Сергей Хелемендик - Группа захвата
– Почему двести? Вы говорили – сто… – как будто заинтересовался Волчанов.
– Потому что по сто каждому. И еще тридцать для учителя. Увезу его в Подмосковье и куплю ему дом.
– Ну, хорошо… – медленно произнес Волчанов.
Я мучительно пытался расшифровать его ответ: верит он или нет.
– Хорошо так хорошо, – ответил я после долгой паузы. – Окончательный разговор будет утром. Я ночью схожу к напарнику, поговорю с ним. Увижу слежку за собой, пеняй на себя!
– Ладно!
– Созвонимся завтра, часов в десять. – Я положил трубку.
Прямо передо мной было багровое лицо дедушки Гриши. Его ноздри раздувались, в глазах прыгали чертенята.
– Вы что! – выкрикнул старик. – Вы что? Вы кто такой? Предатель продажный… – дедушка Гриша сильно брызгал слюной, и я невольно вытер лицо тыльной стороной ладони. Мой жест, очевидно, дал новое направление мыслям дедушки Гриши. Он задвигал губами, и я со страхом понял, что он собирается плюнуть в меня.
– Не надо плеваться! Это игра! Не надо плеваться, дедушка….
Старик слегка отступил. Он был красный, как помидор. Порывшись в кармане голубых трикотажных штанов, он достал папиросы «Герцеговина Флор» и молча закурил. Комната наполнилась сладковатым гнилостным дымом.
– А я не сообразил… – проговорил наконец дедушка Гриша. – Черт! Извините! – последнее слово он произнес с некоторым вызовом. – Уж больно вы торговались правдоподобно!
– Мне хотелось, чтобы мы спокойно провели эту ночь, – ответил я. – Они в панике, могут пойти на какую-нибудь отчаянную акцию. Поджечь дом, например… А теперь подождут до завтра. А завтра… Бог знает, что будет завтра. Главное, чтобы он поверил. Хотя бы наполовину поверил. Он должен, обязан поверить! Тем более, что двести тысяч для него не деньги.
– Откуда вы знаете? – возразил старик. – Двести тысяч – это ого-го!
– Это для вас! А ему нетрудно найти такой пустяк, как двести тысяч. Я видел его дачу, был у него дома…
– И, скажите, пожалуйста, как распустились эти кровопийцы! – патетически воскликнул дедушка Гриша. – Раньше такого не было! Раньше так было: сегодня он сидит высоко, завтра пришли за ним – и тю-тю… Сталин им спуску не давал! Да-да, такого, как сейчас, чтобы дачи себе строить, никто и подумать не смел!
– Потому Сталина и чтит народ… – поддакнул я. – Сколько радости он народу доставлял! Чиновников толпами к стенке ставил. Любых! Ведь радостно было простому рабочему человеку видеть, как директора завода вытаскивают – и в черную машину. А потом и жену его, и детей! А он, простой рабочий парень, был в полном порядке! И водка в разлив в каждой столовой. И жизнь интересная – шпионов вылавливали каждый день стаями! И японских, и польских, и финских. В каждом районе план был по шпионам. Представляете, где-нибудь в Якутии между двумя поселками сотни километров, и вдруг план спускают: выявить двести шпионов. Трудно? Конечно! Вокруг людей нет, одни олени! Но трудностей не боялись! Перевыполняли планы по шпионам вдвое, втрое. До сих пор там, наверху, обитают ударники этой героической работы…
– Как-то вы все говорите… – пробормотал дедушка Гриша. – Сложно как-то! Я часто не пойму, всерьез или шутите! – с новым вызовом сказал он. – А вы как думаете, так и говорите! Без вывертов. Я вот считаю, что товарищ Сталин в страхе этих кровососов держал, и за то почитает его народ!
– И я так считаю! – с жаром откликнулся я. – Он всех хотел сделать кровососами и всех держал в страхе! Но все не могут сосать кровь. Обязательно нужен кто-то, из кого можно сосать. Нужен живой, а не мертвый…
* * *
– Вино малиновое! Свое, домашнее. Жена-покойница любила, вот и делаю каждый год понемногу. Ее поминаю… – дедушка Гриша поглаживал большую темно-зеленую бутылку.
Учитель сидел за столом в жилете и галстуке. Его лицо приобрело желтоватый оттенок, глаза запали. Это было лицо больного, потерявшего надежду на выздоровление.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил я.
– Спасибо, ничего! Я выпил таблетки, и теперь почти не болит. Думаю попробовать даже съесть чего-нибудь! – учитель виновато улыбнулся.
– А вы винца выпейте – все как рукой снимет! – оживился дедушка Гриша. – Жена-покойница очень это вино любила, считала его целебным.
– Да, пожалуй… – неуверенно согласился учитель и налил себе рюмку.
