Агата Кристи - Тайна голубой вазы
— И что же дальше?
— Ну… это очевидно, не так ли? Крик о помощи занимает совершенно определённое место во времени и пространстве. Место — вблизи коттеджа, время — семь часов двадцать пять минут.
— Да, но почему я один должен слышать этот крик? Я не верю в привидения и всю привиденческую чушь — спиритические выстукивания и всё такое. Почему же я должен слышать этот проклятый крик?
— А! Вот на этот вопрос мы пока ответить не можем. Любопытная закономерность: большинство знаменитых медиумов получалось из убеждённых скептиков. Даром посредничества владеют не те, кто увлекается оккультными явлениями. Некоторые люди видят и слышат то, что другим не дано, и мы не знаем почему; в девяти случаях из десяти они не хотят ни видеть, ни слышать этого и убеждены, что страдают галлюцинациями… так же, как вы. Нечто похожее мы наблюдаем в области электричества. Некоторые вещества хорошо проводят электричество, и долгое время никто не знал почему, приходилось довольствоваться самим фактом. Сегодня мы знаем причину. Вне всякого сомнения, наступит день, и мы узнаем, почему вы слышите этот крик, а я и девушка — нет. Как известно, всё подчиняется естественным законам, сверхъестественного просто не существует. Чтобы открыть законы, которые управляют так называемыми психическими явлениями, нужна долгая и трудная работа… но каждый вносит свой посильный вклад.
— А что же делать мне? — спросил Джек.
— Практически, я вас правильно понял? Ну, что же, мой юный друг, отправляйтесь завтракать и уезжайте в город, не обременяя больше свою бедную голову непонятными вещами. А я отправлюсь на розыски, и посмотрим, не удастся ли мне узнать кое-что о том коттедже, который у нас за спиной. Готов поклясться, вот где спрятан ключ к тайне.
Джек вскочил на ноги.
— Хорошо, сэр. Я готов, но послушайте…
— Слушаю.
Джек покраснел от неловкости.
— Я уверен, девушка тут ни при чём, — пробормотал он.
Левингтон развеселился.
— Вы не сказали мне, что она хорошенькая. Ладно, не унывайте, скорее всего, тайна зародилась ещё до её приезда сюда.
В тот вечер Джек возвращался домой, сгорая от любопытства. Теперь он слепо полагался на Левингтона. Доктор принял всё случившееся с ним так естественно, был таким деловым и невозмутимым, что произвёл на Джека глубокое впечатление. Своего нового друга он встретил во время обеда. Доктор уже ждал его и пригласил обедать за свой стол.
— Есть новости, сэр? — волнуясь, спросил Джек.
— Я навёл справки обо всех владельцах усадьбы Хитер Коттедж. Первым его арендовал старый садовник с женой. Старик умер, а вдова уехала к дочери. Усадьба попала в руки строителя, который с большим успехом модернизировал её и продал какому-то джентльмену из города, приезжавшему только на выходные. Около года назад усадьбу купили некие Тернеры, муж и жена. По рассказам, они представляли собой весьма любопытную пару. Он — англичанин, его жена, по многочисленным предположениям, русского происхождения, была очень красивой женщиной с экзотической внешностью. Жили они очень замкнуто, никого не принимали и едва ли когда-нибудь выходили за пределы своего сада. По слухам, они боялись чего-то, но не думаю, что нам стоит на них полагаться. Потом они внезапно уехали, исчезли в одно раннее утро и больше не возвращались. Местное агентство получило от мистера Тернера письмо, отправленное из Лондона, с указанием продать усадьбу как можно скорее. Обстановка дома пошла на распродажу, а сам дом купил мистер Молеверер. Он прожил в доме две недели… после чего объявил о сдаче дома внаём. Нынешние обитатели — французский профессор, больной туберкулёзом, и его дочь. Они здесь всего десять дней.
Джек молча переваривал информацию.
— Я не понимаю, как нам помогут собранные вами сведения, — наконец сказал он. — А вы?
— Я бы предпочёл побольше узнать о Тернерах, — невозмутимо сказал Левингтон. — Как вы помните, они уехали очень рано и никто их отъезда не видел. Тернера с тех пор встречали, но я не смог найти никого, кто встречал бы миссис Тернер.
Джек побледнел.
— Не может быть… вы думаете…
— Не волнуйтесь, молодой человек. Воздействие живого существа на окружающую его среду в момент смерти, и особенно насильственной смерти, очень велико. Рассуждая теоретически, окружающая среда могла поглотить выделившуюся энергию, а затем передавать её соответственно настроенному объекту. В данном случае в роли такого объекта выступили вы.
— Но почему я? — протестующе заворчал Джек. — Почему не тот, от кого была бы польза?
