Наталья Андреева - Кара небесная, или Стикс-2
Ах, Зоя Анатольевна! Вы – самое слабое звено. Не знает Зайцев ничего о твоем Ване, купил он тебя, лапочка. И дешево купил. А ты небось слезы лила и рассказывала ему взахлеб биографию И. А. Мукаева с того самого дня, как он появился на свет. Стоп! С того самого дня…
Надо ехать в Р-ск. Срочно ехать. Разлежался! Тупица ты, Свисток, вот ты кто. Лети пулей.
Пригладил волосы, схватил телефон, ключи от машины и кубарем скатился с крыльца.
– Ты куда? – преградила дорогу мать.
– В город.
– Ленка, что ли, звонила?
– Нет. У меня дела.
– Какие еще дела? Ты ж в отпуске!
– Надо, мама. Я в больницу.
– Руслан! Ну, сколько можно?! Ленка тоже не подарок, но все ж лучше, чем эта…
– Замолчи!
– Не кричи на мать! Мало я терпела? Я тебя одна растила, без отца! И для кого? Для этой…
Он, стиснув зубы, проскочил мимо нее, зло хлопнул дверцей «Жигулей» и дал по газам. Она что-то кричала ему вслед и, кажется, плакала. Ничего, пройдет. Не в первый раз. Он ехал в Р-ск.
Улица Парковая, дом 2, квартира 8. Самойлова Татьяна Евгеньевна. Он долго давил на кнопку звонка. Спит, что ли? Девятый час. Он по привычке встает рано, в семь. Наконец дверь приоткрылась на величину металлической цепочки.
– Здравствуйте, Татьяна Евгеньевна.
Она принимала роды и у его матери. Вот почему он знает состав бригады, оперировавшей Инну Мукаеву. Они ведь с Ванькой ровесники. Люся Свистунова попала в роддом в конце января. Кесарево сечение семнадцатилетней Инночки Мукаевой обсуждали тогда во всех палатах. И смерть младенца. Эту информацию он из матери вытянул. Вспомнила. Из той бригады в Р-ске осталась только Самойлова.
– Здравствуйте, Татьяна Евгеньевна.
– Что вы хотели? – насторожилась она. – Я вас знаю. Вы в полиции работаете.
– Вот и хорошо, что представляться не надо. У меня к вам пара вопросов. Они касаются следователя Мукаева.
И тут случилось странное. Самойлова принялась хохотать. Сначала он растерялся, подумал, что это истерика, женщина не в себе, а потом все понял. И хрипло спросил:
– Когда он здесь был?
Она сквозь смех спросила:
– Кто именно? Ваш друг? Или сыщик, который его разыскивает?
– Значит, он представился сыщиком.
– А он что, не…
– Сколько он вам заплатил?
Она попыталась закрыть дверь.
– Спокойно, – сказал он, придержав дверь ногой. – Я ведь могу и повестку организовать.
– Вы не имеете права! Срок давности давно уже истек! Эта история быльем поросла!
– Одначе неплохие дивиденды приносит, – подмигнул он. – А? Татьяна Евгеньевна? Ты не веришь, что я тебе двое суток в «обезьяннике» организую? Легко! От этого, конечно, не умирают, но весь город будет знать. Уважаемая женщина, заслуженная пенсионерка. Ты подумай хорошенько. И дверь закрывать не спеши. – Соврал, конечно. Припугнул. Но на то они и обыватели, чтобы полиции бояться. Все грамотные, все газеты читают. А там сплошь одни страшилки: избили, незаконно задержали, присвоили, подбросили. Зато теперь население в курсе: в полиции все могут. И лучше с ней не связываться.
– Заходите, – зло сказала она и распахнула дверь.
– Вот так-то лучше.
…От Самойловой он вышел через час. Собственно, ничего нового она не рассказала. Он и так знал, что их было двое. Но зато он узнал, что вчера ее навестил Зайцев. Хотя тот и не представился. Сказал только «сыщик». Мол, сотрудник частного детективного агентства. «Волосы темные, лицо обычное. Джинсы и футболка. Спортивный». Кто хозяин ЧОПа, которым руководит П. И. Зайцев? Запрос сделан, надо ждать ответа.
И вдруг его холодный пот прошиб. Леся! Если уж Зайцев приехал в Р-ск, то у него прямо по курсу районная больница. Надо было охрану выставить у дверей ее палаты. Но что он теперь может?
Ехал так быстро, что нарушил правила. Остановили. Дал по тормозам и, не выходя из машины, буркнул, опустив стекло:
– Свои. На задание еду.
– Правила распространяются на всех, – отвел глаза молоденький сержант.
– В тебя стреляли когда-нибудь? – прищурился он.
– Ладно, проезжайте.
Десять минут потерял. Но, в сущности, парень прав, не стоит так гнать в черте города. А то получится жизнь за жизнь. Но Леся!
Влетел в больницу и кинулся в приемную, где женщина в белом халате заполняла медицинские карты:
– Где он?!
– Кто? – растерялась та.
– Мужчина. Высокого роста, спортивный. Волосы темные. Пришел к Тимофеевой. Кем представился, я не знаю. Возможно, родственником.
– Он только что ушел.
Вот они, десять минут! Разминулись.
