с которым действовал нападавший, белые куртка и брюки были скорее всего умело подобранной отвлекающей деталью, с помощью которой рассчитывалось сбить с толку свидетелей и преследователей.
Иванов включил зажигание, развернул машину. Белый пуховый костюм липа, в этом он был уверен с самого начала. Костюм "Карху" был вовремя снят и спрятан в сумке.
Выждав, пока на перекрестке зажжется зеленый, Иванов поехал назад, в следственную часть прокуратуры.
4. Гостиница "Алтай"
В кабинете Прохорова все было так же, если не считать снятого пиджака и стоящего на столе стакана чая с заварочным пакетиком. Прохоров несколько раз дернул за нитку, от пакетика поплыло бурое облачко.
— Можем себя поздравить, — сказал он.
— А что?
— Из гостиницы "Алтай" в день убийства выехал Нижарадзе Гурам Джансугович, трижды судимый.
— Кличку не выяснили?
— Теперь уже моя очередь спросить: а что?
— Ничего. — Иванов помедлил. — Не Кудюм?
Прохоров некоторое время с интересом смотрел на Иванова. Наконец будто что-то решив, медленно отхлебнул чай.
— Кудюм, точно. Я предполагал, что вы его знаете. Он проходил в Тбилиси по многим делам. В частности, по последнему с мошенничеством. После отбытия наказания освободился несколько месяцев назад. Выписался вроде бы домой, но по месту жительства в Гудауте его сейчас нет. Местонахождение неизвестно.
— Как его определили? По паспортным данным?
— По паспортным.
— А что-нибудь еще? В номере, например? Ну, там, приметы, следы, прочее?
Прохоров, конечно, догадался, что он имеет в виду: не нашли ли в номере "Алтая" следов пальцев Кудюма.
— Если вы о следах пальцев, следов пальцев, принадлежащих Нижарадзе, в номере не нашли.
В данном случае это было довольно важно: надо все время помнить, что дактилокарта с отпечатками пальцев Кудюма хранится в ГИЦ.
— Леонид Георгиевич, поздравляю вас. Но вы же сами понимаете, Кудюм… — Иванов помолчал. — Кудюм, засветившийся в белом пуховом костюме в "Алтае", это, конечно же, нечто. Но Кудюм не мог убить Садовникова.
— Все понимаю, Борис Эрнестович. Кудюм мошенник, а не убийца. Но мошенник может в любую минуту стать убийцей, он от этого не застрахован, так ведь? Поэтому надо поработать. Хорошо поработать. Вы согласны?
— Значит, я занимаюсь Кудюмом.
— Пожалуйста. Данных, что Кудюм совершил какое-то правонарушение, у нас нет. Так что, сами понимаете, во всесоюзный розыск его объявлять нельзя. Я позвонил к вам в МВД, его будут искать по ориентировкам. Но, в общем-то, я рассчитываю на вас. И на ваших ребят.
— О чем разговор. Я сейчас же еду в "Алтай".
Сняв трубку и набирая номер отдела, Иванов подумал о Хорине и Линяеве. Наверняка им давно уже надоело томиться в отделе. Целую неделю дальше телефонных звонков и читки сводок дело не идет. Но деться некуда, по характеру преступления, по некоторым приметам он до сих пор рассчитывает, что "кавказец" с добытым оружием как-то проявится. Именно поэтому бросил все силы на проверку сводок и звонки на места.
В трубке щелкнуло, отозвался знакомый, с хрипотцой голос:
— Хорин слушает.
— Николай, это я. Как вы там?
— Все в порядке, Борис Эрнестович.
— Линяев?
— Сидит рядом.
— Новое есть что-нибудь?
— Н-ну… — Хорин помедлил. — Кое-что есть, но вы же знаете, пока не будет проверено…
— Свежее? В смысле, я пока не знаю?
— Да, без вас тут кое-что поступило.
— По Москве?
— По Москве. Дама одна жалуется — мужа ограбили.
