Анна Дубчак - Куклы на чердаке
Я взяла в руки сложенную в несколько раз тяжелую белую, в зеленых оливах, скатерть и прижала к груди – попыталась представить себя живущей в Испании, в большом белом доме – с мужем, детьми… Картинка как-то не вырисовывалась. Но в Испанию хотелось. Быть может, потому, что Нежмие мне и в прошлый раз много о ней рассказывала, радуясь тому, что есть кому рассказать о том, что ей было близко и что она так любила. Она жила воспоминаниями о красивой и солнечной Испании от поездки до поездки – от кампуса до кампуса.[3]
Я взяла нож и распечатала конверт.
4
Елена и Константин Вьюгины сидели в небольшой, с низким потолком, комнатке старого дома в пригороде Варны, окруженные незнакомыми людьми, которые теперь назывались почему-то их родственниками, и смотрели плохо снятый видеоматериал: свадьбу их дочери.
Была жара, Елена, запакованная в тесный розовый костюм, пыталась ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что все то, что она видит, – правда. И это чучело на экране, одетое в белое платье, украшенное красными цветами и с большим же цветком на голове, – ее единственная дочь Наташа? А смуглый суховатый парнишка с черными глазами, одетый в белый неуклюжий костюм, – их зять Тони.
Муж Лены, Костя, сидел по левую руку от представителя генерального консульства России в Варне, то и дело посматривая в его сторону, чтобы увидеть выражение лица этого молодого человека.
Они прибыли сюда спустя ровно год с тех пор, как Наташа сбежала из дома, чтобы выйти замуж за какого-то Тони из Варны. Познакомилась она с ним по Интернету, влюбилась, сначала он приехал в Москву, буквально на пару дней, даже не зашел познакомиться с родителями, вскружил девчонке по-настоящему голову и исчез. Долго не писал, Наташа смотрела на экран компьютера с отстраненным видом, и ее было жаль… А потом вдруг объявился, снова засыпал ее сообщениями, пока наконец не предложил выйти за него замуж. Молодые сговорились, и Наташа уехала. Тайно. Знала, что ее будут отговаривать. И где только денег взяла на дорогу? Не Америка, конечно, но и до Болгарии надо как-то добраться. Может, этот самый Тони выслал?
Сначала она написала им письмо, что вышла замуж, что у нее все хорошо, просила прощения. А потом исчезла. Телефоны ее молчали, на письма никто не отвечал. И это было для Наташи неестественным. Конечно, она могла сбежать, это в ее характере, но чтобы не давать о себе знать? Нет… С ней что-то случилось. Первый звоночек: телефонный – мама, пришлите, пожалуйста, тысячу долларов, я заболела… Потом, через месяц – то же самое. Что-то по-женски. Выслали и на этот раз… А потом звонил уже муж, Тони, сказал, что с Наташей все в порядке, просто ее надо бы привезти из клиники Св. Анны из Софии в Варну. На это тоже нужны деньги.
В итоге в течение года родители отправили в Варну около пятидесяти тысяч долларов… И все как в песок, сухой черноморский песок… Забили тревогу. Вьюгины вылетели в Варну, нашли консульство, объяснили ситуацию, плакали оба, было страшно… Подключили полицию…
Время шло, родители сняли квартиру на окраине Варны – не хотели уезжать до тех пор, пока не выяснится, жива ли дочка.
И вот произошло невероятное: утренний неожиданный звонок на их российский телефонный роуминговый номер:
– Ма, па, приезжайте за мной… Записывайте адрес… – Голос Наташи какой-то придушенный, тихий.
Выехали целой группой. Но в дом зашли только втроем: мама, папа и помощник консула. Дом странный, построенный человеком, не имеющим вкуса: стены выкрашены в ядовитый зелено-желтый цвет (как желчь, сказала Елена), какой-то странный балкон с колоннами, искусственные цветы в горшках и огромная семья темнокожих, разряженных в пух и прах людей – от стариков до детишек…
– Это же цыгане, – прошептала, преодолевая спазм в горле, Елена, прижимаясь к мужу. – Цыганская семья… А где же Наташа? Тони?
Помощник консула говорил, обращаясь к мужчине и женщине, судя по возрасту родителям Тони, на языке, похожем на болгарский, вежливо, с достоинством. Они долго говорили, пока наконец дверь не открылась и на пороге не появилась Наташа. Вернее, ее тень. Кожа и кости. Вместо волос – пучок паутины… Лена встала и поняла, что не может сделать ни шагу… Дочь свою она узнавала с трудом. Джинсы, красная майка, острые худые плечи, губы плотно сжаты – вот-вот расплачется… А глаза… Потухшие, потемневшие, с припухшими розовыми веками.
– Тебе что, денег не хватило, чтобы купить себе приличную одежду или нормальную? – строго, но сильно нервничая, спросил отец.
Наташа ничего не ответила, глаза ее привычно наполнились слезами.
– А где твой муж? – произнесла онемевшими губами Елена. Она сдвинулась немного в сторону, в тень от огромного, до неба, орехового дерева. Во дворе набилось много желающих поглазеть на русскую делегацию.
– Он на работе… Не мог приехать… – проговорила она, испуганно глядя на женщину, прожигающую ее взглядом синевато-черных, глубоко посаженных глаз. Елена решила, что это мать Тони, Роза. А тот худой мужчина с небритыми щеками, одетый в новый темный костюм, – его отец.
– У них гражданский брак, – сказала Наташина свекровь. – Все как положено.
А она неплохо говорила на русском! Интересно, этим двоим, со сверкающими настороженными глазами, тоже что-то перепало от тех денег, что выслали Наташе Вьюгины? Может, и зубы золотые эта тетка вставила за их счет?
– Что значит, гражданский брак? – еще более строгим голосом спросил отец.
– Гражданский брак в Болгарии – это и есть официально зарегистрированный брак, – подсказал помощник консула, крайне вежливый молодой человек. Он вносил своим присутствием официальную, чистую ноту во всю эту цыганщину. Казалось, исчезни он, и родители русской невесты вцепятся в волосы всем этим разряженным «родственникам» за то, что они довели их дочь до такого плачевного состояния. А цыгане, в свою очередь, возьмутся за ножи…
– Вот, мы же вам показываем свадьбу… Все как положено, – повторила с акцентом сватья. – Так что, сами видите, Наташа ни в чем не нуждается. У нее все есть. И этот дом…
Елена была в ужасе. Она понимала, что в этом доме живет, вероятно, весь табор, начиная от стариков и заканчивая чумазыми крохами цыганятами…
– Наташа, поедем домой, прошу тебя. – Голос отца дрогнул.
– Но она не может уехать от мужа! – воскликнула сватья. – Это нехорошо. Вот приедет Тони…
– А когда он приедет, этот ваш Тони?
– Через две недели. Он во Франции, работает… – подал наконец голос сват. Он смотрел на Елену немигающими глазами, словно проверяя на прочность ее твердость духа. И она не выдержала взгляд, опустила глаза.
– Наташа, ты поедешь с нами домой? – спросил отец.
– Я не знаю… Тони приедет…
– Разве ты не видишь, в какую семью попала? – не выдержала наконец Елена. – Ната, очнись, да они заколдовали тебя… Посмотри на себя, дочка. На кого ты стала похожа?!.
– Ма, все в порядке…
– А как же может быть все в порядке, если мы выслали тебе пятьдесят тысяч долларов, а ты выглядишь, как мумия… Ты больна? Что с тобой?
– За ней муж смотрит, ничего она не больна… Была больна, поправилась… – говорила, нахмурив брови, сватья. – Так ведь, Наташа?
– Ты же сама позвонила нам и сказала, чтобы мы тебя забрали…
– Сначала я так подумала, а потом поняла, что не надо было тебе так говорить… – Наташа даже не смотрела на мать. И вообще она вела себя странно. Может, ее накачали наркотиками?
– Немедленно собирайся и поедем… – приказал отец. – Вернее даже, не собирайся, а просто поедем и все… Без разговоров!
– Скажите, Наталья, как вам живется в этой семье? Быть может, у вас все хорошо и ваши родители напрасно забили тревогу? – Помощник консула говорил тоном, которым обычно разговаривают с детьми или психически нездоровыми людьми.
– Мне живется хорошо. – Она так и не подняла глаз.
– Я хочу увидеть комнату, где живет моя дочь, чтобы понять, в каких условиях она находится…
– Почему вы не смотрите на экран, на свадьбу? – забеспокоилась сватья. – Видите, сколько гостей? Больше тысячи кюфте[4] сделали…
– Ма, я здесь останусь… – Она не сказала, а простонала.
– Мы и музыкантов приглашали… А сколько золота молодым подарили… Скажи, canim.[5]
– И где же это золото?
– Пошло на лечение.
– Наташа, не молчи, я прошу тебя, скажи, чем ты больна?
– Ма, я здорова. У меня все хорошо. Возвращайтесь в Москву…
– Я могу остаться с дочерью одна и поговорить? – проговорила Елена истеричным тоном. – Вы слышите меня? Наташа, дочка, подойди ко мне…
Помощник консула сделал движение, и все присутствующие в комнате задвигались, словно каждый пытался спрятаться в угол, чтобы остаться незамеченным и дождаться развязки этой драмы… Не каждый же раз в их поселок приезжают родители русских невест…
