Марина Воронцова - Свадебный наряд вне очереди
Илона рассказала журналисту, что испытала облегчение, когда неопределенность двенадцати лет исчезла. Потом она повстречала мужчину, с которым у нее завязался роман. Близится бракосочетание. Смерть Гаврилова Илона восприняла спокойно, делить имущество и требовать себе часть наследства она не захотела. Спокойствие дороже. Денег, которые она зарабатывает, и тех, что Леонид Аркадьевич отложил на обучение сына, хватает на абсолютно безбедную жизнь. О том, чтобы вступить в кровавую схватку за "Оргсинтез", не может быть и речи. Тем более что из соображений безопасности ни на одном документе ребенка отец не значится.
– Так что с ее стороны диверсии исключены, – заявил Николай Иванович.
– А третья жена? Как ее – Света?
– Об этой он ничего не знает. Думаю, третья супруга тоже решила не соваться.
В свете всего рассказанного мне младшим детективом Яретенко дебаты относительно законодательного разрешения многоженства, мягко говоря, запоздали. Поскольку в России мало мужчин, которые могут прилично обеспечить женщину с детьми, то многие из них давным-давно обходятся без всякого юридического основания. Как правоверные мусульмане – можно иметь столько жен, сколько в состоянии обеспечить. У каждой супруги должны быть отдельный дом и всего в достатке.
– Коля, это все замечательно, – я встала и направилась в ванную, – но до свадьбы Лики всего ничего, а мы пока не обнаружили ничего такого, что может отменить это торжественное мероприятие.
– Найти бы эту девицу, – вздохнул помощник. – Кстати, ты знаешь, у меня такие неприятности!
– Что случилось? – интуиция подсказала, что дело связано с Екатериной Львовной.
– Представляешь, Маринка позвонила матери и сказала, что я собрался жениться.
– Да ну?!
Мне весьма живо представилось лицо Эмилии Ивановны в момент получения известия. Глаза краснеют и наливаются кровью, брови гневно выгибаются, желваки нервно дергаются, а из ушей вот-вот со свистом пойдет пар.
– Что было… – помощник глубоко вздохнул. – Словом, Сан Саныч, я сейчас в твоей квартире. Думай обо мне что хочешь, но я отсюда ни ногой, пока Эмилия не уедет.
– Неужели все так плохо?
Мне стало жаль несчастного Николая Ивановича. Так и знала, что привычка жениться не доведет его до добра.
– Вообще все еще хуже, Милька пока не знает, на ком я собираюсь жениться.
– Дело труба, – согласилась я.
Когда до ушей Эмилии Ивановны дойдет, что новая пассия ее бывшего супруга генеральша Русакова, она умертвит обоих и свидетелей в придачу.
– Будешь венчаться тайно, – саркастически усмехнулась я, влезая в брюки.
Шея затекла, прижимать малюсенький телефончик ухом к плечу было жутко неудобно, – А что Екатерина Львовна?
– Не представляет масштабов грозящей ей расправы… Они с мамой настаивали, чтобы я перевез их в Ягодное, отремонтировал квартиру, и с осени мы бы стали в ней жить. Катенька считает, что все обиды должны остаться в прошлом, и даже собралась пригласить Эмилию в гости!
– Странно, а почему она не хочет жить у тебя? Ты же только что купил квартиру? – удивилась я.
– А Римма Аркадьевна как же? Катенька мудро решила. Она узнала, за сколько можно продать мою квартиру после того, как в ней закончится ремонт. Приличная сумма, можно на это жить. Покупать квартиры, ремонтировать – и продавать потом. На деньги, которые мы выручим, можно будет оплатить часть коттеджа. Екатерина Львовна хочет жить за городом.
– Почему бы ей, в таком случае, свою квартиру не продать? – пробурчала я себе под нос.
– Не придирайся, Сан Саныч! Я Катеньке всецело доверяю! Она самая разумная из женщин.
– И практичная, надо полагать… Николай Иванович подвоха не учуял и спокойно отсоединился.
Ладно, вся надежда на охрану моего дома. К нам запросто не пройдешь. Кованые ворота открываются только жильцами. Надеюсь, Славику удастся справиться с Эмилией Ивановной, если она вдруг узнает, где скрывается предатель.
До свадьбы оставалось два дня. Открыв свою тетрадку, я еще раз пробежала глазами записи. Появилось ощущение, отдаленно напоминающее панику. Спокойно! Пока больной не умер, реанимационные мероприятия нельзя прекращать. Сегодня же поеду к Инге Вербицкой и куплю последнее "Идеальное убийство".
Наскоро умывшись и одевшись, я направилась к Лике. Нужно обговорить дальнейший план действий.