— Так… Ну ладно, мы скоро встретимся, расскажете. Вот что: меня интересует Нижарадзе Гурам Джансугович из Гудауты, кличка Кудюм. Запишите. Позвоните в Абхазию, узнайте: что, как. Управитесь, захватывайте все с собой и подъезжайте к гостинице "Алтай". В гостиницу не заходите, ждите в машине. Все. До встречи.
Попрощавшись с Прохоровым, Иванов уже через полчаса остановил машину в Останкино, недалеко от гостиницы "Алтай". Долго ждать не пришлось, минут через двадцать сзади притормозила серая "Волга" с Хориным и Линяевым.
Прежде чем пересесть к ним, Иванов оглядел темневшую в стороне пятиэтажную гостиницу со слабоосвещенными окнами. Там все тихо.
Дверцу "Волги" открыл сидевший за рулем жилистый чернявый Хорин. Сев рядом, Иванов увидел кивнувшего с заднего сиденья Линяева. Если в худощавом Хорине, казалось, таится некая дрожь, как в туго натянутой струне, то Линяев, плотный невысокий блондин, в минуты покоя выглядит рыхлым, развалистым. Все это, конечно, видимость. В Линяеве были необходимые оперативнику качества, то есть и сила, и нужная резкость. Хорину же, при всей его кажущейся нервозности, никогда не изменяет спокойствие. В связи с особым характером преступления в его группу включены асы из асов. Но пока основная функция этих асов, увы, сводится к выполнению различных мелких поручений. В подобных случаях главная задача участников опергруппы находиться в состоянии повышенной боевой готовности. Пригодится ли она когда-нибудь, он не знает и сам.
— Достали. — Линяев вытащил из внутреннего кармана куртки конверт. Три. Все, что удалось.
Иванов бегло просмотрел фотографии. Все три пересняты и увеличены, узнать Кудюма на них не так-то просто. Ничего, других нет, сойдут и эти.
— В управлении о Нижарадзе пока ничего не знают, — извиняющимся тоном сказал Хорин. — Я звонил абхазцам, те тоже в неведении. Розыск оформить нельзя, сами понимаете.
— Понятно. Что там с этой… дамой?
— Да вот, сообщили из одного отделения. В центре. Пришла к ним сегодня женщина, жена заведующего "Автосервисом". Фамилия — Гари…
— Гарибова, — подсказал Линяев.
— Да, Гарибова. Говорит, вчера у ее мужа какой-то неизвестный, угрожая оружием, отобрал двадцать тысяч рублей. Как сообщили из отделения, неизвестный, описанный этой дамой, похож на "кавказца". Высокий, южного типа, лет тридцати. С усами.
— Где она его видела?
— Он пришел к ним домой. Вместе с мужем. По ее показаниям, муж был бледный, не в себе. Сказал, что это его племянник. Попросил ее снять со своей книжки двадцать тысяч рублей. Якобы для больного родственника. Она, конечно, ничему не поверила. По ее словам, неизвестный правую руку все время держал в кармане.
— Сняла она деньги?
— Да. Сняла и принесла домой, хотя это не проверено. Муж передал деньги неизвестному, и тот ушел. После этого муж ей сказал, чтобы она никому ничего не говорила. Мы попросили ребят из отделения до вас мужа не трогать. Потом она чуть ли не на коленях умоляла их не выдавать ее, даже заявление не написала. Муж, мол, убьет. Все это они передали со слов. Мы вызвали ее повесткой, завтра в два будет у вас. Правильно?
— Правильно. Значит, пока так: ждите здесь. До упора. Но, в общем, я недолго.
Подойдя к гостинице, он толкнул входную дверь. Вошел в полуосвещенный вестибюль. Невысокий пожилой швейцар только покосился, ничего не сказав.
Иванов поднялся на второй этаж. В полутьме выделялся лишь столик дежурной. Женщина лет сорока, волосы завязаны узлом, поверх форменного халата толстая вязаная кофта. С видимым неудовольствием отложила раскрытую книгу:
