Андрей Константинов - Дело о взбесившемся враче
Быстренько пробежав глазами список адресов, я решил начать с Игоря Капланова, Геннадия Степцева и Нины Кармыш. Все они при жизни проживали в одном районе и недалеко друг от друга. На мое счастье, из начальства в Агентстве был лишь Скрипка, который в очередной раз пытался заставить Горностаеву курить «в положенном месте». Проскочив мимо них и сообщив по дороге Зудинцеву, что вернусь часа через три, а если срочно понадоблюсь, пусть звонит на мобильник, я выбежал на улицу.
У Кармыш меня ждала неудача — соседи сообщили, что после ее смерти муж поменял квартиру и уехал в Тверь.
У Степцева дверь открыло очаровательное создание лет двенадцати.
— А почему не спрашиваешь: «Кто там?» Вдруг грабители? — поинтересовался я.
Девочка усмехнулась и покачала головой. Затем обернулась, слегка кивнула — и сразу в поле зрения оказался здоровенный кавказец, сиречь, кавказекая овчарка. Пес умными глазами посмотрел сначала на меня, потом на хозяйку, как бы спрашивая: мне его сразу на британский флаг порвать или погодить?
— Вам кого? — положив руку на загривок собаки, спросила девочка.
— Ты, наверное, Рита? — спросил я.
— Мы разве знакомы? удивилась она.
Заочно, — не стал я вдаваться в подробности. Не объяснять же ей, что в адресной базе данных я получил информацию о всех прописанных в квартире. — Мама дома?
— Нет, она в больнице.
— Заболела? — сочувственно поинтересовался я.
— Нет, — рассмеялась Рита, — работает. Вы так и будете топтаться на пороге или сообщите мне свое имя и цель прихода, чтобы я решила, стоит вас впускать в дом или нет?
«Умненькая девочка», — подумал я и решил, слегка подкорректировав, изложить свою историю. Согласно моей интерпретации, я просто расследовал странные случаи в метро, и мне сейчас нужны подробности жизни погибших.
А так как отец девочки погиб в метро, то я и пришел поговорить с родственниками. Рита выслушала, внимательно рассмотрела мое удостоверение, визитку и спросила:
— А вы можете у Серегина автограф взять?
— Конечно, могу, — заверил я ее.
— Ну, тогда заходите, — разрешила она.
Да, иногда слава моего шефа творит настоящие чудеса, даже без его присутствия. Мы прошли в квартиру. Пес следовал за мной, а когда мы вошли на кухню, улегся на пороге. Да уж, с таким защитником Рите бояться нечего. Где-то я слышал, что кавказца даже пистолетная пуля не способна остановить, разве что в голову попадет.
— Так что вы хотели узнать об отце? — спросила Рита, наливая воду в чайник.
— Честно говоря, сам не знаю, — признался я, — просто расскажи о нем: кем работал, где работал, кто к нему в гости приходил? Если это не секрет, конечно.
— Да какой там секрет, — отмахнулась Рита, — работал врачом, как и мама.
В последнее время, перед… — она замялась, — перед тем случаем, стал, кроме больницы, подрабатывать в какой-то клинике. Но ему там тоже мало платили, я слышала, как он маме жаловался. Общался в основном с врачами.
— А ты знаешь кого-нибудь из его друзей? — спросил я.
— У нас альбом есть, институтский, там даже адреса указаны. Сейчас я принесу.
Рита ушла в комнату, оставив меня под присмотром пса. Я встал, чтобы выключить чайник, но тут же вернулся на табуретку — кавказец вскочил и предупреждающе зарычал. Вернулась Рита с большим альбомом.
— У них недавно была годовщина выпуска, и они сделали себе фотографии, — пояснила хозяйка, — а потом вставили их в свои старые альбомы.
А под каждой фоткой — адрес.
Я сразу перевернул листы с фотками из институтских времен и стал изучать снимки полугодовой давности. Под каждой фотографией стояла фамилия и короткая справка о том, чего добился выпускник со времени окончания института. Вот, например, послужной список некоего Степцева. Черт, я же совсем недавно уже слышал эту фамилию… Озаренный внезапной догадкой, я стал листать страницы и на четвертой нашел Кармыш, а на следующей Капланова.
Но это же невероятно! Я вскочил, даже не обратив внимания на зарычавшую собаку.
— Тэнгиз, тихо! — прикрикнула Рита. — Нашли что-то интересное?
— Не то слово! Тут у вас еще куча трупов! — Я был так поражен, что совсем забыл, что разговариваю с ребенком. — Принеси мне мою сумку из коридора.