Возле ее дверей стояли два огромных охранника с тумбообразными лицами. Издали – как братья-близнецы. Лысоватые, с жирными загривками и свернутыми набок носами. Они молча пустили меня внутрь.
Лика сидела на подоконнике в гостиной. На ней были простой белый свитер и спортивные брюки.
– А… это вы, – расстроенно констатировала она факт моего появления.
– Доброе утро, – я кашлянула и, чувствуя себя в высшей степени неловко, присела на диванчик. – Лика, мне очень жаль, но…
– Ничего, я и не надеялась особо, – девушка подтянула ноги к животу, – видели у дверей охрану?
– Да. А зачем она?
– Смотрят, чтобы я не сбежала. Они теперь постоянно за мной по пятам ходят.
– Не могу поверить… – я запустила руку в волосы и внимательно посмотрела на Лику.
– Ну я могу выйти за него замуж, – рассуждала та. – Папе это очень нужно. Но спать в одной постели с ним меня никто не заставит!
– Этого еще не хватало, – отозвалась я, хотя у меня появились определенные сомнения на сей счет.
– Может, у Василия Петровича есть какой-то свой план, который он намерен осуществить, а тебе не рассказывает, чтобы не проболталась и вела себя естественно? – попыталась я приободрить Лику.
– Ага, есть у него план, он в тюрьму собрался. Вчера прокурору позвонил, сказал: "Готовьтесь к процессу века". Подсчитал, что он по совокупности статей может в Книгу Гиннесса попасть. Прокурор там, по-моему, от страха весь испариной покрылся, решил, что тут подстава какая-то. У папы с депрессией вообще крыша поехала. Захожу в нему вчера, а он "Преступление и наказание" читает. Во-о-от такие слезы по щекам катятся!
– Да, Федор Михайлович – гений, – согласилась я.
Как-то раз ко мне наведался печальный Николай Иванович, с томиком Достоевского под мышкой, и говорит: "Я, Сан Саныч, прочитал роман "Идиот" и понял – это про меня". Велика же, однако, художественная сила, если младший детектив Яретенко представил себя Мышкиным…
– Лучше бы папа "Женитьбу Бальзаминова" еще раз посмотрел, – проворчала себе под нос Лика. – Эх, послезавтра меня торжественно, с помпой выдадут замуж за этого идиота Шерера. Нельзя сказать, что это мечта всей моей жизни, но, с другой стороны, с ним всегда сможет что-нибудь случиться…
Я с опаской посмотрела на Лику. Ее гены должны были рано или поздно заявить о себе.
Домовая посмотрела на часы, висевшие на стене, и сказала:
– Через пять минут будет в самый раз. Жорж в агонии. Идут последние приготовления. Мало того что мне испортили главный день в жизни, так еще и с помпой. Почему все такие эгоисты?!
Последний вопрос прозвучал риторически.
– Лика, помнишь фотографию, которую ты мне дала в первую нашу встречу? – я вытащила снимок из тетрадки. – Ты не узнаешь место?
Лика слезла с подоконника и переместилась ко мне на диван.
– Посмотри, – я ткнула пальцем в непонятный объект на заднем плане, – что это такое?
– Не знаю, но можно увеличить. – она встала и вытащила из ящика бюро ноутбук. Пока она его включала, я быстренько зачитала ей основные выводы из своих наблюдений. Лика зевнула.
– Только как доказать, что это все Никита, вот в чем вопрос, – заключила она, открывая папку с фотографиями. – Так…
Вскоре на экране появился тот самый снимок, который я держала в руках. Лика выделила область с непонятным объектом и стала его постепенно увеличивать. Сто двадцать процентов, сто тридцать, сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят….
– Похоже на огромную спутниковую тарелку, – заключила девушка.
– Я знаю, где это, – у меня глаза, по-моему, кровью налились.
Значит, уфолог Миша, возле дома которого стоит эта махина, огромный локатор, спертый из какой-то противоракетной части, не посчитал нужным сообщить, что Эля Гаврилова, кроме НЛО, интересовалась еще и пчелами. Если он ее прячет…
– Найти бы способ ее выманить, если она жива, – вздохнула Лика.
И тут у меня в голове "коротнуло". Ни разу за полгода детективной деятельности не случалось озарений, и вот оно! Прямо как пишут в книгах.
– Анжелика Васильевна, у меня есть план…
Оставив визжащую от смеха Лику готовиться к ее части представления, я бегом помчалась в столовую.
Там сидел Василий Петрович, задумчиво размазывающий по тарелке манную кашу. Зрелище, скажу я вам, сюрреалистическое.
– Доброе утро! – я плюхнулась на стул, не дожидаясь разрешения.
– А вы уверены, что это утро доброе? – меланхолично, в стиле ослика Иа уточнил владелец бензинового комбината.
