У. Баллард - Трое за те же деньги
Через несколько минут пришла патрульная машина, следом за ней «скорая», но врачи уже ничем не могли ей помочь. Мы с Нордой смотрели, как Ирис вынесли на носилках.
Я набрал свой номер и сказал Дитмару, что все кончено, и я посылаю патрульную машину, которая доставит их в наше управление. Мы с Нордой остались одни в комнате. Она стояла передо мной и опять выглядела, как маленькая девочка.
– Макс…
Я ничего не ответил.
– Макс, пожалуйста…
– Что?
– Прости меня, Макс. Я так ужасно тебя обманула.
– Сейчас тебе еще что-нибудь нужно?
– Больше ничего, я думаю. – Ее голос звучал тихо и устало. – Я хотела бы только, чтобы все получилось иначе.
– Но иначе не получилось.
– Если бы мы встретились при других обстоятельствах, я могла бы полюбить тебя, Макс. Правда.
– Но не так, как «Железные Штаны» любила «Француза».
– Нет. – Она говорила очень медленно. – Я думаю, нет. И что только со мной творится? За что ни берусь, ничего мне не удается.
– Ты хочешь слишком многого, – сказал я. – И хочешь все получить слишком быстро. И не хочешь за это платить.
Она заплакала. Это были настоящие слезы. Она плакала тихо, спокойно. Моим первым порывом было обнять ее и утешить. Но я сдержался.
По пути в управление мы оба молчали. Дитмар с Френдом были уже там и расхаживали, нервничая, по кабинету Ортона. Я сказал Бобу, что пообещал не выдвигать против них никаких обвинений, если девушка нам поможет. Он согласился и позвонил в ФБР. Нападение на инкассаторскую машину относилось к федеральной компетенции.
После того, как все трое ушли, я взглянул на часы.
– Нужно кое-что еще прояснить.
Взгляд Ортона был тяжелым от усталости.
– Что именно?
– Я хочу знать, почему у них все сорвалось. Что заставило «Француза» присвоить все деньги и просить Джо вынести их из отеля.
– Разве это теперь имеет значение?
– Для меня – да, – сказал я, взял трубку и попросил соединить меня с домом Бака Пангуина.
Прозвучало не меньше полудюжины гудков, прежде чем Пангуин подошел к телефону. Он еще не совсем проснулся.
– Да, в чем дело?
– Говорит Макс Хантер.
– О Боже, неужели нельзя было подождать до утра, – простонал он.
Я взглянул в окно. Снаружи было светло, как днем.
– Уже утро, – резко оборвал я. – Не переживайте. Я еще вообще не ложился спать.
Он опять застонал.
– Ну ладно, что случилось?
– Я вас как-то предупреждал, что вам нужно сотрудничать с нами, помните?
Его голос зазвучал энергичнее.
– Но я так и делаю.
– В самом деле? Подумайте немного. Не пользовался ли Фрэнчи Мэлмен «горячими» деньгами, играя за вашими столами? А ваша касса ничего не замечала?
Он какое-то время молчал.
– Послушайте, лейтенант. В нашем деле достаточно опасностей, не нужны нам еще дополнительные.
– Я это знаю.
– Ну, это не казалось особенно важным. У нас обнаружилось несколько банкнот из числа похищенных при нападении на машину транспортной компании в Бостоне. Мы не знали, от кого они были получены, но стали более бдительны. И в конце концов, подозрение пало на Француза. Я дал команду кассирам и крупье откладывать отдельно каждую купюру, полученную от него.
– И что дальше?
– На следующий вечер обнаружили пятьдесят долларов из тех «горячих» денег. Я вызвал Француза к себе в кабинет и сказал ему, что мы не знаем, откуда взялись эти деньги, и нам это безразлично. Но предупредил, что если он обменяет у нас еще хоть единственную такую купюру, с ним будет кончено. В этом случае я собирался сообщить обо всем вашему ведомству.
В последнее я не очень поверил.
– Почему же вы не сказали мне раньше? Этот след был так важен для раскрытия дела! А несколько человек могли бы сегодня остаться в живых.
– Не хотелось быть втянутым в это дело. Ведь оно нас не касалось.
Я медленно положил трубку. Многие обыватели реагировали так же, как Пангуин.
Только я собрался встать, как дверь распахнулась и в комнату ворвался Эл Фрид. Он размахивал газетой, и я еще никогда не видел его таким разъяренным, как в тот момент. Он швырнул газету на письменный стол и ткнул указательным пальцем в первую страницу.
Верхняя ее часть была занята двумя снимками: на одном Норда и Дитмар, ошеломленно замершие перед моим домом. На другом поясной портрет Пинки, сделанный в больнице, где он восседал в постели, с рукой на перевязи.
Заголовок гласил:
«РАНЕН РЕПОРТЕР „КРОНИКЛ“».
И подзаголовок:
«В УАЙТА СТРЕЛЯЛИ, КОГДА ОН РАССЛЕДОВАЛ ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ МЭЛМЕНА».
