Людмила Павленко - Рок пророка. Второе пришествие
— Вот это сон! — сказал он вслух.
Жаль, что некому рассказать его. Лиза бросила его без всяких объяснений.
Странно, но при воспоминании об этом настроение его не ухудшилось — магия сна продолжала действовать. Ведь прилетели же! И на какую изумительную планету! Какая там была яркая трава! Он помнил все её оттенки — от светло-зелёных, салатных бликов, до тёмной зелени в тени густых деревьев. А эти лодочки, скользившие по водной глади! Море такое синее, местами сине-зелёное, а кое-где голубоватое… Настоящее море, без всяких поправок на его нереальность. И люди в лодочках, на берегу, в воде…. Все, как один, такие радостные! Как будто у них праздник. Неужели такое возможно — чтобы все улыбались? «В нашей Ивери, — подумал он, — люди обычно хмурые. Да и в Москве, и в Питере. Всё больше озабоченные. Мысли заняты текущими делами или неразрешимыми проблемами».
Он потянулся, встал, лениво подвигал руками и понял, что делать зарядку он не будет. На кой ляд надрываться? Кому он нужен-то? Лиза ушла. Другие женщины его не волновали. А сохранять здоровье ради себя, любимого… Как глупо! Но тренированное тело требовало привычной нагрузки, и зарядку он всё-таки сделал. После каждого упражнения думал: «вот сейчас брошу». И… продолжал. А чтобы не поддаваться унынию, держал в памяти сон. Ведь он что-то да значил. Хотя бы то, что не вечно же будет продолжаться его депрессия. А, может быть, и Лиза вернётся. И всё будет, как было. Нет, как было уже, конечно же, не будет. Будет лучше! Он рассмеялся, отдышался и пошёл в душ.
Сергей Анатольевич Громов был физиком по образованию, но заметной карьеры не сделал. Неудовлетворённость своим статусом грызла его изнутри. Он мечтал о карьере учёного, но…. Не получилось. Всякий раз, когда судьба давала ему шанс, она преподносила ему также и некую мерзость в нагрузку. А именно — необходимость компромисса в самом его неприглядном значении. Подобного Громов не мог себе позволить. Компромисс в его понимании был ничем иным, как предательством. И не то, чтобы он был человеком неуживчивым, нет. А со стороны и вовсе казался добродушным и покладистым. Но когда дело доходило до того, чтобы закрыть глаза даже на мелкие грешки и махинации или же позволить начальству превысить свои полномочия — вот тут он становился непреклонен. А так как большие начальники обычно не ожидали найти в нём таких твёрдых убеждений и моральных устоев, то они всякий раз бывали искренне поражены и недвусмысленно заявляли о горячем желании немедленно расстаться с таким неумным подчинённым. Так Сергей Анатольевич Громов, подававший когда-то надежды учёный, к тридцати пяти годам оказался простым преподавателем физики в Иверской гимназии номер сорок один.
Сергей сварил кофе, сделал бутерброды с сыром, включил приёмник и уселся завтракать. Было начало десятого. Обычно в это время он уже стоял у классной доски, чертил диаграммы и писал формулы. Но сегодня, 18 мая 2006 года — счастливый день — у него не было ни одного урока! А скоро и вообще наступят долгожданные каникулы. И тогда он займётся настоящей работой. Сдует пыль с дневников и записных книжек, достанет из потайного шкафчика книги заветные, засядет за компьютер. И хлынут в его голову великие идеи, и придёт озарение. Вот только Лизы рядом не будет. Но ничего. Все великие учёные творили в полном уединении. Тут ведь малейший шорох, чей-то взгляд могут сбить с мысли.
Он сделал радио погромче. Шли какие-то литературные чтения. Хорошо поставленный мужской голос произносил текст, содержание которого показалось Сергею смутно знакомым. «Мы неслись в тёмных и неведомых пространствах. Я давно уже перестал видеть знакомые глазу созвездия»… И затем: «Мы быстро приближались к планете. Она росла в глазах моих, я уже различал океан, очертания Европы, и вдруг странное чувство какой-то великой, святой ревности возгорелось в сердце моём: как может быть подобное повторение и для чего? Я люблю, я могу любить лишь ту землю, которую я оставил»…
— Ничего себе! — воскликнул вслух Сергей, — да он же пересказывает мой сегодняшний сон!
Он даже привстал и внимательно вслушался. Точно! Просто-напросто снова увидел все эти картинки в мельчайших подробностях! Голос актёра из динамика описывал даже испытанные им во сне чувства!
«О, всё было точно так же, как у нас, но, казалось, всюду сияло каким-то праздником и великим, святым и достигнутым, наконец, торжеством. Ласковое изумрудное море тихо плескало о берега и лобызало их с любовью явной, видимой, почти сознательной»….