Рита шмыгнула в коридор и тут же вернулась с сумкой. Я достал свой список. Еще пару минут я сверял его с информацией из альбома и вскоре уверился, что все погибшие в последнее время в метро (кроме наркомана и бабушки) — выпускники одного и того же курса Первого мединститута. Это не могло быть совпадением. От свалившейся на меня удачи аж руки задрожали. Значит, это не маньяк работает в метро! Кто же? Внезапно свихнувшийся врач из того же выпуска, чем-то обиженный на однокурсников? Но тогда при чем тут я? Об этом следовало крепко подумать. Я выписал адреса оставшихся в живых, попрощался с Ритой, пообещав ей принести полное собрание сочинений Серегина с его автографами, и покинул квартиру.
***
На следующий день после посещения квартиры Степцева я пришел в Агентство и попытался все-таки добиться аудиенции у нашего «звездного» шефа.
Обнорский выслушал меня, хмыкнул, забрал справки и сказал, что подумает об этом. На досуге. Вообще шеф показался мне каким-то вялым — он явно думал о чем-то другом, но никак не о работе.
Честно признаться, я не сильно расстроился тем обстоятельством, что Обнорский прохладно отнесся к моей информации. Иного я почему-то и не ожидал. Поошивавшись по Агентству и поизображав бурную деятельность, я решил сходить в гости к одному из выпускников «рокового» курса Первого меда — Гоче Начхебия. Жил он в центре, и кто-то у него явно был дома — перед выходом я позвонил ему, и трубку сняли. Разговаривать я не стал, а поспешил на улицу Некрасова.
— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.
— Я из Агентства «Золотая пуля», вот мое удостоверение. — Я поднес к панорамному «глазку» свою ксиву.
— А чего вы хотите?
— Мне бы хотелось поговорить с Гочей Георгиевичем.
— Он умер, — после непродолжительного молчания ответил тот же голос.
— Как умер? — поразился я: в списке погибших в метро Начхебия не значился.
— Попал в аварию. — Дверь так и не открыли, но и прогонять не торопились, что обнадеживало.
— Может, вы все-таки откроете? — взмолился я. — Честное слово, я не грабитель и не террорист. Мне очень надо с вами поговорить.
За дверью воцарилось молчание, там явно раздумывали, и я решил выкинуть козырь.
— Кроме Гочи, в последнее время погибли пять его однокурсников.
После моих слов послышалось клацанье замков, и вскоре дверь открылась.
На меня смотрела женщина лет тридцати пяти с красными, видимо от слез, глазами.
***
Выйдя из квартиры Начхебия, я уселся на лавочку и закурил. Итак, в моем списке появилось еще три фамилии: у Гочи отказали тормоза, Сергей Нарышев умер от отравления, Наталья Ламитина попала под машину. Все это мне рассказала жена Гочи Лена. Ее муж погиб восемь дней назад, и на похороны пришли почти все бывшие в городе выпускники рокового курса. На поминках, как водится, вспомнили общих знакомых, ушедших из жизни. Ни у кого не возникло мысли о том, что их однокурсников кто-то методично убирает. Смерти происходили не в один месяц и вполне могли тянуть на случайность.
Я заглянул в свой список и выбрал следующую фамилию. Мне было необходимо поговорить с кем-то из однокурсников погибших, а не с их родственниками. Уже через пятнадцать минут я был у дома на улице Исполкомовской и звонил в дверь.
— Ну и кого там черт принес? — поинтересовались из-за двери. Голос был молодой (но не детский) и чертовски приятный.
— Кого может принести черт? — ответил я. — Конечно же, прелюбодея.
— А если я замужем? И муж дома?
— Мое сердце мне подсказывает, что дома вы одна, — безапелляционно заявил я.
Моя уверенность была основана на вполне конкретных фактах — в квартире были прописаны две женщины с одинаковыми фамилиями и с небольшой разницей в годах рождения (то есть, с большой долей вероятности, сестры). Это, впрочем, не означало, что в квартире не мог проживать мужчина.
— Раз сердце подсказывает, значит, так оно и есть, — рассмеялись за дверью. — А если вы маньяк?
— Нет, — после некоторой паузы заявил я. — Где вы видели маньяка, у которого есть сердце?
— К счастью, я вообще маньяков не видела, — ответила хозяйка, открывая дверь.
Моему взору предстала очень даже симпатичная женщина в коротеньком халатике. Я с удовольствием осмотрел сначала ноги, затем бедра, потом грудь и поднял глаза на лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами. Да уж, никакого сравнения с моей последней, с позволения сказать, подружкой.
— Ну и как, — ничуть не смутившись, поинтересовалась хозяйка, — нравится?
— Очень, — честно ответил я.
— Ну тогда заходите, — позволила она и немного посторонилась.
