Эрик Сунд - Девочка-ворона
поезд
показался ему теплым и уютным. Он быстро и почти беззвучно помчал мальчика через белый от снега город. Однако то ли случаю, то ли судьбе было угодно иное – до Центрального вокзала Стокгольма он так и не доехал.
Через несколько станций напротив него села красивая блондинка. Она долго смотрела на него, и он понял: ей известно, что он один. Не только в поезде, но и в целом мире.
Когда поезд остановился в следующий раз, блондинка встала и взяла его за руку. Она кивнула в сторону выхода, и он не воспротивился.
Его словно бы коснулся ангел, и он последовал за ней, как в трансе.
Они взяли такси и поехали по городу. Он увидел, что город окружен водой, и ему это показалось красивым. Транспорта не так много, как дома. Чище и, наверное, легче дышать.
Он задумался о судьбе и случайности, на мгновение задавшись вопросом, почему он сидит здесь с этой женщиной. Но когда она повернулась к нему и улыбнулась, вопрос сразу отпал.
Дома его обычно спрашивали, что он умеет, щупали его руки, чтобы определить, достаточно ли у него сил. Задавали вопросы, которые он лишь делал вид, что понимает.
Поначалу всегда сомневались. Потом иногда все-таки выбирали его.
А женщина выбрала его, хоть он для нее ничего не сделал, – так еще не поступал никто.
комната,
куда она его привела, была белой, и там стояла широкая кровать. Женщина уложила его в постель и дала выпить чего-то теплого. На вкус напиток напоминал чай у него дома, и он уснул, даже не успев опустошить чашку.
Проснувшись, он не знал, как долго проспал, но увидел, что находится уже в другом помещении. Окна в новой комнате отсутствовали, а потолок и стены были покрыты пластиком.
Встав, чтобы подойти к двери, он обнаружил, что пол мягкий и коварный. Он подергал дверную ручку, но дверь оказалась заперта.
Его одежда и телефон исчезли.
Он нагишом улегся на матрас и снова заснул.
Этой комнате и предстояло стать его новым миром.
Турильдсплан
Жанетт чувствовала, как руль норовит утянуть ее вправо и вся машина движется словно поперек дороги. Последний километр Жанетт проползла на скорости шестьдесят, а свернув на улицу, ведущую к станции метро, поняла, что ее пятнадцатилетняя машина, похоже, свое отработала.
Она припарковалась и пошла в сторону ограждения, где сразу заметила Хуртига. На голову выше всех остальных, типичный скандинавский блондин, плотный, но без лишнего жира.
Проработав с ним почти четыре года, Жанетт научилась понимать язык его жестов и отметила, что вид у него озабоченный.
Почти удрученный.
Однако, увидев ее, он просиял, пошел ей навстречу и приподнял ленту ограждения.
– Машина, как я вижу, не подвела, – ухмыльнулся он. – Не понимаю, как ты можешь ездить на этой старой развалине.
– Я тоже, и если ты сумеешь организовать мне прибавку к зарплате, я приобрету маленький кабриолет “мерседес” и буду разъезжать на нем.
Если бы только Оке устроился на приличную работу с приличной зарплатой, я бы смогла позволить себе приличную машину, думала она, заходя вслед за Хуртигом на огороженную территорию.
– Есть какие-нибудь отпечатки шин? – спросила она одну из двух женщин-криминалистов, сидевших на корточках возле гравиевой дорожки.
– Да, много разных, – ответила та, поднимая взгляд на Жанетт. – Думаю, часть из них принадлежит уборочным машинам, которые собирают здесь мусор из урн. Но есть и следы от более узких колес.
Раз Жанетт прибыла на место преступления, то теперь являлась здесь главной и официально отвечала за обследование.
Вечером ей предстояло докладывать своему шефу – начальнику полицейского управления Деннису Биллингу, который, в свою очередь, проинформирует прокурора фон Квиста. Эти двое совместно решат, что следует делать, независимо от ее соображений. Такова субординация.
– Ладно, рассказывай. Кто его обнаружил? – обратилась Жанетт к Хуртигу.
– Это нам неизвестно, – пожал плечами Хуртиг.
– То есть как?
– На пульт дежурного поступил анонимный звонок… – он посмотрел на часы, – чуть более трех часов назад, и звонивший сообщил, что возле спуска в метро лежит мертвый парень. Все.
– Но разговор записали на пленку?
– Разумеется.
– А почему нас сразу не оповестили? – Жанетт почувствовала первые признаки раздражения.
– Дежурные поначалу подумали, что это шутка, поскольку звонивший, как им показалось, был под градусом. Бормотал и… Что они там еще сказали? Не вызывал доверия.
– Они проследили звонок?
