Гончие Лилит - Старк Кристина

– Я не скажу, что ты мной воспользовался, – пробормотала я, ткнувшись лбом ему в грудь. – Не будет никаких претензий…

– Не уверен, – возразил он.

– Боунс… Гарри… – простонала я, – я беру обратно свою просьбу, а ты забери свое обещание!

Он откинулся назад, уперев руки в диван, и, самодовольно улыбаясь, сказал:

– Что же ты сдаешься так легко? Ведь суть не в том, чтобы очутиться в одной постели, а во всем том, что неизбежно к ней ведет. В этой игре, в недомолвках, в том, как ты краснеешь и отводишь глаза. Меня больше заводит мысль, что я никогда не получу тебя, чем то, что прямо сейчас твои трусики промокли насквозь.

– Неизбежно к ней ведет?! – воскликнула я. – Какой же ты самоуверенный наглец! А что если сегодня ты упустил свой второй и последний шанс?!

– Скоро проверим, – рассмеялся Боунс, коснувшись моего подбородка.

– Блажен, кто верует. – Я слезла с его бедер и принялась застегивать рубашку. Грудь горела огнем. «Да, девчонки, я тоже расстроена, но что я могу поделать, если у Боунса вдруг случился приступ джентльменства?» Но даже так это было лучшее, что когда-либо делал со мной мужчина.

На пороге он еще раз сжал меня в объятиях и поцеловал так, что в животе взвились бабочки, запрыгали кузнечики и закружились божьи коровки.

– Спокойной ночи, Флоренс.

– Чтоб ты всю ночь от эрекции мучился, Гарри. И, слушая его восхитительный смех, я поплелась домой. Ноги едва держали меня, кровь в венах бурлила и пела. Пройдя несколько шагов, я заметила краем глаз какое-то движение и остановилась, вглядываясь в темноту. От ворот дома Боунса, не зажигая фар, отъехала машина. Ночь была лунной, и я ее хорошо рассмотрела: это была небольшая полицейская машина, водитель которой явно не хотел быть замеченным.

Полнолуние – как я могла забыть? Кошмары с маленьким эльфом снова терзали меня всю ночь. На этот раз Пикси не плакала, не уползала, не тянула ко мне маленькие ручки: теперь она выглядела куда взрослее, чем раньше, носила похожую на колокольчик зеленую шляпу и зеленые гольфы. Моя мать сидела рядом и расчесывала ее яркие золотые волосы.

– Пикси, – позвала я ее.

Девочка обратила ко мне прелестное лицо, улыбнулась и протянула мне руки. Я взяла ее за руку, и… ее ладонь отвалилась от кисти, как будто Пикси была сделана из пряничного теста. Пикси улыбнулась еще шире, крепко обняла меня за талию – и обе ее руки оторвались от тела и со стуком упали на пол.

– Уйди! Ты ее разрушаешь! – заорала мне мать. – Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься!

Пикси запрокинула голову, счастливо улыбаясь, и натянувшаяся кожа у нее на шее начала рваться.

– Нет! Нет! – Я ее обняла, прижимая к себе ее голову, но тело Пикси распадалось в моих руках на куски, как пряничный домик. В конце концов мне на ладонь упал ярко-голубой глаз – словно сделанный из кондитерской глазури, – и я сжала его в руке так крепко, что начали ломаться ногти.

– Хотите воды? – обратилась ко мне мать, облаченная в белый халат, и протянула мне стакан.

Я отпихнула ее руку, вскочила и… проснулась. Лицо было мокрым от слез, во рту ощущался привкус крови – кажется, я сильно прикусила губу, – два ногтя на правой руке оказались сломанными.

Тучи затянули луну: за окном стояла кромешная тьма. Я завернулась в одеяло, выбежала на улицу и, дрожа от ночного холода, быстро зашагала к дому Боунса. К дому Гарри… Боюсь, он как был для меня Боунсом, так им и останется.

Дверь оказалась не заперта: я тихо вошла и огляделась. На коврике у дивана, на котором всего несколько часов назад я пыталась подобрать ключи к раю, спали собаки. Патрик заворчал, принюхался и, узнав мой запах, снова положил голову на лапы. Сэйнт даже ухом не повел. Я поднялась по ступенькам и, искренне надеясь, что Боунс не отправит меня восвояси, принялась разыскивать его спальню.

