Евгения Михайлова - Женщина с глазами Мадонны
Вера стала пунцовой от того, что мужчина еще и умный, и так здорово сказал, что она теперь в ответ боится глупость ляпнуть.
– Угу, – кивнула Вера.
– Как я понимаю, вы никогда не красили волосы. И это хорошо. Все натуральное – очень хорошо. Просто у вас необычная внешность. Вы практически шатенка, прямо скажу, с довольно тусклым цветом волос, а глаза и кожа, как у очень светлой блондинки. Поэтому вы так легко краснеете от любых эмоций. Полагаю, нам стоит что-то подкорректировать.
– Можно я скажу? – Вера, к своему ужасу, подняла руку, как на уроке. У нее была такая дурацкая привычка с детства, и над этим шутили все кому не лень. – Я терпеть не могу блондинок. Ну то есть могу, конечно, они бывают и хорошие… Но я не хочу быть блондинкой. И меня муж в дом не пустит.
– Понял. Нет, конечно, я не собираюсь вытравить ваши волосы перекисью водорода. Это будет очень хорошая краска, и я вам подберу нужный тон. Стрижку будем делать уже в зависимости от нового цвета. Длина?
– Может, вообще… – Вера сделала решительный жест, как будто отрубила свои волосы по уши. – Так надоели эти резинки, заколки.
– Посмотрим, – задумчиво сказал Владимир. – Давайте сделаем так. Красимся, стрижемся, как мои руки пойдут… А где-то через недельку вы придете еще раз, и тогда будет ясно, что делаем с длиной. Совсем коротко точно не нужно. Вам не в армию. Предлагаю укладку с биологическим составом, который сделает волосы пышнее и послушнее, чтобы резинка не понадобилась.
«Уже разводит на деньги? Или хочет как лучше? Да что с меня взять? Не видно, что ли? Может, все-таки как лучше хочет?» – в панике заметались мысли. Но ответила Вера просто:
– Как скажете.
– Отлично. Когда покрасимся, Ирочка сварит вам еще кофе, чтобы вы все-таки перестали волноваться и отдохнули.
– Ага, – выдохнула Вера, как девчонка-школьница, и на всякий случай зажмурилась.
В общем, ничего она не поняла, кроме того, что ей приятно. Ей чем-то невероятным помыли голову, потом сушили мягким полотенцем, она пила кофе и досыхала. Потом Владимир ходил вокруг с озабоченным взглядом, как художник, потом что-то наносил кистью на ее волосы, как на картину. Эта мысль чуть не заставила Веру рассмеяться, но она сдержалась: положение дамы, за которой так ухаживают, уже обязывает. Пока волосы были мокрыми, она вообще не замечала изменения цвета, потом их опять мыли, сушили полотенцем, в третий раз кофе Вера попросила сама. Это ведь большой вопрос – вернется ли она сюда за продолжением. А пока ей хорошо.
После стрижки Владимир чуть приподнял и легко уложил волосы феном. У Веры был, конечно, фен, и не один. Но перед работой в шесть утра ей удавалось только обжечь себе ухо или щеку, плюнуть и бежать, собрав волосы заколкой. Результат нулевой. А тут… Когда парикмахер снял с нее нейлоновую пелеринку в рюшах, Вера встала и захлопала глазами от удивления. Как кукла. Она не стала блондинкой, как себе это представляла. Ничего похожего на отбеленную паклю. Волосы посветлели, конечно, но они вообще не кажутся крашеными. Они просто как-то засияли. Лоб закрывала аккуратная косая челка. С другой стороны, легкие волосы обнимали открытый висок. Это показалось Вере очень красивым. Никогда бы ей не пришло в голову разглядывать свой висок. И глаза такие голубые, как будто именно их покрасили. Стрижка полукругом кончалась на затылке, и это было так… «Вот, честное слово, – подумала Вера, – как у той шикарной дамы. Просто я не такая шикарная. И вообще не дама». Она быстро поставила себя на место. А то высоко себя поднимешь, больно уронят родные и такие смешливые мужчины. Одно было ясно: Вера придет сюда опять.
Она поблагодарила, расплатилась картой, сердце чуть дернулось от суммы, но вообще-то это из ее «заначки». Была у нее такая привычка – откладывать понемногу, иначе тапки себе не купишь, все на еду уйдет.
Вера записалась на следующий визит к Владимиру и на сеанс к косметологу. Ну, понеслась… Осуществлять «тупую» идею соседки Тони. А вдруг все опять Веру увидят? Что для Тони тупая идея, для Веры, может, и умная. Такой человек ею занимался часа два! Она вышла в зеркальный холл, опять задумчиво на себя посмотрела. Что-то изменилось точно. Но не настолько сильно, чтобы соседи пальцами показывали. Вера только собралась открыть дверь на улицу, как та распахнулась, и в салон стремительно ворвалась, едва не свалив Веру с ног, худая стильная девушка со смуглым лицом и стрижкой ежиком – откровенно белого цвета, что почему-то ей шло. Девушка выдохнула запах сигареты и произнесла довольно хриплым голосом:
– Тьфу ты! Я не задавила тебя?
