Eкатерина Островская - Упасть еще выше
Сраженного народного избранника усадили за стол рядом с Топтуновой, которая мило улыбнулась ему, но солнцезащитные очки все же не сняла, считая, очевидно, что женщина не обязана демонстрировать себя всю и сразу.
– …Ремонт в квартире я сделала, – произнесла Ирина, словно заканчивая давно начатый разговор, – а кран на кухне течет, хотя рабочие установили новый смеситель. Я вызываю сантехника, мне назначают дату его визита. Представляете, надо целую неделю ждать! Тогда я сама поменяла прокладку…
– Что, простите? – переспросил депутат.
– Штучку такую в кране, – объяснила Топтунова, – теперь у меня ничего не протекает.
Николай разлил по бокалам шампанское и предложил выпить за именинницу.
Постепенно беседа стала совершенно непринужденной. Гость попросил разрешения снять пиджак.
– Тогда и я это сделаю, – улыбнулась Ирина.
Она скинула свой пиджачок и перекинула его через спинку стула, на котором сидел Пышкин. И при этом склонилась к гостю, тот поглядел на то, что коснулось его плеча, и, удивленный, замер. А Зворыкины переглянулись: теперь им стало понятно, что именитый гость никуда от Топтуновой не денется.
– Вчера у меня тоже был трудный день, – вздохнул Пышкин, ослабляя узел галстука, – обсуждали новую редакцию закона о митингах и собраниях. Не могли определиться с понятием «толпа», вернее, что отличает толпу народа от массы народа. А если говорить о массе народа, следует ли понимать толпу под народными массами?
– Я даже не догадывалась, как вам трудно в Думе! – поддержала зарождающуюся тему Лена. – На следующем заседании наверняка будете обсуждать, можно ли считать передвижение массы народа народным движением.
– Вряд ли, – покачал головой депутат, – это несравниваемые вещи.
– Можно сравнивать все что угодно и с чем угодно, – поддержал жену Николай. – Например, квадратный корень и паровоз.
– Это крайность – между ними ничего общего, – возразил Владимир Геннадьевич.
– Как раз наоборот, между ними общего гораздо больше, чем между движением народа и народными массами: квадратный корень и паровоз – это продукт деятельности человека. А вот движение народных масс можно сравнить лишь с броуновским движением, то есть с хаотическим движением частиц. Если количество частиц не определено с точностью до целой единицы, то направленность движения установить нельзя. А направленность масс – это уже поток. А поток сможет снести любую преграду, если превосходит ее массой и скоростью движения. Если преграда статична и масса ее мала…
– Я понял, – рассмеялся Пышкин, – но ты, дорогой друг, слишком пессимистично смотришь на вещи. Не забывай, что законотворчество не стоит на месте, а за депутатским корпусом стоит народ, а не какие-то массы. Народ нас избрал, понятно, что народ имеет право требовать, чтобы законотворчество отвечало нуждам и чаяньям большинства граждан. И потом…
– Все! – перебила гостя Топтунова. – Не хочу говорить и слушать о каких-то проблемах. Сегодня у нас праздник, поговорим о чем-нибудь приятном.
– Да, – согласился Владимир Геннадьевич и покосился на вздымающуюся грудь соседки по столу, – поговорим лучше о наших достижениях…
И тут же обратил сверкающий очками взор на хозяина дома.
– Над чем работаешь сейчас, дорогой друг? Какие у тебя успехи на ниве изобретательства? Есть ли они вообще?
Зворыкин кивнул:
– Кое-что имеется, причем не в рамках программ, финансируемых из бюджета. Дело в том, что я, будучи еще школьником, задумался над тем, как можно поработать с экспонентой Пекерта, другими словами, как заставить электродвигатель выдавать большую мощность, чтобы батареи не разряжались при этом мгновенно. Изготовил тогда для себя электромобиль. Смешной, конечно, был аппарат – на велосипедных колесах, без корпуса, но с крышей из солнечных батарей. И все же я на нем ездил, лишь изредка подкручивал педали… Все испытывал, чтобы аккумуляторы подзаряжались на ходу… Даже ветряки ставил… Потом установил солнечные батареи не на над головой, а внутри колес… В солнечный день мог ездить часа два, не крутя педали. Это все детство, конечно, но теперь новые материалы появились, и в голове у меня тоже немного прибавилось. Короче, я придумал электромобиль, который если и нужно подзаряжать, то не так часто, как все существующие ныне. Электромобиль с собственным весом семьсот килограммов и с двумя пассажирами сможет проехать полторы – две тысячи километров со средней скоростью девяносто-сто километров в час.
– У тебя уже есть готовый экземпляр?
– Нет, потому что нет средств его изготовить и испытать. Вполне вероятно, что возможности аппарата превзойдут те данные, которые я обозначил.
– То есть у тебя новый двигатель или сам автомобиль другой системы?
– Там новое все: аккумуляторы, двигатель, вернее, у меня там два движка – один работает, а второй подзаряжается во время движения. Солнечные батареи встроены в крышу и капот, энергия встречного ветра, вращение вала – все работает на создание мощности, и это еще не все….
– Интересно, конечно, но ты начал этот разговор не случайно. Наверное, ждешь от меня какой-то помощи?
– Надеюсь на твое содействие, если тебя заинтересует мой проект. Может, ты поможешь найти каких-нибудь спонсоров. Или заинтересуешь какую-нибудь организацию.
– Сколько тебе надо?
– Около миллиона евро.
– Сколько? – воскликнул Пышкин. – Миллион евро! Сумасшедшие деньги! Никто столько не даст. Были бы у меня такие личные средства, я бы тебе отдал все до копейки, но для меня миллион – то же, что миллиард. Я сам в долгах – поездки, встречи, мне на это не хватает даже депутатской зарплаты. Перебиваюсь, перезанимаю, чтобы хоть как-то прожить. Когда-нибудь я приглашу тебя в гости, и ты увидишь, как я аскетично живу… Кстати, аккумуляторы у тебя ионно-литиевые наверняка, только большие.
– Сейчас уже есть иные технологии. А ионно-литиевые для твоего мобильника или ноутбука хороши. Да ладно, не бери в голову… Нет так нет.
– Я и в самом деле хотел помочь, но увы…
Народный избранник посмотрел на Топтунову, и та приняла сигнал:
– Что это вы такие не компанейские? – возмутилась она. – Прекрасные девушки ждут от вас комплиментов и восхищения, а вы о какой-то ерунде говорите.
Пышкин встрепенулся:
– И в самом деле! Зря время тратим, когда рядом такая красота!
Он посмотрел на Ирину, и та сделала ему навстречу движение грудью.
– Кстати, – вспомнил депутат, – а как там ваша банька? Давай-ка ее затопим, а потом посидим там все вместе.
– Мы с Леной вчера уже помылись, – ответил Зворыкин, – но если вы хотите…
– Да-а, – одновременно выдохнули Пышкин и Топтунова.
Народный избранник вышел за калитку, приблизился к своему автомобилю, возле которого любовался небом его шофер – худосочный человек в светлом льняном костюме. Пышкин что-то сказал ему, после чего похожий на офисного клерка водитель вернулся за руль. Сверкающий «Ауди» укатил, а Пышкин вернулся в шатер.
– Да-а, – произнес он, глядя на Топтунову, – завидую я вам: живете вот так, отдыхаете, а я тружусь, тружусь на благо неизвестно кого, и спасибо по вечерам мне никто не говорит.
Гости сходили в баньку, откуда вернулись поздно и сразу отправились на второй этаж, где их ждала постель. Кровать, на беду хозяев, оказалась скрипучей. Да и Топтунова вскрикивала ненатурально громко. Лена с мужем лежали в комнатке на первом этаже на разложенном диванчике, в той же комнате спал на тахте сын Петька. Спал он обычно крепко, но все равно Лена переживала, потому что Топтунова в порыве страсти иногда выкрикивала не совсем приличные слова. Да и Пышкин пыхтел слишком истово – так, словно ему предложили принять участие в детской игре и попросили изображать паровоз.
Кровать ритмично постукивала ножками; с потолка доносилось: скрип-стук, скрип-стук, скрип-стук, скрип-стук…
– Ой, ой, ой, ой, ой!.. – вскрикивала Топтунова.
– Ых, ых, ых, ых, ых… – с напряжением пыхтел народный избранник.
– О-о-о-о-о! – подавала сигнал школьная подруга.
– А-а-а-а-а! – гудел измученный паровоз.
Потом наступало молчание, прерываемое хихиканьем Ирины.
Лена лежала молча, надеясь, что наверху скоро все закончится. Рядом молчал муж, и он тоже не спал.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила Лена.
– Мне стыдно за себя, – шепотом ответил Николай, – я сегодня обманул Пышкина – стал ему рассказывать о принципе действия двигателя, который я придумал. Во-первых, сказанное мною не имеет почти ничего общего с действительностью, а во-вторых, опытный образец уже существует, и он всю зиму обогревал корпус, в котором размещается наша лаборатория, обогревал и давал электричество, когда всему институту за долги отключили тепло и свет.