— Да кто же автор этого моего сна? — поражался Сергей, — ведь он пересказывает его совершенно точно до мельчайших подробностей.
Персонаж радиопостановки понял, что он попал в настоящий рай. «Это была земля, не осквернённая грехопадением». Он встретил и людей, которые, как и во сне Сергея, все улыбались, были счастливы. Но сам-то он на этом месте проснулся, а здесь рассказ продолжился. «Они указывали мне на деревья свои, и я не мог понять той степени любви, с которой они смотрели на них… Так смотрели они и на всю природу… У них была любовь и рождались дети, но никогда я не замечал в них порывов того жестокого сладострастия, которое постигает почти всех на нашей земле»…
— Жестокого сладострастия… — повторил вслух Сергей.
А ведь это «жестокое сладострастие» и есть тот самый первый элемент во взаимоотношениях людей, который многое определяет в нашей жизни. И, слава Богу, он никогда по отношению к Лизе не испытывал этого «жестокого сладострастия». Только нежность. Безграничную нежность. Но не всегда он проявлял её. Чаще прятал и замыкался в себе. Да, он не был открытым с женой. Часто ловил на себе её недоумённый взгляд, когда, желая приласкаться, она не находила в нём ответа. А он боялся потерять свою мужскую суровость… Чего греха таить — ему хотелось, чтобы жена слегка робела перед ним. Это льстило его самолюбию. Некая отстранённость помогала соблюсти дистанцию в отношениях между мужчиной и женщиной…
Радиопередача продолжалась. Сергей, очнувшись от своих мыслей, вдруг услышал: «Да, да, кончилось тем, что я развратил их всех! Сон пролетел сквозь тысячелетия и оставил во мне лишь ощущение целого. Знаю только, что причиной грехопадения был я. Как скверная трихина, как атом чумы, заражающий целые государства, так и я заразил собой всю эту счастливую, безгрешную до меня землю. Они научились лгать и познали красоту лжи. О, это может быть, началось невинно, с шутки, с кокетства, с любовной игры…. Но этот атом лжи проник в их сердца и понравился им. Затем быстро родилось сладострастие и породило ревность, ревность — жестокость… Скоро, очень скоро брызнула первая кровь».
Сергей прослушал до конца радиопередачу и узнал, что автором фантастического рассказа под названием «Сон смешного человека» был Фёдор Михайлович Достоевский.
Сергей был абсолютно уверен в том, что Достоевский в своё время увидел тот же самый сон, что и сам он прошедшей ночью, но почему-то, записав его, дополнил таким омерзительным продолжением, словно стыдился быть счастливым, и не смел надеяться, что полёт в холодном чёрном космосе на корабле по имени «земля» имеет смысл и цель… Или же просто было другое время? Как сказал Пушкин: «Я вышел рано, до звезды». Как там ещё? «Паситесь, мирные народы»… А дальше строка ещё страшнее: «К чему стадам дары свободы»?! Вот объяснение! Вот почему так мрачен был взгляд Достоевского на действительность! Только человек, преисполненный отчаяния мог написать такой рассказ, в котором нет ни веры, ни христианского смирения. Напротив! Это протест против собственной покорности обстоятельствам. Не мог он быть в стаде, которому дары свободы безразличны. Но и свободу понимал только как преступление. Оттого и такая сумятица в головах рождённых им образов. Тут не пресловутая «загадка русской души». Просто — он «вышел рано, до звезды».
Но какое же совпадение! Чтобы человек через сто с лишним лет увидел тот же самый сон! Главное, что об этом ведь даже рассказать нельзя — никто не поверит! Только он один знает, что в самом деле видел сон, который до него сто с лишним лет назад видел писатель Достоевский!..
ГЛАВА ВТОРАЯ
Взволнованный Сергей прошёл из кухни в комнату, затем обратно, потом кинулся к компьютеру, включил его и, сам не зная почему, напечатал в окне поиска совершенно несуразную вещь: «Сон Достоевского — мой сон». Самое удивительное, что поиск весьма успешно завершился, и он попал на сайт из одной-единственной страницы с многообещающим названием: «Инсайдер. Откровения члена Элитной Семьи».
Текст гласил:
«Что-то необычное произошло на форуме godlikeproductions. com за нескольких дней и это привело в возбуждение определенные участки Интернета.
Некто, называющий себя «Инсайдер» (инсайдер — член какой-либо группы людей, имеющей доступ к информации, недоступной широкой публике), утверждал, что он принадлежит родовой линии, которая правит миром, и обещал ответить на любые вопросы. Поначалу это выглядело как очередное надувательство в Интернет, на некоторые нехитрые вопросы были даны простые ответы, но потом все стало круто изменяться.
