Глафира Глебова - Красота, которая убивает
– Значит, либо кто-то из персонала мог зайти ночью в президентский люкс, либо жертва сама впустил в номер человека, которого хорошо знала. А этот знакомый мог унести карту с собой… И еще один вопрос…
– Спрашивайте…
– Когда в последний раз делалась уборка в номере убитого?
– Вчера днем. Моя напарница Гуля убиралась, и только после того, как гость ушел в город по делам. А сегодня я должна была это сделать, но, сами понимаете, в связи с происшествием не успела. Теперь администрация вообще запретила убирать номер, пока не получит добро от следственных органов.
«Значит, скомканный листок точно принадлежит жертве», – подумала Ольга. И вслух сказала:
– Спасибо за информацию, Наталья, вы мне очень помогли.
Горничная тяжело вздохнула:
– Не за что.
– А теперь пишите внизу бланка… С моих слов записано верно и мною прочитано…
– С моих слов… записано верно…
– И мною прочитано…
– И мною… прочитано… А дальше?
– Дальше подпись и число…
– Подпись расшифровывать?
– Не надо.
– А какое сегодня число?
– Третье сентября две тысячи пятнадцатого года.
– А можно цифрами?
– Конечно, можно. Ноль три, точка, ноль девять, точка, пятнадцать…
Ракитина достала новый бланк протокола допроса и попросила горничную:
– А теперь, Наташа, пригласите ко мне вашего охранника Пашу, а затем начальника вашей службы безопасности и вашу управляющую… Как ее зовут? Я забыла…
– Лагодина Анна Владимировна.
– Ага, вот ее… для дачи показаний.
– Хорошо, товарищ лейтенант…
И горничная быстро исчезла за дверью.
Глава 2
Заграница нам поможет
И учти, что первейший долг порядочного следователя – подозревать именно тех, кто кажется честным.
Умберто ЭкоБлиже к восьми вечера Ольга встретилась с генералом Владимировым в ресторане «Китеж» на Петровке, двадцать три. Директор ФСБ любил бывать в этом заведении. Обычно – со своими друзьями-ветеранами. И особенно во время священных для каждого чекиста праздников – День Победы, День пограничника и День работника органов государственной безопасности.
Ресторан находился недалеко от здания ГУВД. Ольга пробыла в ГУВД целых два часа, разговаривала со следователями из убойного отдела насчет убийства венгерского бизнесмена и пленок с камер наружного наблюдения «Метрополя», а также читала протоколы осмотра места происшествия и протоколы допросов свидетелей.
– Добрый вечер, Андрей Григорьевич! – поприветствовала шефа Ольга.
– Уже виделись… Добрый вечер, Ольга… Присаживайся, угощаю. Вот меню, почитай. Что будешь кушать? Наверное, проголодалась как волк, ведь ты на бизнес-ланч не ходила сегодня. Моталась то в «Метрополь», то в Следственный комитет, то в МУР.
Ракитина иронично улыбнулась:
– Вернее будет сказать, Андрей Григорьевич, я проголодалась, как молодая волчица.
– О, это точно сказано!
Ольга села напротив генерала, полистала меню. Подошла молоденькая официантка в белом льняном платье и вежливо улыбнулась:
– Добрый вечер, что будете заказывать? Вы уже выбрали?
Ракитина кивнула:
– Да, салат из морепродуктов, пожарская котлета и апельсиновый фреш.
Официантка записала заказ в блокнот и ушла. Генерал отпил из бокала ежевичный морс и поинтересовался у Ракитиной:
– Ну, давай выкладывай, дочка, что ты там накопала по делу Ференца?
– Была у муровцев. Пленки с камер наружного наблюдения ничего не дали. Ничего подозрительного, ничего интересного. Орудие преступления – нож – не было найдено. В ходе осмотра места происшествия криминалистам удалось получить несколько отпечатков пальцев, но все они принадлежат сотрудникам отеля – и в основном горничной, которая и обнаружила труп. Отпечатки пальцев непосредственно самого убийцы не нашли: похоже, убийца – профессионал и действовал в перчатках.
– Нож, видимо, убийце дорог, и он унес его с собой. А это хорошая улика. Может, где-то и всплывет… А что, в этом президентском номере не установлены скрытые камеры?
– Нет, слишком дорогие и влиятельные гости там бывают. Если узнают о камерах, будет международный скандал, а отель потеряет доброе имя, испортит репутацию. А это в наше время очень дорого стоит.
– Что еще?
– Была я, конечно, и в отеле. Допросила нескольких свидетелей. Никто ничего не видел и не слышал. Зацепок нет. Но вот что я сообразила…
– Так, давай выкладывай, – азартно потер руки генерал.
