Тимур Свиридов - Призраки в горах
– Ты не волнуйся, – сказал Олег. – Если что, у меня тут свой тормоз.
Место рядом с водителем на этой учебной машине было оборудовано запасным тормозом для преподавателя.
– Сними ногу, – тотчас отозвался Славка, – и не балуй.
Олег расхохотался.
Они выехали на Рижскую эстакаду. Яркие прожектора освещали внизу бесконечные ряды припорошенных снегом товарных вагонов. Мелькнули светлой медью недавно отреставрированные купола Рижской церкви.
Метель танцевала над Москвой, делая очертания далеких зданий зыбкими, окутывая длинные цепочки уличных фонарей светлым туманом. Они обогнали неторопливо движущуюся колонну чистильщиков, над кабинами которых мигали желтые лампочки.
В машине было ощущение какой-то надежности и уюта. Отсюда снегопад смотрелся как на экране кино. Олег откинулся на сиденье и с наслаждением потянулся. Когда Слава, вот так же как сегодня, приезжал на машине автоклуба, Олег невольно вспоминал отрочество.
Торшин был старше его на два года – приличный срок, если учишься в школе. Сблизились они, когда Олегу было четырнадцать, а Слава получил паспорт. В то время отец уже приучил Олега к спорту, отдав в секцию бокса, которую он быстро сменил на каратэ. Славка же был помешан на машинах и постоянно ошивался возле досаафовского гаража, расположенного во дворе его дома.
Потом, когда Олег остался жить вдвоем с Ба, он уже по-настоящему подружился с Торшиным. В результате оба одновременно отучились в автошколе и получили водительские права. А потом Слава пришел в группу Олега, когда у того уже был коричневый пояс. Но вскоре пути их разошлись: сначала Торшин ушел в армию, потом для Олега начались напряженные времена поступления в университет и учебы. Теперь они встречались лишь на тренировке дважды в неделю. Славка после армии устроился в ту же досаафовскую автошколу инструктором по вождению, но, похоже, былое увлечение автоделом в его душе постепенно угасало.
Олег с удовольствием посматривал в окно, испытывая какое-то особенное ощущение свободы от поездки. Может, это оттого, что он может разделить с кем-то нынешнее одиночество.
Мелькали темнеющие громады домов с разноцветно освещенными окнами, куда-то спешили черные фигурки пешеходов с небольшими сугробами на плечах и шапках, проносились яркие витрины магазинов. Они уже ехали по Сокольническому валу.
– Слушай, – прервал молчание Славка. – А ты давно занимаешься всем этим?
– Чем? – Олег достал пачку «Столичных» и вопросительно посмотрел на товарища. Тот кивнул, взял одну сигарету и отжал кнопку прикуривателя.
– Ну каратэ, кунг-фу?
Олег выдвинул розетку пепельницы.
– Лет семь, не больше, – он посмотрел на Славку и осклабился. – А ты будто не знаешь?
– Просто интересно, сколько нужно времени, чтобы получить, к примеру, второй дан [6]?
– Если тебе нужны даны – то иди к Сато-сану. Там раздают даны, – в последней фразе прозвучала явная ирония.
– Нет, я не про каратэков, – отмахнулся Торшин. – Вот ты занимаешься семь лет – у тебя черный пояс. Но это первый дан. А дальше что?
– Трудно сказать. Я не уверен, что у китайцев те же названия.
– Да не в названиях дело, – повысил тон Торшин. – Ты что, всю жизнь собираешься проходить с первым даном?
Олег, прищурившись, посмотрел на Славку. Нет, сегодня был явно необычный день. Все словно сговорились…
– Ты тут не совсем прав, – он взял из руки товарища прикуриватель, не спеша затянулся. – Мы сейчас переживаем период становления. Не мне тебе объяснять, что такое каратэ и что такое кунг-фу. Но каратэкам удалось сколотить федерацию, там все официально – и тренеры, и школы, и соревнования. И ступени мастерства тоже, между прочим…
– Да это все ясно, – Торшин открыл окно. – А как же мы?
– А нам приходится выступать под видом каратэков.
– Ну а насчет создания федерации кунг-фу ничего нового?
– Ничего, – покачал головой Олег. – Пока ничего. Кабина наполнилась клубами сизого дыма, и даже приоткрытое окно не спасало. Печка приятно грела ноги. А снег с неодолимым упорством продолжал сыпать.
– Куда едем-то? – поинтересовался Олег.
– Сашку Рюмина помнишь?
– Того, что в армию весной ушел?
– Да. Он мне кассеты давал переписать. А после просил матери отдать. Сейчас они как раз у меня с собой.
– Точно, он за Преображенкой живет. Давай заедем.
Торшин вдруг притормозил и вырулил к бордюру.