– Нет, – спокойно ответила Вера.
– Ну и отлично. Обычно я давлю людей, как танк, – девушка хохотнула и, бесцеремонно отодвинув Веру в сторону, ринулась вперед.
– Привет, Ирусик, – услышала Вера за спиной голос девушки.
– Здравствуйте, Ксения, – вежливо ответила девушка на ресепшене.
Вера сделала вывод, что девушка непростая. Она может обращаться к Ире на «ты», а та не может. Да, какой-то пласт жизни однозначно проходит мимо Веры. Плохо быть невидимкой.
Когда она открыла дверь квартиры и вошла в гостиную, где сын и муж смотрели телевизор, они не сразу оглянулись.
– Наконец-то, – сказал Виктор, сидя к ней спиной. – Я не могу пропустить этот матч, а мальчик, между прочим, вернулся голодный.
– Вообще-то все готово. Можно разогреть, можно так есть. И мальчику, и мужу.
Они повернулись. Какое-то время оба смотрели на Веру, а она на них. Какие у них шуточки на сегодня?
– Ничегосе… – выдохнул сын. – Па, это мама?
– Да, – не сразу и серьезно сказал Виктор. Шутки не нашлось. – Ты хорошо причесалась. Дорого?
– Бесплатно, – ответила Вера. – Сегодня благотворительность. Просто так стригут нищих и бомжей.
– Ты обиделась? – встал Виктор.
– Нет. Я пошутила.
Глава 4
Ксения пробыла у косметолога часа полтора. Она делала общую эпиляцию. Смуглая брюнетка от природы, она не выносила даже минимальной растительности на теле и всерьез подумывала о том, чтобы избавиться от ежика на голове, ведь форма черепа у нее хорошая.
Ксения терпеть не могла брюнеток, ей нравились женщины, похожие на кукол, – со светлыми локонами и большими яркими глазами. Но сама она ни за что не хотела бы стать похожей на таких кукол, быть слишком женственной, нежной, зависимой. Она чувствовала себя рядом с ними суперчеловеком. Она свободна! Даже от тяжелых комплексов юности. Когда-то она просто ненавидела свою внешность. Эти черные, жесткие, непокорные волосы, эту кожу, смуглую в любое время года, которая покрывалась предательскими темными волосками даже на лице, выдавая бурлящие гормоны…
Но однажды Ксения поняла, что все проблемы решаются, и нашла это место, где милые, культурные, профессиональные люди умеют держать дистанцию. Ну да. Нарушение ее личного пространства, особенно в таком интимном деле, как эпиляция, способно привести ее в ярость.
«В принципе, – потянулась на удобном лежаке Ксения, отдыхая после процедуры, – иногда ярость полезна, способность подчинять себе людей, вызывать у кого-то страх даны совсем не многим. Не паранойя, когда человек беспомощнее тех, кого хочет напугать, а сила. Реальная сила». Ксения считала себя сильным человеком. Да, многие в этом не сомневались, но все равно недооценивали ее силу. Лишь сама Ксения способна поставить себе оценку. Хотя еще далеко не «отлично», не на всех уровнях она себя проверила.
Ксения резко поднялась, решительно натянула на голое тело джинсы-стрейч и черную майку без рукавов. Белья она, само собой, не носила, но это не бросалось в глаза: у нее была маленькая грудь. Одежды для разных времен года для Ксении не существовало. Это тоже ограничение свободы. Да и не мерзла она никогда.
– Спасибо, Светик, – сверкнули в широкой улыбке крупные белые зубы. – До скорых, как говорится, встреч.
– До свидания, Ксения, – мягко ответила женщина с открытым, приятным лицом. – Мы всегда вам рады.
Когда клиентка вышла из кабинета, Светлана облегченно вздохнула. Эта девушка неглупая, интересная, в толпе точно не затеряется, и, в принципе, она хорошо к Свете относится, но после ее визитов Светлане не по себе, может быть, ей просто кажется, но у Ксении очень тяжелая, плотная аура. Светлане приходится очень напрягаться, чтобы не ускорить процедуру, делать все в точно рассчитанном, спокойном режиме.
Светлана обработала кабинет, помыла и продезинфицировала руки, а потом сделала энергичную гимнастику для пальцев и кистей. Странное ощущение у нее возникает именно во время работы с Ксенией: руки как будто сводит. Она всегда оставляет себе пятнадцать минут перерыва после этого сеанса. И дело не только в руках: эпиляция – это в принципе очень сложная работа. От нее устаешь, словно силы уходят. Света умела находить всему логичные объяснения. И считала, что усталость и подавленность от того, что она очень близко находится не просто рядом с лицом и телом другой женщины, которой обязана помочь в самом главном стремлении – к совершенству, она невольно погружается в туман чужих проблем, страстей, настроений. Ее могут не замечать, как инструмент, но она-то живой, восприимчивый, иногда слишком впечатлительный человек.
