Лорел Гамильтон - Голубая луна (перевод Б Левина)
В точности то же, что сказала я. Так почему же мне так неприятно было это слышать?
- Ты едешь в Теннеси?
- Этот мастер, Колин, запретил мне появляться в его землях. Если я нарушу запрет, это будет сочтено актом агрессии, если не объявлением войны.
- Ему-то какое дело? - спросила я.
- Он боится моей силы, ma petite. Нашей силы, и вот почему он и тебя объявил на своей территории персоной нон грата.
Я вытаращила глаза:
- Ты шутишь? Надеюсь, шутишь. Он запретил любому из нас ехать на помощь Ричарду?
Жан-Клод кивнул.
- И он еще думает, что мы поверим, будто это не его работа?
- Я ему верю, ma petite.
- Даже по телефону ты мог определить, что он не лжет?
- Есть мастера вампиров, которые могут солгать другому мастеру вампиров, хотя вряд ли такой силой обладает Колин. Но я верю ему не поэтому, ma petite.
- А почему?
- В последний раз, когда мы с тобой вторглись в земли другого вампира, мы уничтожили хозяйку.
- Она пыталась нас убить, - возразила я.
- Строго говоря, - уточнил Жан-Клод, - она освободила нас всех, кроме тебя. Тебя она хотела превратить в вампира.
- Ну я же сказала, что она хотела меня убить.
Жан-Клод улыбнулся:
- О ma petite, твои слова делают мне больно.
- Кончай чушь молоть. Этот Колин не может не понимать, что мы не бросим Ричарда гнить в тюрьме.
- Он вправе отказать нам в разрешении.
- Потому что мы убили другого мастера на его собственной территории? спросила я.
- Он не обязан обосновывать свой отказ. Ему достаточно просто отказать.
- Как вы, вампиры, вообще можете о чем-то договориться?
- Медленно, - признал Жан-Клод. - Но не забывай, ma petite, у нас есть время, чтобы быть терпеливыми.
- Ладно, у меня его нет, и у Ричарда тоже.
- Вы могли бы обрести вечность, ты и он, если бы восприняли четвертую метку, - произнес Жан-Клод тихим и нейтральным голосом.
Я покачала головой:
- И Ричард, и я очень ценим то, что осталось в нас от человека. А к тому же твоя "вечность" - это не бессмертие. Она только значит, что мы будем живы до тех пор, пока жив ты. Тебя труднее убить, чем нас, но ненамного.
Он сел на диван, подобрав под себя ноги. В таком изобилии кожи это было нелегко - может быть, правда сапоги мягче, чем кажутся? Нет, вряд ли.
Жан-Клод облокотился на подлокотник дивана, выпятив грудь. Прозрачная красная ткань тесно облегала его тело, не оставляя простора воображению.
Соски выпирали из-под нее. Красный газ рубашки превращал крестообразный шрам в кровавую рану.
Он приподнялся, опираясь на подлокотник, как русалка на камне. Я ожидала от него поддразнивания, чего-то сексуального. Но он сказал:
- Я пришел, чтобы лично сообщить тебе о том, что Ричард в тюрьме. - Он пристально смотрел мне в лицо. - Думал, что это может тебя расстроить.
- И еще как. Этот тип, Колин, вампир, кто бы он вообще ни был, но он явный псих, если думает, что сможет нам помешать спасать Ричарда.
Жан-Клод улыбнулся:
- Сейчас, пока мы беседуем, Ашер ведет переговоры о том, чтобы Колин дал тебе доступ на свою территорию.
Ашер был у Жан-Клода правой рукой. Я нахмурилась:
- Почему мне, а не тебе?
- Потому что ты куда лучше общаешься с полицией, чем я. - Он перебросил длинную, утопающую в коже ногу через подлокотник и грациозно встал на ноги. Как в танце с лентой, только без ленты. Насколько мне известно, Жан-Клод никогда не танцевал стриптиз в "Запретном плоде", принадлежащем ему вампирском стрип-клубе, но вполне мог бы. Он умел малейшему движению придать оттенок сексуальный и слегка скабрезный. Всегда казалось, будто у него на уме такие мысли, которых в разношерстной компании не выскажешь.
- Так почему же ты просто не позвонил? - спросила я, хотя знала ответ - по крайней мере частично. Он был так же зачарован моим телом, как я его. Хороший секс - штука обоюдная, и при правильно выбранной жертве соблазнитель становится соблазненным.
Он скользнул ко мне.
- Я считал, что такие новости надо сообщать лицом к лицу.
Он остановился так близко ко мне, что круглый подол моей рубашки касался его бедер. Жан-Клод чуть шевельнул корпусом, и атласный край одежды ласково погладил мне ноги. Почти любой мужчина такое движение мог бы сделать только руками. Конечно, у Жан-Клода за плечами было четыреста лет тренировок.
- Почему это лицом к лицу? - спросила я с небольшим придыханием.
- Ты знаешь, - улыбнулся он.
- Я хочу от тебя услышать.