– Пойду сигарет куплю, – бросил он и выскочил из машины.
Из открывшейся двери пахнуло холодом. Оставшись один, Олег проводил взглядом Славку, подбежавшего к табачному киоску, отвернулся и легким движением погладил ручку коробки передач, руль. Потом, тряхнув головой, осторожно перебрался на место водителя. Ключ заманчиво торчал в замке зажигания. Дворники все так же сноровисто надраивали лобовое стекло. Подоспевший Торшин рванул дверцу и оторопел.
– Смена кавалеров, – улыбнулся Олег и прищурился.
– Ты мне сейчас машину угробишь на льду, – отрицательно замотал головой тот.
– У меня права с собой. В крайнем случае, за ремонт я плачу.
Торшин некоторое время молча смотрел на него, после махнул рукой и, обежав машину, сел на переднее сиденье. Некоторое время он напряженно следил за действиями Олега, потом успокоился.
Чувствуя, как легко поддается управлению автомашина, Олег повеселел и задорно поглядывал на товарища.
– Ты не гони, не гони, – осаживал его Торшин, хотя на спидометре и так было всего сорок.
Понимая опасение товарища, Олег вел машину аккуратно и плавно, словно на заднем сиденье спал новорожденный. Движение и в самом деле было хуже некуда – неприятность возможна на каждом повороте, у каждого светофора. Тормоза переставали действовать. Если сейчас влипнуть в аварию – Славке это здорово обойдется. После окончания работы на учебных машинах выезд из гаража запрещен.
В то же время какой-то бесенок постоянно подталкивал Олега изнутри. Нога, лежавшая на акселераторе, незаметно прибавляла газ. Его влекла скорость. Машина – она как птица. И было бы чудно забыть обо всем на свете, разогнаться по какой-нибудь ровной и пустой трассе так, чтобы ветер пел над крышей, чтобы все вокруг слилось в серую нескончаемую ленту.
– Хэй, хэй! – окрик Торшина был неприятно резким. – Сейчас долетаешься!
Олег автоматически бросил взгляд на спидометр. И всего-то шестьдесят пять! Он осуждающе посмотрел на товарища.
– Не гони, – назидательно заметил тот. – Не надо.
Олег вздохнул недовольно и снова закурил. В кабине повисло молчание. Они выехали на Преображенскую площадь. Славка настороженно смотрел на автоинспектора ГАИ, но снег их спасал, за большими хлопьями не были заметны буквы на бортах «Жигулей».
– Слав, а как закончилась та квартирная кража? – Олег вдруг вспомнил историю, происшедшую в конце лета, когда Торшин с двумя ребятами – членами ДНД поймал жуликов.
Дело было вечером. Заметив что-то неладное у одного из домов, они попросили двух неизвестных предъявить документы. Но в ответ те сбили с ног двух дружинников и попытались скрыться на своей машине. Славка тогда их остановил, разбив пин-куном [7] дверное стекло еще не набравшей скорость машины и вторым ударом нокаутировав выскочившего из «Жигулей» водителя. Втайне Олег гордился, что это проделал его ученик и что боевое мастерство принесло пользу.
– Они меня вызывали раза три, – как-то неохотно ответил Торшин. – Агитировали в милицию пойти. Нам, говорят, такие во как нужны, – он провел ребром ладони по шарфу.
– А ты?
– А что я? Тренироваться, говорю, надо как следует! Вот и все дела. Ты смотри, поворот не прозевай.
– Ладно, – Олег притормозил и на медленной скорости въехал в полутемный заснеженный двор.
Потопав в подъезде ногами, они поднялись на четвертый этаж и позвонили в обитую черным дерматином дверь. Торшин осторожно извлек из кармана магнитофонные кассеты и подмигнул Олегу. Переминаясь с ноги на ногу, они простояли несколько минут, но никаких звуков из-за двери не раздавалось. Славка поднял удивленно брови и снова нажал на кнопку звонка.
И в то же мгновение из-за двери послышалось:
– Кто там?
– Это я, Марья Васильевна, – громко крикнул Торшин, – Слава. Мне Сашка велел вам кассеты передать.
Послышались звуки отпираемого замка. На пороге стояла невысокая светловолосая женщина лет сорока, прижав руку к губам.
– Здравствуйте, Марья Васильевна, – снова повторил Торшин. – Вот кассеты… Что Сашка пишет?
Что-то было не так. Какая-то растерянность в ее облике, весьма странное выражение красноватых глаз, с которым она смотрела на них. Олег почувствовал неладное, бросил настороженный взгляд в квартиру, за спину женщины.
Торшин запнулся, тоже заметив недоброе.
– Ребята… Славик… – проговорила женщина тихо. – А Сашенька письмо вчера прислал. Он под Кабулом в госпитале лежит.