— Вы воспринимаете эту энергию как нечто разумное и целенаправленное, в то время как она неосознанна и слепа. Я сам не верю в земных призраков, являющихся в каком-нибудь месте с определённой целью. Эта энергия души — а я много раздумывал над вашей историей и едва не поверил с чистое совпадение — подобно слепцу, бродит на ощупь в поисках справедливого возмездия… этакое скрытое движение слепых сил, всегда тайно стремящихся к логическому концу…
Он оборвал сам себя, потряс головой, как бы освобождаясь от навязчивых мыслей, переполнявших его, и посмотрел на Джека с улыбкой.
— Давайте закроем тему? Хотя бы на сегодняшний вечер, — предложил он.
Джек с лёгкостью согласился, но позже обнаружил, что совсем не так легко освободиться от своих мыслей.
Во время выходных он сам энергично наводил справки, но не узнал ничего нового. А от партии в гольф перед завтраком он решительно отказался.
Новости пришли с неожиданной стороны и стали следующим звеном в цепочке событий.
Однажды, вернувшись из города, Джек узнал, что его ожидает молодая дама. Он пришёл в крайнее изумление, когда увидел перед собой девушку из сада, «фиалковую девушку», как он всегда мысленно называл её. Она сильно нервничала и смущалась.
— Мсье, вы простите меня за поздний визит? Но есть обстоятельства, о которых я хочу вам рассказать… я…
Она в растерянности оглянулась.
— Входите сюда, — Джек быстро провел её в пустую дамскую гостиную отеля, скучную комнату, в избытке отделанную красным плюшем.
— Присаживайтесь здесь, мисс… мисс…
— Маршо, мсье. Фелис Маршо.
— Присаживайтесь, мадемуазель Маршо, и расскажите мне, что с вами случилось.
Фелис послушно села. Сегодня на ней было тёмно-зелёное платье, которое ещё больше подчеркивало красоту и прелесть её маленького гордого лица. Сердце Джека забилось сильнее, так как он сидел рядом с ней.
— Дело вот в чём, — начала объяснять Фелис. — Мы поселились здесь совсем недавно, но с самого начала нас предупредили, что в нашем доме, в нашем милом домике, водится нечистая сила, что никто не пойдёт к нам в прислуги. Отсутствие прислуги меня не пугает, ведь я умею вести хозяйство и легко справляюсь с готовкой.
«Она прекрасна, как ангел», — подумал без памяти влюблённый молодой человек, но всем видом продолжал изображать деловую заинтересованность.
— Болтовня о привидениях — просто глупость, — так я думала ещё четыре дня назад. Но, мсье, четыре ночи подряд мне снится сон — я вижу даму, высокую красивую блондинку, в её руках голубая китайская ваза. Она несчастна, очень несчастна, и протягивает мне вазу, как бы настойчиво умоляя что-то сделать с ней. Но, увы! Она не может говорить, а я… я не понимаю, о чём она просит. Такой сон я видела в первые две ночи. Но позавчера сон изменился — видение исчезло, и вдруг я услышала её крик — я знаю, что это был голос той женщины, вы понимаете, — мсье, она кричала те самые слова, которые вы слышали в то утро: «Убивают… помогите! Убивают!» Я в ужасе проснулась. Я говорю себе, что это просто ночной кошмар, но вы-то слышали наяву. В прошлую ночь сон повторился. Мсье, что всё это значит? Вы ведь тоже слышали её голос. Что нам делать?
Лицо Фелис исказилось страхом. Её маленькие руки судорожно сжимались. Она умоляюще смотрела на Джека. Тот попытался изобразить беззаботность, которой отнюдь не испытывал.
— Всё в порядке, мадемуазель Маршо, не надо волноваться. Если не возражаете, я дам вам совет — расскажите всё моему другу, доктору Левингтону, он живёт в этом отеле.
Фелис высказала готовность последовать его совету, и Джек отправился искать Левингтона. Несколько минут спустя он вернулся вместе с доктором. Пока Джек торопливо вводил его в курс дела, Левингтон присмотрелся к девушке. Несколькими ободряющими словами он быстро расположил её к себе и, в свою очередь, внимательно выслушал её рассказ.
— Очень странно, — сказал он, когда девушка замолчала. — Вы рассказали отцу?
Фелис покачала головкой.
— Мне не хотелось тревожить его. Он ещё очень болен, — глаза её наполнились слезами, — я скрываю от него всё, что может его взволновать или расстроить.
— Понимаю, — мягко сказал Левингтон, — и рад, что вы пришли к нам, мадемуазель Маршо. Присутствующий здесь Хартингтон, как вам известно, имел опыт, в чём-то похожий на ваш. Полагаю, что теперь можно сказать: мы на верном пути. Не могли бы вы, подумав, вспомнить что-нибудь ещё?