– Незарегистрированная сим-карта, – закатил глаза Хуртиг.
– Черт!
– Но мы вскоре узнаем, откуда шло соединение.
– Ладно, ладно. Прослушаем пленку, когда вернемся.
Жанетт обошла полицейских, расспрашивая, что им известно и удалось ли обнаружить что-нибудь представляющее интерес.
– А как насчет свидетелей? Есть такие, кто что-нибудь видел или слышал? – спросила она, призывно оглядывая сотрудников, но те только качали головами.
– Кто-то ведь должен был привезти парня сюда, – продолжила Жанетт с нарастающим отчаянием. Она знала, что, если им в ближайшие часы не удастся найти никаких зацепок, работа усложнится. – Конечно, на метро трупы, скорее всего, не возят, но я все равно хочу иметь копии записей с камер наблюдения.
Рядом с ней тут же возник Хуртиг.
– Я уже посадил одного парня с ними разбираться, так что к вечеру мы их получим.
– Отлично. Поскольку тело, вероятно, привезли сюда на машине, мне нужен список всех автомобилей, пересекавших за последние дни границы центра города.
– Разумеется, – ответил Хуртиг, доставая мобильный телефон и собираясь куда-то отойти. – Я устрою так, что мы получим их как можно скорее.
– Не спеши. Я еще не закончила. Нельзя исключить, что тело принесли сюда или привезли на велосипедном прицепе или чем-то подобном. Узнай в институте, нет ли у них камер наружного наблюдения.
Хуртиг кивнул и ушел.
Жанетт вздохнула.
– Ничего необычного? – обратилась она к сотруднице, обследующей траву между кустами.
– Пока нет, – покачала головой криминалист. – Следы ног, конечно, имеются, и мы снимем наиболее четкие отпечатки, но на них возлагать особых надежд не стоит.
Жанетт медленно приблизилась к кустарнику, в котором обнаружили труп, запакованный в черный мешок для мусора. Раздетый догола мальчик застыл в сидячем положении. Обхватившие колени руки были стянуты серебристым скотчем. Кожа на лице приобрела желтовато-коричневый цвет и с виду напоминала пергамент.
Руки, напротив, были почти черными.
– Какие-нибудь признаки сексуального насилия? – обратилась Жанетт к сидящему на корточках Иво Андричу.
– Точно сказать пока не могу. Но исключить этого нельзя. Не хочу делать поспешных выводов, но по опыту знаю, что столь тяжкие повреждения крайне редко не сопровождаются сексуальным насилием.
Жанетт кивнула.
Полицейские приложили максимум усилий, стараясь отгородить место преступления строительным забором и брезентом, но местность здесь была неровная, и если стоять чуть поодаль, то заглянуть за заграждение не составляло труда. По другую сторону заграждения бродили несколько фотографов с большими телеобъективами, и Жанетт их даже почти пожалела. Они двадцать четыре часа в сутки слушают полицейскую радиостанцию в ожидании чего-нибудь сенсационного.
Зато журналистов она не заметила. У газет, вероятно, больше нет средств, чтобы посылать своих людей.
– Ну и ну, – покачал головой один из полицейских, взглянув на тело. – Как, черт возьми, такое могло получиться? – Свой вопрос он адресовал Иво Андричу.
Тело почти полностью превратилось в мумию – для Иво Андрича это означало, что оно долго хранилось в очень сухом месте и, следовательно, не лежало на открытом воздухе слякотной стокгольмской зимой.
– Именно это, Шварц, нам и надо постараться выяснить, – ответил он, поднимая взгляд.
– Да, но парень-то, черт возьми, мумифицирован. Как какой-нибудь проклятый фараон. За обеденный перерыв ведь таким не сделаешься! Я видал по “Дискавери”, как обследовали того типа, что нашли в Альпах. Кажись, его звали Этци.
Иво Андрич утвердительно кивнул.
– Или того, что нашли в болоте где-то на юге.
– Ты имеешь в виду Человека из Бокстена[3], – уточнил Иво Андрич, которому уже начала надоедать болтовня Шварца. – А теперь дай-ка мне спокойно поработать, чтобы мы смогли двинуться дальше, – сказал он, тотчас пожалев о том, что попытался столь откровенно его прогнать.
– Продвинуться-то будет трудновато, – проговорил Шварц. – Знаешь, в таких кустах полно собачьего дерьма и всякого хлама. Если что-то из этого мусора и имеет отношение к преступнику, то как, черт возьми, можно узнать, что именно? Со следами та же история.
Он озадаченно покачал головой и принял задумчивый вид.
Хотя Иво Андрич был человеком искушенным и повидал много ужасов, за всю свою долгую и разнообразную профессиональную карьеру он никогда не встречал подобного тому, что находилось перед ним в данный момент.