Красивое лицо Жан-Клода превратилось в ничего не выражающую, тщательно сделанную маску, и лишь глаза светились, как манящие огоньки.
- Я не мог, чтобы ты уехала, не коснувшись меня в последний раз. Перед твоим отъездом хотел бы станцевать грешный танец.
Я рассмеялась, но напряженно, нервно. Во рту вдруг пересохло. Мне пришлось заставить себя не смотреть на его грудь. "Грешный танец" - это был его излюбленный эвфемизм для секса. Я хотела до него дотронуться, но тогда не знаю, где я смогла бы остановиться. Ричард попал в беду. Однажды я предала его ради Жан-Клода; второй раз я этого не сделаю.
- Мне надо собираться, - сказала я, резко повернулась и пошла в комнату.
Он последовал за мной.
Я положила пистолет возле телефона, достала из ящика носки и стала забрасывать их в чемодан, пытаясь не обращать внимания на Жан-Клода. Это было не так легко, как можно подумать. Он лег на кровать рядом с чемоданом, опершись на локоть, длинные ноги вытянулись вдоль всей кровати. На фоне моих белых простынь он казался до ужаса чересчур одетым. Я ходила по комнате, а он следил за мной - одними глазами. Как кот: внимательный и полностью расслабленный.
Я зашла в ванную взять туалетные принадлежности. Все мелочи лежали у меня в мужской сумке для бритвенного набора - последнее время мне часто приходилось выезжать из города.
Когда я вернулась, Жан-Клод лежал на спине, длинные черные волосы разлились по моей подушке, как темный сон. Он протянул ко мне руку:
- Иди ко мне, ma petite.
Я замотала головой:
- Это меня отвлечет. Мне надо собраться и одеться. Ни на что другого времени нет.
Он передвинулся ко мне скользящим движением, будто у него были мускулы в таких местах, где им быть не полагается.
- Неужто я так непривлекателен, ma petite? Или тебя так отвлекает тревога за Ричарда?
- Ты отлично знаешь, насколько ты для меня привлекателен. А за Ричарда я действительно тревожусь.
Он соскользнул с кровати, следуя за мной по пятам. Двигался он грациозно и плавно. Я моталась туда-сюда, но он не отставал, точно приспособив свои плавные шаги к моим торопливым. Как будто за мной ходит очень медленный хищник, никуда не спешащий, но знающий, что тебе от него деться некуда.
Чуть не налетев на него во второй раз, я наконец не выдержала:
- Слушай, перестань за мной ходить! Ты меня нервируешь.
На самом деле от такой его близости у меня кожа дергалась.
Он сел на край кровати и вздохнул:
- Я не хочу, чтобы ты ехала.
Я как стояла, так и застыла. Обернулась и уставилась на него:
- Это еще почему?
- Много веков я мечтал набрать столько силы, чтобы достичь безопасности. Столько силы, чтобы спокойно владеть своей землей и наконец-то пожить в мире хоть немного. И теперь я боюсь именно того, кто может осуществить эти мои мечты.
- О чем ты?
Я стояла перед ним с полной охапкой блузок и вешалок.
- О Ричарде. Я боюсь Ричарда.
Такое выражение я очень редко видала в его глазах. Это была неуверенность в себе. Совершенно нормальное человеческое выражение. И совершенно неуместное на лице этого элегантного мужчины в шикарной рубашке.
- С чего тебе его бояться?
- Если ты любишь Ричарда больше, чем меня, то ты можешь бросить меня ради него.
- Если ты заметил, Ричард сейчас меня ненавидит. Он больше с тобой разговаривает, чем со мной.
- Он ненавидит не тебя, ma petite, ему ненавистно, что ты со мной. Между этими двумя видами ненависти разница огромная. - Жан-Клод глядел на меня почти печально.
Я вздохнула:
- Ты ревнуешь к Ричарду?
Он опустил глаза к своим дорогим сапогам.
- Дурак я был бы, если бы не ревновал.
Я перебросила блузки через руку и дотронулась до лица Жан-Клода. Повернула его к себе.
- Ты не забыл, что я сплю с тобой, а не с Ричардом?
- Вот я здесь, ma petite, одетый, как в твоей мечте, и ты даже не захотела меня поцеловать.
Эта реакция меня удивила. А я-то думала, что уже хорошо его знаю.
- Ты обиделся, что я не поцеловала тебя при встрече?
- Наверное, - тихо ответил он.
Я покачала головой и бросила блузки куда-то в сторону чемодана. Потом ткнулась коленями в его ноги, чтобы он их развел и дал мне прижаться к нему всем телом. Положила руки ему на плечи. Прозрачная ткань была на ощупь куда грубее, чем казалась.
- Как может комплексовать столь великолепное создание, как ты?
Он обвил меня руками за талию, прижав к себе. Кожа его высоких сапог была на ощупь мягче, чем на вид. Из плена его рук и ног мне трудно было бы вырваться, но я добровольно пошла в этот плен, так что волноваться не о чем.
