Джеймс Макклар - Паровой каток
— Она почти никуда не ходила.
— Но вы понимаете, что я имею ввиду.
— Да, полковник. Но что, если ганг ведет большую игру?
— Это все выдумал Шу-Шу? По-моему, все это ерунда.
— Но Мкизе убил Шу-Шу не из-за ерунды.
— Думаете, Шу-Шу пришлось умереть из-за того, что он знал не только о тех, кто его искалечил? Нет, не верно. «Паровой каток»… Ха! По-моему, это просто мыльный пузырь.
Деланно усмехнувшись, Крамер сказал:
— Мы все-таки оба согласны с тем, что этот Ленни, возможно, мог бы ответить нам на многие вопросы, включая и этот.
— Верно.
— Тогда вы согласны, чтобы мы с Зонди поехали в Дурбан и попытались его найти?
Все это время что-то томило полковника, хотя Крамер был необычно любезен — или именно поэтому. Он словно ждал, что за удовольствие придется платить. Теперь узнал, чем.
— Меня удивляет, что вы вообще спрашиваете об этом, лейтенант.
— Уголовная полиция в Порт Наталь не приветствует вмешательства с нашей стороны. Могут возникнуть проблемы.
— Как в прошлый раз? Думаете, я об этом не знаю? Капитан Потгейтер заявил, что вас больше не хочет там видеть. Им хватает проблемы с представителями печати — ас теми справиться нелегко.
— По правде говоря, я думал скорее о проблемах административного характера. Прекрасно знаете, что бригадный генерал помешан на соблюдении порядка.
— Могу себе представить, что вы имели ввиду.
— Вот именно. Что касается дела, не вижу проблем — заберем его и назад.
— А что, если вас обнаружит капитан Потгейтер? Что тогда?
— Скажу, что наверху вы все решили. При вашем звании он не посмеет усомниться.
— Но если все так просто, почему не сделать это Потгейтеру вместо вас?
— Мне казалось, что доклад будет выглядеть лучше, если все заслуги достанутся нашему отделению.
Полковник, поморщившись, взглянул на него. Снова он проиграл. Ну ничего, придет время, и он на Крамере отыграется.
— Я позабочусь об этом, лейтенант. Но вы можете дать мне сейчас материал для доклада генералу?
— Думаю, нет. Слишком рискованно — все ещё висит в воздухе. Но вы мне здорово помогли. Спасибо.
— Не слишком обольщайтесь. Что, если вы Ленни не найдете?
— Тогда возьму его фотографию и организую поиски в других местах. Здесь, например.
— А если все равно не найдете?
— Тогда будем знать, что, скорее всего, кончил также, как и сестра. Это лучше, чем ничего.
— Гм, я вам должен кое-что сказать, — полковник поигрывал ножом для бумаг. — Если вы не разберетесь в этом деле до завтрашнего вечера, я брошу на него все отделение. Не забывайте, что мое заявление для печати, из-за которого вы устроили такой скандал, оказалось для вас лучшей помощью. Без него у вас не было бы ни старухи, ни брата.
Это был реванш.
* * *Ван Ниекерк ждал Крамера с телеграммой в руке.
— Что-то случилось, лейтенант?
— Ерунда. Что сообщает Дурбан?
— Почти все мы уже знаем. Леон Чарльз Френсис получил год исправительных работ в Дорингбоне за кражу — и, пока там сидел, заработал четырнадцать ударов палками.
— Дайте сюда.
— Шесть — за преступление против нравственности, и восемь — за разбойное нападение.
— Дайте сюда, я сказал!
Вырвав телеграмму, Крамер уставился на нее. Еще там было:
«После отбытия срока в трех случаях привлекался по подозрению. Нападение, дважды в следственном изоляторе. Оправдан по недостатку улик. Вероятно связан какой-то бандой. Образ жизни соответствующий.»
И все.
— На большее они не способны?
— Нет, он ведь мелкая шпана, как говорится. И в Треккерсбурге таких более чем достаточно, не можем же на всех заводить дело!
— Может и так. Но недостаток улик указывает, что он знает свое дело.
— Ну да. Я и не говорю, что он паинька.
— Значит, показывать это кое-кому не надо. — Крамер взглянул в сторону запертой двери.
— Она о вас уже спрашивала. Можно ли ей вернуться домой.
— Нет, пока не заполучим сыночка. Он запретил ей ехать сюда, и никто не знает, что может сделать теперь.
— И что с ней делать, лейтенант? Отправить в камеру?
— Оставьте это мне. Кстати, как у вас планы на вечер?
— Хотите, чтоб я поехал в Дурбан?
— Честно говоря, мне нужен кто-то здесь, на случай, если что случится.
Ван Ниекерк поправил галстук.
— Хорошо, лейтенант. Только позвоню жене.
— Обязательно. Когда придет Кумал, велите ему принести раскладушку или возьмите свободную койку из общежития.
— Все будет в порядке, лейтенант. Наконец-то я высплюсь без детей…
— «Ну-Ну», — подумал Крамер.
* * *Домик стоял возле полей орошения и был окружен самой буйной растительностью, которой в Треккерсбурге мог похвастаться ещё только ботанический сад. За домом росли темные до синевы гевейи, и на ржавых листах гофрированной крыши валялись куски их розовой коры. Миссис Френсис, выглянув из машины, увидела мужчину и женщину, вышедших на крыльцо, чтобы выяснить, что привело такую шикарную машину по такой отвратительной дороге к ним. Они ей сразу понравились.
Потом, узнав Крамера, мужчина подбежал к машине.
— Какая радость, мистер Крамер! — воскликнул он, распахивая дверцу.
— Как дела, Иоганесс?
— Хорошо! Мери рада вас видеть, и дети тоже!
— Подождите минутку, я к вам с гостем, — защищался Крамер, пропуская вперед миссис Френсис. Атмосфера тут же изменилась.
— Что ей от нас надо? — спросил Иоганнес. — Она из церкви? Простите, но ваша благотворительность нам ни к чему, мадам.
Неожиданная улыбка миссис Френсис смутила его.
— Ты все ещё не разбираешься в людях, — укорил его Крамер. — Это миссис Френсис, она приехала на пару дней из Клермонта. Хотелось бы, чтобы вы о ней позаботились.
— Разумеется, — Мери решительно отодвинула мужа в сторону и взяла миссис Френсис за руку. — Пойдемте со мной. — Выпьем чаю, пока не пришли домой дети.
Миссис Френсис ушла, не оглядываясь.
— Без багажа? — озадаченно спросил Иоганнес.
— Без. Она приехала автобусом, узнать кое-что с дочери. Возможно, сама вам расскажет.
— Не важно.
— Так как у вас дела, Иоганнес? Как Катрин?
— Все так же.
— Понимаю.
— Но теперь она к больнице привыкла. Ей дают работу — плетет корзины для грязного белья.
— Это хорошо.
— Вы же понимаете её положение, мистер Крамер. А за нашу гостью не беспокойтесь. Она пробудет у нас, пока вам не понадобится.
— До воскресенья, во всяком случае, вы её не выгоняйте, — рассмеялся Крамер. — Ну, до свиданья.
Зонди рванул машину с места, как только Крамер захлопнул дверцу.
— Что он там сказал о Катрин, шеф? Ее уже отучили убивать своих детей?
— Черт возьми, нет. Просто в последнее время её никто не изнасиловал. Все вы, черномазые, мерзавцы.
* * *Убийство детей и изнасилование — вот тягчайшие преступления, — думал Муса, дожидаясь у себя в комнате дальнейших указаний от Зонди. Но если дети соседей там за стеной не утихомирятся, он пойдет и передушит их no-одиночке. А если там окажется и соседка — сводница, разберется и с ней.
Вошел Гопал, хлопнул дверью и смерил его взглядом из-под угрожающе сдвинутого на глаза тюрбана.
— Муса!
Призрак с Тричаард Стрит боязливо прижался к стене.
— Муса, скажи, ради Бога, что происходит? Пять бутылок «кока-колы» и ещё «пепси»? Муса открыл один глаз.
— Не пытайся отпираться. Сегодня вечером мне уже три клиента сказали, что весь день ты сидел в чайной у Сэмми и тянул «кока-колу». За чей счет, спрашиваю я? За мой счет!
— Это не твои деньги.
Гопал подхватил тюрбан, который едва не слетел.
— Не мои? — он горько засмеялся. — Ну, тогда я скажу — каждый цент, что появится у тебя в кармане до конца жизни — все это мои деньги.
— Это были расходы, а не деньги.
— Называй это как хочешь. Давай их сюда.
— А если я скажу, от кого я их получил?
— Мне до этого нет дела.
Но тут Гопал запнулся. Что-то начало проясняться у него в голове.
— Ты говорил о каких-то делишках, — наконец сказал он. — Так что, началось?
— Разумеется.
— Ну у тебя откуда-то были деньги уже перед тем, как — ты вышел из дому, вот что я не понимаю. Ведь здесь никого не было… Подожди, здесь был Зонди. Я прав?
Муса решил сделать вид, что связан обязательством хранить тайну. Но у Гопала это вызвало только взрыв пренебрежительного смеха.
— Ты — стукач? Держите меня! Этот черномазый сбрендил! Я ему это и в лицо скажу. Что ты вообще знаешь о том, что творится вокруг? Прячешься каждый раз, когда Гершвин выходит из дому. Сегодня вышел из дома только потому, что Гершвин…
Тут до Гопала что-то дошло, да так, что подломились колени и ему пришлось сесть на край постели. Таким взглядом на Мусу ещё никто не смотрел.