– А… с ней все в порядке?
– Я не совсем понимаю…
Ринулся к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Мужчина, вы куда?! Без халата!! К ней нельзя! Сейчас обход будет!
В коридоре наткнулся на лечащего врача в сопровождении свиты из медсестер.
– К Тимофеевой! – проорал он.
– Куда без халата? И вообще, сейчас неприемные часы. У нас обход.
– Я на пять минут.
– Халат наденьте!
На ходу попав в рукава халата, ринулся в палату к Лесе. Она лежала неподвижно, глаза закрыты. Вот тут он испугался. Неужели опоздал?
– Леся!!!
Она вздрогнула и открыла глаза. Подскочил к кровати, схватил ее за руку, крепко сжал:
– Ну, слава богу!
Она поморщилась:
– Мне больно. Отпусти.
– Он здесь был? О чем он тебя спрашивал?
– Кто «он»?
– Зайцев.
– Я не знаю такого.
– Высокий, волосы темные. Мужчина, который только что от тебя вышел! – нетерпеливо сказал он.
– А… Частный сыщик…
– Он говорил, кто его нанял?
– Какая мне разница? – вяло ответила она.
– О чем вы беседовали?
– Ни о чем.
– Так не бывает.
– Ну, он спросил, как меня зовут. Что я помню. Вроде бы он ищет какого-то Мукаева. Руслан, где мои сигареты? Тебя ведь Русланом зовут?
– Ты не ошиблась.
– У меня в сумочке должны быть сигареты.
– Ты никогда не курила.
– Разве?
– И какие ты предпочитаешь?
– С ментолом.
– Тебе купить сигареты?
– Да. Хотелось бы.
– Что еще купить?
Она подняла руку и посмотрела на свои ногти. Подумала и сказала:
– Лак для ногтей. И губную помаду.
– А лака для волос не надо? – разозлился он.
– Ах да. Я понимаю. Об этом надо просить не тебя. Маму? Но я ее совсем не помню.
– А меня помнишь?
– Кажется. Я не знаю. Я спать хочу.
В этот момент в палату вошел лечащий врач в сопровождении медсестер и строго сказал:
– Обход. Покиньте помещение.
– Когда я могу с ней поговорить?
– Я не хочу с тобой разговаривать, – вяло заявила женщина, лежащая на кровати. – Нам не о чем говорить.
– Вы слышали?
– Но…
– Покиньте палату.
– Я кое-что обещал ей купить.
– Внизу расписание. Приемные часы. Ознакомьтесь и приходите, когда положено. Необязательно заходить в палату. Можете оставить передачу у нянечки. Кстати, больной не все можно.
– Сигареты… – тихо сказала она.
– Милая, какие сигареты в твоем положении? – укоризненно посмотрел на нее лечащий врач. – Ты хочешь родить здорового ребенка?
– Родить?
Он с недоумением посмотрел на нее. Что происходит? Либо она на самом деле ничего не помнит, либо…
– Я что, беременна?
– А… на каком она месяце?
– Вы уйдете, наконец? – разозлился врач.
– А с вами я могу поговорить?
– Приходите вечером. А лучше завтра.
Ничего не оставалось, как уйти. Во всяком случае, она жива-здорова. Но – сигареты? Ключи от машины на приметном брелке. Фу-ты! Бред какой-то!
На улице у дверей районной больницы он столкнулся с Серегой, старлеем. В чем дело? Коллега отводит глаза, вяло жмет руку:
– Здорово.
– Ты здесь какими судьбами?
– Да так, – мнется старлей.
– Понятно. Мимо проходил. На работу огородами. Но правильно русская пословица гласит: бешеной собаке семь верст не крюк. Не крюк, Серый?
– Все шутишь.
– Да мне, знаешь, не до шуток нынче. Говори прямо: ты к Лесе?
– Да. К ней.
– Зачем?
– Видишь ли… Дело об убийстве Нахрапьева передали мне.
– Показания хочешь снять? Но она же ничего не помнит!
– У меня план оперативно-разыскных мероприятий, – мямлит Серега. – Ну че, тебе объяснять надо?
– Понятно: по заданию действуешь.
– Видишь, ты все понимаешь. Ну, я пойду?
– Идите, старший лейтенант Серов!
– Есть!
Значит, у них план. Капитан Свистунов отстранен от расследования, потому что он – лицо заинтересованное. Что они задумали? Внутри все холодеет. У него плохое предчувствие. Надо Серегу расколоть. Узнать, чего они хотят от Леси.
Полдень
В полдень Петр Иванович уже в коттедже Ладошкина. Помявшись, тот вдруг говорит:
– У нее в сумочке были ключи от машины.
– Какие ключи? – Он в упор посмотрел на Алексея Петровича.
– От «Мерседеса» Саранского. Они были в сумочке у кассирши из супермаркета.
– И как они там оказались?
– Я не знаю.
– А что вы вообще знаете, Алексей Петрович?
Ладошкин молчит. И Зайцев принимается за женщину:
– Оля?
Она не реагирует. Та, вторая, тоже была сегодня утром вялая, ко всему безразличная. Возможно, это последствия действия «Стикса», которому обе они подверглись. Апатия. А как насчет памяти? Положил на стол перед ней фотографию Саранского:
