Энн Перри - Туман над Парагон-уок
— Да.
Томас подошел к дверям и выглянул наружу. Так… маленький газон, пустой участок, окруженный лавровыми кустами, и поросшая травой дорожка позади них. Между этим садом и следующим стояла стена. Без сомнения, к тому времени, как Питт закроет это дело, он будет знать во всех подробностях каждый уголок всех этих дворов — если только не произойдет что-то неожиданное, и появится простой ответ. Но покамест такового не было, и Томас вернулся к хозяйке дома.
— Есть ли какая-нибудь дорожка, которая соединяет ваш сад с другими вдоль этого проезда? Калитки или двери в стене?
И снова ни тени эмоций на ее лице.
— Да, но вряд ли она выбрала этот путь, чтобы прийти сюда. Она была у леди Камминг-Гульд.
Томас должен послать Форбса по всем садам проверить, есть ли там следы крови. Рана, такая как эта, должна оставить изрядные пятна. Кроме того, можно найти сломанные растения или отпечатки следов на гравии или траве.
— Где живет леди Камминг-Гульд? — спросил Томас.
— С лордом и леди Эшворд, — ответила Джессамин. — Она их тетушка, кажется, и приехала нынче на открытие сезона балов.
С лордом и леди Эшворд… Итак, Фанни Нэш в ночь, когда была убита, находилась в доме Эмили… Память снова вернула Томаса к Шарлотте и Эмили — как он впервые увидел их на Кейтер-стрит, когда расследовал серию убийств в тех местах. В то время каждый боялся каждого, глядя другими глазами на друзей и даже на родственников. Все подозревали всех, и эти невысказанные подозрения могли бы отравить их носителю всю оставшуюся жизнь. Родственные отношения уже начинали шататься и разваливаться под тяжестью этих подозрений… Теперь насилие и грязные, безобразные тайны снова были близко — возможно, как раз в этом самом доме. Кошмары вернулись. Леденящие душу вопросы, о которых было боязно даже подумать, снова вставали во плоти.
— Имеются ли проходы между всеми садами? — осторожно спросил Питт, гоня от себя прочь воспоминания о Кейтер-стрит. — Может, Фанни вернулась таким путем? Был очень приятный летний день.
Леди Нэш посмотрела на него с легким удивлением.
— Я думаю, что это маловероятно, мистер Питт. Фанни ведь была одета в вечернее платье! Она вышла и вернулась по дороге. Должно быть, к ней пристал какой-то сумасшедший.
В голову Томасу пришла смешная мысль — спросить хозяйку дома, сколько сумасшедших живет на Парагон-уок. Возможно, она не знает, что на одном конце проезда кучера экипажей ожидают своих хозяев, чтобы забрать их, когда закончится вечер, а у другого конца постоянно дежурит констебль…
Питт перенес вес своего тела с одной ноги на другую и выпрямился.
— Тогда мне лучше всего пойти и поговорить с леди Камминг-Гульд. Спасибо, миссис Нэш. Я надеюсь, нам удастся раскрыть это дело быстро, и мне не придется часто вас беспокоить.
— Я тоже на это надеюсь, — холодно кивнула Джессамин. — Желаю всего хорошего.
В доме Эшвордов Питт был проведен дворецким в приемную. На лице слуги отражалась внутренняя борьба. С одной стороны, пришедший был полицейским, и его надо бы принимать как нежелательную персону; ему должно быть указано на то, что здесь он находится только в силу досадной необходимости из-за недавней трагедии. С другой стороны, он был совершенно необычным полицейским — мужем сестры леди Эшворд! Вот к чему приводит женитьба на человеке, который ниже тебя по социальному положению… В конце концов, дворецкий, болезненно скривившись, пошел искать лорда Эшворда. Питт не обиделся — его весьма позабавило затруднительное положение слуги.
Когда дверь открылась, в приемную вошел не Джордж, а сама Эмили. Томас уже забыл, какой очаровательной она может быть и как сильно отличается она от Шарлотты. Эмили была учтива, высокомерна — и роскошно одета по последней моде.
В то время как Шарлотта вела себя крайне прямолинейно, Эмили была слишком практична, чтобы высказываться не думая, и могла быть очень хитрой, если хотела. Конечно, если для этого есть достойный резон. А общество она рассматривала как отличный резон — и могла лгать не моргнув глазом.
Сейчас Эмили вошла, закрыла за собой дверь и посмотрела на Питта.
— Здравствуйте, Томас, — сказала она устало. — Вы, должно быть, здесь по поводу бедняжки Фанни… Я и не думала о такой удаче, что именно вы будете расследовать это дело. Я пыталась придумать, чем могу быть полезна вам в этом деле — помните, как тогда, на Калландер-сквер? — Она начала говорить громче. — Мы с Шарлоттой проявили тогда изрядную сообразительность… — Затем ее голос понизился до обычного уровня, и лицо помрачнело. — Но тогда все было по-другому. Во-первых, мы не знали тех людей при жизни, а это не так болезненно. — Она вздохнула. — Пожалуйста, присядьте, Томас. Вы возвышаетесь, как ветряная мельница. Можете вы одернуть пальто или как это там у вас?.. Я должна поговорить с Шарлоттой. Она позволяет вам выходить без… — Она осмотрела его снизу доверху и отказалась от первоначальной идеи.
Питт провел рукой по волосам, чтобы пригладить их, но от этого они стали только больше топорщиться.
— Вы хорошо знали Фанни Нэш? — спросил он, расположившись на диване и разложив на нем фалды от пальто и свои длинные руки.
— Нет. И… мне стыдно говорить это теперь, но я не очень любила ее. — Эмили состроила извиняющееся лицо. — Она была… скучной. Отличная наперсница для Джессамины. Иногда леди Нэш бывает невыносима, и я время от времени развлекаюсь, придумывая, как бы ее подразнить.
Питт засмеялся. Эмили была так похожа на Шарлотту, что он постепенно проникался к ней теплыми чувствами.
— Но Фанни была такой молодой… Такой наивной…
— Да уж. Она была бесцветной, почти безжизненной. — Выражение лица Эмили изменилось, на нем были видны жалость и смущение, потому что она забыла о смерти и о том, что это означает. — Томас, она была последним человеком в мире, с которым могла произойти столь отвратительная вещь! Кто бы это ни совершил, он должен быть сумасшедшим. Вы должны поймать его, ради Фанни… и ради всех нас!
Множество разных мыслей промелькнуло в голове Питта. Предположения о незнакомцах и бродягах должны быть отметены сразу же. Вполне вероятно, что убийцей был кто-то, кто жил на Парагон-уок или где-то рядом. Ни дежурный констебль на одном конце проезда, ни слуги, ждущие своих хозяев на другом, не видели никого, кто проходил бы мимо. Это не тот район, где можно появиться незамеченным. В принципе это мог быть какой-нибудь кучер или слуга, которому пришлось долго ждать; возбудившись от выпитого, он позволил себе поприставать к девушке. Возможно, когда она собралась закричать, он и совершил это ужасное преступление…
Но пугало не само оно — пугало то, что в нем мог быть замешан не слуга и не кучер, а кто-то из живущих на этой улице; тот, кто скрывает под хорошими манерами жестокую и грязную натуру. Очень часто при расследовании крупных преступлений полиция раскрывает грешки поменьше, причиняющие много боли окружающим — такие, например, как всплески злобы и обман…
Впрочем, говорить Эмили об этом не следовало. Несмотря на ее титул и самоуверенность, она оставалась прежней девочкой с Кейтер-стрит, напуганной и ранимой.
— Вы его найдете? Да? — Ее голос нарушил молчание, требуя ответа. Эмили стояла посредине комнаты, внимательно смотря ему в глаза.
— Обычно находим. — Это было лучшее, что мог сказать Томас, оставаясь при этом честным. Даже если бы он захотел обмануть Эмили, это было бы бесполезно. Как большинство практичных и честолюбивых людей, она была ужасно проницательна, достигла больших успехов в искусстве вежливой лжи и легко читала, как открытую книгу, ложь других людей.
Наконец-то Питт вспомнил о цели своего прихода в этот дом.
— Она приходила к вам с визитом в этот вечер?
— Фанни? — Глаза Эмили стали чуть шире. — Да. Она вернула книгу, или что-то вроде того, тетушке Веспасии. Вы хотите поговорить с ней?
Питт сразу же воспользовался этим.
— Да, пожалуйста. Может быть, вам лучше остаться? Если она почувствует себя нехорошо, вы утешите ее… — Томас представил себе пожилую родственницу, чрезвычайно благородного происхождения и очень впечатлительную.
Впервые за сегодня Эмили рассмеялась, прикрыв рот рукой.
— Мой дорогой, вы, видно, не знаете тетушку Веспасию! — Эмили подобрала юбки и плавно проплыла к двери. — Но я обязательно останусь. Именно этого я и хочу!
Хотя Джордж Эшворд, с его ослепительно-черными глазами и густыми волосами, был неотразимо красив, тем не менее он никогда не мог равняться со своей тетушкой. В данный момент ей было больше семидесяти, но в ее чертах еще сохранились остатки сногсшибательной красоты — четкий овал лица, высоко поднятые скулы и длинный прямой нос. Седые волосы с голубоватым оттенком были тщательно уложены. На ней было шелковое платье сиреневого цвета. Тетушка стояла в дверном проеме и несколько минут смотрела на Питта, затем вошла в комнату, подняла лорнет и стала рассматривать его с близкого расстояния.
