Екатерина Черкасова - Магия возмездия
на Синай.
Ноябрь в этом году оказался особенно дождливым и темным. Мокрый снег таял, образуя под ногами грязные лужи. Шарм-эль-Шейх встретил Эвелину теплым вечерним воздухом и темными силуэтами пальм на фоне заходящего солнца. В небольшом аэропорту Эвелину встречал ее старый друг Джон Гершович. Высокий загорелый Джон крепко обнял ее и прижался слегка колючей щекой. Она ощутила знакомый запах дорогой туалетной воды от Сен-Лорана и голландских сигар, которые он предпочитал.
- Боже мой, Эви, как же я рад, что ты приехала! - воскликнул Джон, всматриваясь в ее лицо и проводя ладонью по щеке. - Я уже отчаялся встретиться с тобой, ведь ты всегда занята.
- О, Джонни, ты, как всегда, все преувеличиваешь, - засмеялась она. Я слышала, что тебя пригласили работать в Америку. Надеюсь, ты не оставил занятий магией?
- Эви, моя новая работа требует времени, я получил американское гражданство, консультирую президента по вопросам политологии, связанным с Ближним Востоком. Я день и ночь в делах.
Эвелина саркастически посмотрела на него:
- Неужели у тебя не остается времени для твоей русской жены?
Джон несколько преувеличенно удивился, широко распахнул глаза, обнял Эвелину за плечи:
- О, Эви, неужели ты ревнуешь?
Эвелина засмеялась, затем взглянула на него, грустно произнесла:
- Джонни, Джонни, разве ты не знаешь, кто я? Разве не ты учил
меня? Разве есть в тебе что-то новое для меня?
Джон забронировал люкс в роскошном, хотя на вкус Эвелины несколько помпезном отеле "Мовенпик". Но Джон всегда был консервативен в выборе отелей, предпочитая первоклассные.
Эвелина вошла в украшенную живыми цветами ванную и с облегчением сбросила одежду: для нее всегда было мучительным носить одно и то же в течение всего дня. Плотные, упругие струи прохладного душа освежили ее.
Когда она вышла из ванной, одетая в белоснежный махровый халат с вышитой эмблемой отеля, отжимая полотенцем мокрые волосы, Джон сидел в кресле и смешивал коктейли. Он успел заказать ведерко со льдом в номер; перед ним стояла бутылка "Чивас Регала" и широкие стаканы. Он обернулся к Эвелине:
- Тебе покрепче?
- Пожалуй, мне надо расслабиться после дороги, - сказала Эвелина, устраиваясь с ногами в кресле. - Милый, сколько у нас времени?
Джон с видимым огорчением произнес:
- Только три дня, в понедельник у меня встреча с советниками президента. Мне так жаль, Эви, что мы не можем провести здесь хотя бы неделю.
Эвелина промолчала и пожала плечами. Больше всего она хотела заснуть и проснуться ранним утром, чтобы пойти купаться, когда морская гладь напоминала зеркало и незамутненная вода позволяла увидеть всю красоту радужных рыб, которые подплывали к берегу, совершенно не боясь людей, а по пляжу бродили длинноногие ибисы.
Но Джон был настроен весьма решительно, намекая, что у них очень мало времени. Спустя пару часов вошел официант и вкатил столик с сервированным на двоих ужином. Джон был олицетворением заботы и любезности:
- Дорогая, я знаю, что ты предпочитаешь морепродукты. Поэтому
я заказал легкий ужин: икра, королевские креветки и морские гребешки.
Официант зажег свечи, откупорил бутылку и налил вино в бокалы. Джон удовлетворенно кивнул официанту, и тот удалился.
Поздно ночью Эвелина осторожно вылезла из-под одеяла. Стараясь не потревожить спящего Джона, она, накинув халат, тихо прошла в соседнюю комнату и сняла телефонную трубку.
- Любовь моя, я буду в Шарм-эль-Шейхе в понедельник. Встретимся в "Интерконтинентале". Буду ждать, скучаю. - Эвелина тихо вошла обратно в спальню и так же бесшумно скользнула под одеяло.
Маленький и уютный аэропорт Шарм-эль-Шейха встретил Эвелину
и Джона толпой шумных и оживленных итальянцев. Эвелина выглядела грустной и притихшей. Она нежно обняла Джона и прошептала:
- Джонни, скажи мне, увидимся ли мы еще? У меня предчувствие,
как будто мы расстаемся навсегда.
Джон отстранил ее:
- Эви, дорогая, только не говори так. Мы еще будем вместе, обещаю. Как только я закончу работу в Штатах, мы обязательно встретимся. Я даже готов приехать в Москву. А если хочешь, встретимся в Иерусалиме. Ты помнишь наш любимый ресторанчик?
Эвелина вздохнула. Джон исчез за стойкой паспортного контроля, а она, выйдя из здания аэропорта, вынула из сумочки сотовый телефон. Когда абонент ответил, она, назвав номер своей комнаты, попросила упаковать ее багаж и перевезти его в забронированный номер в "Интерконтинентале".