Стол накрывали мы вместе с дедушкой Гришей. Из погреба принесли соленые огурцы и помидоры, из каких-то особых праздничных запасов дедушка Гриша достал банку свиной тушенки и поставил в центр стола как главное блюдо. Была картошка в мундире, были вареные яйца, была даже копченая колбаса, но такая зеленая, что решено было оставить ее Шарику.
– Мы решили устроить что-то вроде тайной вечери! – сказал я, и учитель как-то странно улыбнулся. – Или пир во время чумы – как вам больше нравится.
– Наш столичный гость большой шутник! – поддел меня дедушка Гриша. – Я уже начинаю привыкать к его шуткам, хотя часто не понимаю, чего он хочет. Но рассказывает интересно! Я сам, признаться, люблю чего-нибудь приврать, но до этого молодого человека мне далеко. Может, он и впрямь писатель?
– Ну уж писатель! – застеснялся я. – У нас кто только не врет, не всех же в писатели записывать!
Учитель снова улыбнулся и пригубил рюмку. Наш диалог, видимо, позабавил его. Я тоже попробовал вино – оно было прескверное. Потом дедушка Гриша в лицах рассказал о звонке Волчанова, о том, как он едва не плюнул мне в физиономию, но в последний момент понял, что, как обычно, я валяю дурака.
– Вы думаете, он в самом деле поверил? – спросил учитель.
– Думаю, что нет. Но ему очень хочется поверить! И он подождет до завтра. Мне так кажется.
– Вы славно это придумали! – неожиданно похвалил меня учитель. – Особенно насчет вашего человека, который спрятался в городе. Это их испугает, они будут искать…
– Хочу предложить тост за этот дом, за его хозяина! – я встал и слегка поклонился в сторону дедушки Гриши, лицо которого приняло торжественное выражение. – За ваше здоровье! Вы живете в прекрасном доме, вы не без риска для себя приютили меня. Это настоящее мужество. Я очень вам благодарен! – я выпил рюмку до дна и понял, что дедушка Гриша добавил в вино спирт или, может быть, даже сахарный самогон. Вино было крепким, как тридцатиградусные двухрублевые настойки вроде «Стрелецкой», мечты и гордости наших пьяниц.
Дедушка Гриша тоже выпил до дна. Учитель снова пригубил, но не сумел удержаться и поморщился.
– Спасибо! – важно сказал старик. – Вы напрасно меня так хвалите. Что же мне, на улицу вас выгнать? Раз пришли, гостем будете, – он сконфуженно замолчал, устыдившись двусмысленной концовки. – Там на кухне вы начали рассказывать о своем знакомом из Коста-Рики, который машинами торговал. Так и не дорассказали, в погреб полезли… – дедушка Гриша предлагал отвлечься на новую тему, и я охотно подыграл ему.
– Это забавная история! У меня в Коста-Рике был знакомый, я сказал бы даже, что мы дружили, еще молодой человек, но очень способный коммерсант. Я покупал у него в свое время новую машину для нашего посольства и таким образом познакомился. Когда мы вернулись в Москву, иногда получал от него открытки. Однажды ночью звонит телефон, и я слышу его голос. Он звонит из аэропорта Сан-Хосе и сообщает, что вылетает в Москву по своим делам. Я вызвался его встретить, и через день рано утром мы увиделись в Шереметьево-2. Он появился из-за загородки таможни взбешенный. У него отняли видеокассеты, которые он вез мне в подарок, и сказали, что вернут через две недели, когда их просмотрят эксперты и убедятся, что это не порнография. Роберто – это его имя – заявил, что он приехал всего на неделю, что кассеты запечатаны, они чистые и убедиться в этом можно сейчас, немедленно.
– У нас нет времени! – ответили ему улыбающиеся молодые люди в странной таможенной форме – помеси униформ железнодорожника и прокурора.
– Но вы стоите здесь вчетвером, может быть, один пойдет и посмотрит кассеты? – не унимался Роберто.
– Мы очень заняты! – отвечали ему. – И, кроме того, мы не имеем права. Это должен сделать эксперт:
– Кретины! Кассеты чистые! Нужно быть экспертом, чтобы убедиться в этом?! – этими словами он поздоровался со мной, едва расставшись с таможенниками.
– И что вы ему сказали? – многозначительно улыбнулся дедушка Гриша. Он ждал ответа, как я вывернулся и не ударил в грязь лицом, защитив престиж отечественной таможни.
– Я сказал ему, что они отнюдь не кретины. Наоборот, очень неглупы, и скоро эти кассеты окажутся у кого-то из них дома. Они сначала посмотрели документы Роберто и увидели, что он приехал на неделю, а уж затем заинтересовались кассетами.
Старик неодобрительно покачал головой. Он явно ждал другого ответа. Я продолжил рассказ:
– Значит, они просто воры! – сказал Роберто. – Слава богу, кассеты хоть кому-то достанутся! Их не сожгут в куче мусора. Правда, я привез их тебе… – с раздражением закончил он.