– Горничная сказала, что карту-ключ жертвы нигде не нашли. И что директор запретила об этом говорить. А кто может открыть дверь в этот номер? Или сотрудник отеля, или сам жилец. Выходит, убийца – кто-то из персонала или кто-то из знакомых бизнесмена. И еще. На столе стояла бутылка виски и два бокала, один наполовину полон, другой – совершенно пусть. Вероятно, господин Ференц кого-то ожидал.
– Может, здесь замешана женщина? – предположил генерал.
Ракитина пожала плечами:
– Может быть, но логичнее, если бы в этом случае на столе оказалось дорогое импортное шампанское.
– А может, она любит виски.
– Не исключаю, но я следую своей версии.
– Любопытно. Выкладывай, что это за версия.
– Просматривая список гостей, выезжавших утром из отеля, я обратила внимание на одного человека.
– Кто такой?
– Некто Золтан Ковач, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. Он жил в представительском люксе этажом ниже. Тоже какой-то бизнесмен. И хотя он гражданин Румынии, но прибыл он в Москву из Будапешта и улетел сегодня туда же. Вот я навела справки… Аэропорт Шереметьево-два, рейс эс-ю номер два, ноль, три, ноль, компания «Аэрофлот». Вылет в десять часов двадцать минут утра.
– Думаешь, что он? Какие-то личные счеты? Ну, это как-то явно. Бизнесмен, ловко орудующий ножом? Не похоже. Но имя и фамилия его явно не румынские, а венгерские.
– Подозревать нужно всех, вы сами говорили, Андрей Григорьевич. Да, слишком очевидно, но… Рано выехал, и тоже из Венгрии. Почему бы и нет? Под подозрением и сотрудники отеля. Никто ничего не слышал и не видел. Такого не бывает. Круговая порука. Мне их начальник охраны не понравился. Агапов Игорь Алексеевич.
– Чем не понравился?
– Глаза бегают, не смотрит на собеседника и скользкий какой-то.
– Наш бывший?
– Нет, он из внутренних войск.
– Проверим.
– И вот… – Ольга открыла папку, достала оттуда разглаженный морщинистый листок и протянула шефу.
– Что это? – полюбопытствовал генерал.
– По моим предположениям, этот листок вырван из записной книжки убитого, – пояснила Ракитина. – Случайно нашла под диваном. Цвет пасты, оставленной на листке, идентичен цвету пасты шариковой ручки «Паркер», лежащей на рабочем столе бизнесмена. Ныне покойный господин Ференц вечером сидел на диване и разбирал документы. Кстати, самой записной книжки жертвы нет ни у муровцев, ни у следователей СКР. Вероятно, убийца забрал ее с собой.
Владимиров задумался секунд на десять и сказал:
– Значит, эта записная книжка была ценна для убийцы, может, за ней он и охотился?
– Я тоже так думаю.
– Молодец, Ольга. Хороший сыщик ты.
– У вас учусь… Но что это за знак, Андрей Григорьевич? – поинтересовалась у генерала Ракитина.
Владимиров объяснил:
– Это… это знак венгерских фашистов в годы войны, партия «Скрещенные стрелы». От отца своего знаю, он по Венгрии был большой спец.
– Так кто из них нацист? Убитый или подозреваемый?
– А может, оба к фашистам непричастны или, наоборот, причастны. Или жертва просто от нечего делать нарисовал этот знак, а потом скомкал и выбросил.
– Кто знает…
– Не переживай, Ольга, следствие разберется. Причем в твоем лице разберется… Хорошо. – Генерал на миг задумался, а потом решительно сказал: – Ну, турист, поедешь завтра в командировку?
– В командировку? Куда? В Мценский уезд по делу купчихи Измайловой? – сыронизировала Ракитина.
Генерал отечески улыбнулся:
– Все шутишь. Нет, там уже наши все расследовали. Сто лет назад. В Венгрию ты отправляешься, голубушка, понятно?
– В Венгрию? – удивилась Ольга.
– Ага, в ее столицу – Будапешт… Будем пока пробивать твою версию. Поищешь этого Ковача, наведешь о нем справки. Если он не убийца, то вернешься домой и займешься сотрудниками отеля. Хотя я думаю, паспорт у этого Ковача может быть и поддельным. Не исключаю. И об этом зарезанном Ференце тоже наведи справки, выйди на его семью, родственников, знакомых. Так сказать, очертишь его контактный круг. Узнай, кого он обидел, с кем враждовал, кого кинул. Может, ниточка к какому-то человеку и потянется. Хорошо, если бы к этому Ковачу. Тогда мы бы отчитались, и дело быстро закрыли.
