Марина Серова - Чемпион среди неудачников
Интересно, где Аляска провела полтора месяца, прошедшие с того дня, как Сашу Белкина сбила машина, и до позавчерашнего вечера, когда Марьяна села в такси?
И еще одно. Почему прервалась карьера юной модели по прозвищу Африка? Почему вместо того, чтобы сниматься в глянцевых журналах, Лера танцевала на стойке в баре клуба? Как девушка родом из маленького Екатерининска попала на страницы глянцевых журналов, и как она скатилась с высоты подиума – предела мечтаний множества юных дурочек? Серьезная умная студентка сложного, «мужского» факультета Политехнического как-то не вязалась с образом стриптизерши у шеста… В общем, Аляска продолжала быть крайне загадочной фигурой. А из зацепок у меня оставалась только одна – тот факт, что Лера родом из Екатерининска. Туда и лежал мой путь. Я ехала наудачу. Совсем не обязательно, что Аляска кинется в случае опасности именно в родные места. К примеру, в той же Москве затеряться куда проще, чем в провинциальном городке, где все друг у друга на виду.
Но эта ниточка была единственной, и я все вжимала педаль газа до упора. «Фольксваген» несся по дороге, гудя, как жук.
Подумать только, что эта история началась с «Цифрового леденца», электронного устройства, а закончилась банальной уголовщиной. Не знаю, удастся ли мне спасти Марьяну. Если нет, не представляю, как смотреть в глаза Шарову. Он, конечно, тот еще тип, но дочку любит до беспамятства. Ну кому понадобилось причинять вред девушке, которая мечтала стать пианисткой, девушке, безобидной, как божья коровка?!
В Екатерининск я въехала, когда солнце уже клонилось к закату. Конечно, я могу обратиться к местному участковому… Но во-первых, Шар велел не впутывать в это дело полицию. А во-вторых, этому участковому явно не понравится, что я собираюсь хозяйничать на его территории. И кто знает, чем закончится мой вояж в старинный городок? Дело вполне может дойти и до стрельбы… Нет, я предпочитаю действовать в одиночку, и точка!
Лучший источник информации в маленьких городах – это, конечно же, бабушки, продающие семечки на автовокзале. Поезда в Екатерининске не останавливались, пролетали на большой скорости мимо, а вот автобусы до Тарасова ходили исправно. Один в день. Но небольшая пыльная площадь перед одноэтажным зданием не пустовала – стайки мальчишек на велосипедах, пастух прогнал стадо коз. В общем, патриархальная идиллия.
Я выбралась из машины и для начала купила у каждой бабушки по стакану семечек. Не знаю, что я буду делать с такой прорвой, но надо же было как-то завязать знакомство! Я мирно уселась на лавочке, где в ряд сидели три старушки, и принялась лузгать подсолнухи, не проявляя интереса к соседкам по лавке.
Бабуси не выдержали первыми. Они переглянулись, и самая старшая спросила:
– Ты что же, в гости приехала али так, проездом?
– В гости, бабушка, в гости! – лениво ответила я, не глядя на пожилых женщин. Еще Шерлок Холмс, мир его бумажному праху, утверждал – стоит только проявить интерес, как человек захлопнется, как устрица. А вот раздразнив его любопытство, можно вытянуть много интересной информации.
– А к кому в гости-то, дочка? – поинтересовалась вторая.
– Да к Лерке Холодовой, – небрежно ответила я. И задержала дыхание, ожидая ответа.
– Не знаю таких, – покачала головой самая старая. – Почитай, восемьдесят годков тута проживаю, никаких Холодовых у нас нету. Ты, часом, не ошиблась, дочка? Может, тебе в Елизаветино надо, а не к нам?
Шестеренки в моем мозгу с визгом крутились на высоких оборотах. Думай, Охотникова, соображай быстрее! Ну, ну…
Перед моим внутренним взором возникла страница потрепанной книги про Незнайку и его друзей. «Вере Шнырёвой за отличную учебу…»
– А Шнырёвы? Шнырёвы у вас живут?
Мой простой вопрос вызвал странную реакцию. Бабки сидели с торжественно-загадочными лицами. Я в очередной раз затаила дыхание.
– Давай, Сергевна, говори ты, – наконец разрешила та, что была патриархом в этой компании.
Младшая из бабусь уселась поудобнее. Так сказители древности готовились начать свои бесконечные саги. Я едва не застонала сквозь зубы. Ну быстрее же. Время утекает!
– Шнырёвы, говоришь? – неторопливо начала она. – Шнырёвы живут тута, да. Только их, почитай, никого и не осталось.
– А Вера? – не утерпела я и встряла в эпическое повествование с вопросом. Бабуся недовольно поджала губы и замолкла.
– Верка Шнырёва, как школу закончила, так в Москву и укатила. И с тех пор мы тута ее не видели, – задумчиво проговорила средняя из бабок.
– Куда же они все подевались? – вздохнув, я смирилась с неизбежным и приготовилась слушать сагу. Все же это лучше, чем ничего. Может, что-нибудь полезное я и узнаю. А то получится, что я напрасно проделала весь этот путь…
– Дед ихний приехал сюда в тридцать шестом, – начала бабка. Ну, спасибо хоть про Ноев ковчег не рассказывает!
– Жена его была ссыльная, из немцев, – никак не реагируя на мои страдания, вела неспешную речь старушка. – Только она была не Шнырёва, а Тузенбах. Это когда она за Ивана вышла, то стала, сама понимаешь, Шнырёва…
Я стиснула зубы.
– Папаня Веркин в девяносто девятом помер. Не-е, в двухтысячном. Когда миллениум праздновали. Пил он сильно. А мать ейная до сих пор жива.
– Правда? – я воспрянула духом. – А где она? Могу я с ней поговорить? Может, она мне что-нибудь про дочку расскажет?
Старухи снова переглянулись с видом заговорщиков. Блин, иллюминаты собрались!
– Поговорить ты с ней, конечно, можешь, дочка, – наслаждаясь причастностью к чужой тайне, протянула старуха. – Только вот она с тобой не сможет.
– Она что, немая? – не выдержала я.
– Да нет. Не в себе она. В психушке содержится, на полном государственном обеспечении.
Да, и эта ниточка оборвалась.
– А еще кто-нибудь из Шнырёвых остался?
– Погоди, не торопи. Расскажу все по порядку.
На нервной почве я сгрызла уже целый стакан семечек и принялась за второй.
– Братья Веркины остались.
– А где я их могу найти? – вскинулась я. И снова напрасно.
– Не перебивай, дочка! Невежливо это! – строго отчитала меня старшая. – Надо к пожилым людям уважение иметь. Вас, молодых, не учат…
Я терпеливо переждала про «вас, молодых». Судя по всему, именно мы, молодые, были виноваты не только в падении морали, но и в регулярном росте цен, а также в изменении климата.
– Так вот, остались у Верки два брата, Олежек и Вовка. Вовка – он, значит, старший. Ну, в армию пошел, все как полагается. А из армии вернулся, полагается отгулять, – степенно объясняла бабка, – чтоб все, как у людей.
– Ну? – тут явно скрывалась какая-то тайна. Я не могла больше ждать.
– Ну, не успел он отгулять-то. У нас тут чечены проезжали… Слово за слово, и драка. Они ж какие – горячие, люди гор. Да и Вовка не лучше.
– И что? Убили кого-то?
– Да нет, так, порезали. Вовка одного ихнего порезал, ну, его в тюрьму и посадили.
– А-а! – разочарованно протянула я. Никакой тайны здесь не обнаружилось.
– Ну, судили, все как полагается, – продолжила эпос бабулька. – На зону, значит, отправили…
И замолчала. Я немного подождала. Давай, бабушка, колись, что было дальше! Но старушка таращилась прямо перед собой. К черту Шерлока Холмса!
– Бабушка, что дальше-то было?
– Так помер он, – просто ответила старушка. – На зоне помер. Там и схоронили.
Тьфу ты! Еще одна оборванная нить…
– А этот… как его… Олежка? Ну, второй брат Веры?
– Олежка зде-есь! – с удовольствием протянула рассказчица. – В ихнем доме так до сих пор и живет. Маленький, а ушлый!
– Маленький? – насторожилась я. – Сколько же ему лет?
– Да лет тринадцать, что ли. Нет, четырнадцать вроде. Он уж после смерти папани родился. Последыш.
– Он что, один живет? – удивилась я. – В четырнадцать лет?
– Ну, опекунша у него есть, родня дальняя, седьмая вода на киселе. Из соцзащиты его инспекторша навещает. А так да, один. Да он парнишка умный, справляется. Посерьезнее некоторых взрослых будет…
– Огород у него, да как у всех тута. Козу держит, курей, кроликов, – с удовольствием перечисляла бабуся. – Продает кролей и тем живет.
– Прижи-имистый! – восхищенно протянула другая. – Торгуется, как аспид, копейки не уступит!
Мне понравился образ маленького прижимистого кулака. Хозяйственный мальчик…
– А самое главное, без этих глупостей живет, – вступила в беседу средняя. – Ни курева, ни пьянки. Не в папашу удался. Может, и не от него…
И бабка тоненько захихикала. Подружки подхватили.
– Грех тебе, Марья! – сквозь смех выкрикнула старшая.
Отсмеявшись, старухи продолжили сагу о семействе Шнырёвых.
– Олежка и учится хорошо. Да у них вся семья умная! Жаль, от ума этого одно им только горе, – вздохнула младшая.
– А вы можете мне сказать, где живет Олежка? – попросила я. – Хочу с ним поговорить.
Бабуси объяснили мне, как проехать к дому Шнырёвых. На радостях я выкупила у них весь запас нехитрого товара – остатки семечек, вязаные шерстяные носки (судя по запаху, из козьей шерсти), сушеную малину в кульках из газеты.