В "Интерконтинентале" Эвелина прошла через отделанный в золотистых тонах холл и улыбнулась знакомому менеджеру. Она и раньше останавливалась в этом отеле, и ее здесь помнили.
- Какой мой номер? - спросила она молодого портье.
- Как всегда, мадам, - ответил египтянин, протягивая Эвелине карточку электронного ключа.
Эвелина направилась к лифту, бегло окинув взглядом сияющие витрины ювелирных лавок. В отличие от многих женщин, она была практически равнодушна к драгоценностям.
В просторном и прохладном двухкомнатном номере Эвелина, оглядев себя в зеркале, поправила волосы. Она не хотела признаваться себе в этом, однако волновалась, ожидая приезда Мохаммеда. Со времени их знакомства прошло несколько лет, и хотя она уверяла себя, что вся острота чувств осталась в прошлом, мысли о нем тревожили ее душу.
Эвелина подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на залив, где причаливали частные яхты со всего мира. По ее расчетам, через несколько часов здесь должна была появиться белоснежная красавица "Gulf Star", принадлежащая Мохаммеду.
- Нет, так нельзя, - сказала себе Эвелина и, решительно задернув шторы, позвонила портье и заказала сеанс массажа.
Переодевшись, она пошла в фитнесс-центр, где ее уже ожидала массажистка-китаянка. Эвелина с удовольствием доверилась ее маленьким, но сильным рукам, втиравшим в ее кожу специальные масла, и с наслаждением вдыхала расслабляющие и одновременно бодрящие ароматы грейпфрута и иланг-иланга.
Проведя около получаса в джакузи, она вышла свежей и обновленной.
Эвелина надела светлые шелковые брюки и свободную блузку, решив не натягивать на влажное тело белье. Мокрые волосы оставляли на спине и плечах водяные пятна.
Электронная карточка-ключ исчезла в дверной щели, и загорелся зеленый огонек. Эвелина толкнула дверь и вошла в полутемную прихожую номера. Почувствовав слабый запах сигарет, она остановилась и прислонилась к стене. Ей хотелось продлить момент сладкого ожидания, прежде чем она увидит Мохаммеда.
Сидя в кресле с сигаретой в руке, Мохаммед улыбался. Он не вскочил,
не подбежал к ней, а, как всегда, неторопливо, с какой-то неповторимой грацией, свойственной жителям Востока, поднялся и протянул к ней руки:
- Здравствуй, дорогая, я так скучал по тебе. - Мохаммед
редко называл ее по имени, предпочитая использовать милое английское
словечко "sweetheart" - сладкое сердечко.
Эвелина закрыла глаза и прижалась к нему всем телом, вдыхая его аромат.
Ей не хотелось говорить, не хотелось ни о чем думать. Она вдруг почувствовала прикосновение чего-то холодного и тяжелого на своей коже.
- Это для тебя, моя дорогая, - сказал араб, застегивая
что-то на ее шее. - Я очень старался, чтобы тебе понравилось.
Ведь я знаю, что у тебя прекрасный вкус, и не хотел, чтобы это было "слишком по-арабски".
Эвелина открыла глаза и замерла у зеркала. Это было тончайшей работы бриллиантовое колье из белого золота. Оно было совершенным.
Эвелина нежно поцеловала Мохаммеда в знак благодарности:
- Ты, как всегда, очень щедр, милый. Оно просто прекрасно.
- Ничего особенного. Мы давно не виделись, и я хотел доставить
тебе удовольствие. - Мохаммед явно преуменьшал ценность
подарка.
Меньше всего Эвелину интересовала стоимость подарков, которые дарил ей Мохаммед. Ей всегда хотелось всецело владеть им, чтобы приручить этого независимого и свободного от всех обязательств мужчину. Иногда она была готова использовать для этого магические знания, но понимала, что в этом случае они не помогут.
Он положил руки ей на плечи, и Эвелина увидела в зеркале их отражения: себя в светлом облаке шелка и его смуглое лицо с белозубой улыбкой. Эвелина вспомнила Венецию, их знакомство. Все так изменилось за эти годы... Он никогда не говорил о своей семье, да она никогда и не интересовалась этим, зная, что у мусульман спрашивать о женах неприлично.
Мохаммед представлял собой причудливое сочетание европейских безукоризненных манер и почти средневекового отношения к женщинам, особенно к членам своей семьи. Его можно было с одинаковой легкостью представить и на светском рауте где-нибудь в Лондоне, и в традиционном арабском бедуинском шатре.
- Нам нужно кое-что обсудить. - Мохаммед достал из серебряного ведерка бутылку "Дом Периньон". Эвелина вопросительно посмотрела на него. Чтобы встретиться с тобой, я нарушил кое-какие планы. Если ты не против, вернемся в Абу-Даби вместе, у меня там будут очень важные переговоры. В то же время мы можем прекрасно провести там несколько дней, наслаждаясь друг другом.