Я быстро нашла ее: большая комната в светлых тонах с разобранной кроватью. Только вот в кровати никого не было. То ли Боунс еще не ложился, то ли уже…

Щ-щелк.

Резкий металлический звук у моего уха, такой я уже слышала однажды. Когда Лилит спасла меня от похитителя, она выставила в окно машины пистолет и взвела курок с точно таким же звуком… Кто-то стоит прямо у меня за спиной!

Я зажмурилась и втянула голову в плечи. И тут чья-то безжалостная рука ухватила меня за шею и швырнула на пол. Я ударилась подбородком в паркетную доску так сильно, что даже зубы звонко клацнули. Я свернулась в клубок и шумно всхлипнула.

Еще один щелчок – и вспыхнул яркий, ослепляющий свет.

– Боже правый, – выдохнул Боунс и, подняв с пола, прижал меня к груди.

Я ткнулась лицом ему в шею и заплакала. Кажется, так безудержно я не рыдала с того самого дня, когда Лилит привезла меня к себе домой после похищения.

– Ты в порядке? Ты в порядке?! – Он обхватил ладонями мое лицо. Я чувствовала его руки, но ничего не видела из-за слез. Потом он просто подхватил меня и отнес в кровать.

Я не могла успокоиться, не могла прийти в себя. Меня трясло так, что стучали зубы, – хоть бы все они уцелели! В какой момент я утратила осторожность и решила заявиться ночью в дом к человеку с бурным, как он сам сказал, прошлым? К человеку со странными татуировками. К человеку, чье обращение шокировало меня с первой минуты знакомства…

– Флоренс!

Только что у моего виска находился взведенный пистолет, Иисусе…

– Детка…

Теплые, ласковые руки обняли меня за плечи, нежные губы мягко касались моего лица. Я обхватила Боунса за шею и свернулась калачиком. Он молчал и гладил меня по волосам, пока меня не перестало трясти.

– Мне приснился кошмар. Он снится мне каждое полнолуние. И я решила, что ты не будешь против, если… – В горле встал ком, и я не смогла продолжать.

– Фло, я никогда себе этого не прощу. Просто знай это, – сказал Боунс жутким охрипшим голосом.

Я разлепила опухшие веки. Голова Боунса лежала рядом на подушке, и он смотрел на меня с таким напряжением, с такой болью…

– Я больше не буду приходить к тебе, – пробормотала я, пытаясь не разрыдаться снова.

– Не будешь, – кивнул он и, хмуро разглядывая мой подбородок, добавил: – Потому что теперь ты будешь спать здесь, со мной.

– Нет… Не думаю, что это…

– Если ты скажешь, что теперь боишься меня, я пойду и отморожу свое хозяйство в бассейне, – буркнул Боунс.

– Не стоит, они тебе еще пригодятся, – вяло улыбнулась я.

– Зачем мне яйца, если самая удивительная девушка из всех, кого я встречал, не захочет иметь со мной дела?

«Как мне будет не хватать твоего юмора, когда наши дорожки разойдутся, Боунс», – внезапно подумала я, и эта мысль привела меня в ужас. Я ужаснулась сильнее, чем десять минут назад.

– О чем ты думаешь? – спросил Боунс, укладывая мою голову к себе на плечо.

«О том, что не знаю, как расстанусь с тобой, когда придет время. Я правда не знаю, как это сделать. Но ведь однажды это случится…»

– Скай…

Я вздрогнула и почувствовала, как спине пополз холодок.

– Небо. Посмотри, уже светает. – Боунс кивнул на окно. – Если сможешь сейчас заснуть и немного поспать, я буду самым счастливым человеком на свете.

«Он не назвал меня по имени, он сказал "небо"… Он не назвал меня по имени, он сказал "небо"… Он не назвал меня по имени…»

– Фло? Ты в порядке?

– Не знаю… Наверно…

Боунс встал, погасил свет и вернулся ко мне на кровать. Его голова оказалась рядом с моей – так близко, что я улавливала его дыхание. Его рука обняла меня, и это объятие было надежней объятия ангела-хранителя. Кто он? Он мог бы убить меня так легко и так быстро. Почему он не спал, как делают все нормальные люди по ночам? Почему был готов к тому, что кто-то может прийти? За кого он меня принял? И… почему он сейчас такой горячий, словно у него температура?

– Боунс? – М-м?

– Как ты себя чувствуешь?

– Чуть не убил девушку, с которой мечтаю заняться любовью, – а в остальном нормально.